Трудный возраст века - Игорь Александрович Караулов

Низвергнув Дейнерис, создатели сериала четко высказались: такая политика нам («мыслящей части» Америки, прежде всего) не нужна.

Какая же политическая идея стоит за победителями – Браном, Тирионом, Сэмом Тарли? Какую формулу власти пытаются продвинуть «шоураннеры» Бениофф и Уайсс? Кажется, они видят будущее как власть интеллектуальной элиты, господствующей посредством ненасильственного авторитета. Старая добрая платоновская идея «философа на троне» – или технократическая утопия, которая была не чужда Ефремову и братьям Стругацким.

Или, может быть, не утопия? Ведь Трехглазый Ворон, знающий ответы на все вопросы – это не что иное, как персонифицированный Google. Контуры общества, идеально управляемого с помощью искусственного интеллекта, явственно проступают над руинами Красного замка…

Наконец, мы выходим на метауровень: финал с точки зрения хаоса. «Хаос – это лестница», – сказал Мизинец и повторил Бран Старк. Сериал удалось закончить, но лестницу хаоса, по которой поднимались персонажи и с которой они падали, так и не удалось отбросить. Она все еще здесь, и об этом красноречиво свидетельствует миллион подписей под требованием переснять последний сезон.

Этот хаос сродни Гипер-Хаосу французского философа Квентина Мейясу Гипер-Хаосу, занявшему место Абсолюта, высшего разума, и порождающему наблюдаемые нами вещи. Эти вещи, по Мейясу, существуют без какого-либо разумного основания; без основания возникают, изменяются или исчезают. В существовании вещей нет никакой необходимости, необходима только контингентность, определяемая как способность вещи быть иной. Основное свойство предложенного нам финала «Игры престолов» как раз и состоит в том, что он может быть иным, не менее разумным и не менее правдоподобным.

Например, обоснование, предложенное Тирионом для избрания Брана, нельзя считать весомым. У Брана, видите ли, есть «история». Но на том же основании Тирион, повидавший гораздо больше, чем прочие герои, был бы куда более достойным кандидатом. И чем плох Джон Сноу в качестве законного претендента? Только тем, что он слишком положительный? Ну так вспомним для баланса, что он регулярно кого-то предавал (Дозор, одичалых, Дейнерис), что три битвы за него выиграли женщины. Да и Дейнерис теоретически можно было бы простить за погром в Королевской Гавани, ведь простились же нашим союзникам Дрезден, Хиросима и Нагасаки. Хотя, положа руку на сердце, лучшим правителем все-таки была бы Серсея, по крайней мере у нее самый большой опыт государственного управления.

И не будем забывать про Джорджа Мартина. Он, хоть и стар, но жив и грозится дописать две недостающих книги. И вполне возможно, в этих книгах все будет не совсем так или совсем не так. Более того, поскольку завершать свою эпопею он будет уже зная финал сериала, в его власти как намеренно приблизить книгу к фильму, так и намеренно развести их сюжетные линии. В последнем случае торжество учения Мейясу будет особенно впечатляющим.

Впрочем, что запутывает людей в философском плане, то может быть полезно в плане коммерческом. Лет через пятнадцать можно будет переснять сериал заново, на этот раз «точно по книге». А это – новые сборы, новые гонорары и новые споры фанатов и ненавистников.

АПН, 21.05.2019

Ахиллес и Тортилла

Михаил Харитонов. Золотой Ключ, или Похождения Буратины

Том 1. Путь Базилио

Том 2. Золото твоих глаз, небо ее кудрей

Японец восемь лет загружает на YouTube видео с уличными котами, которые никто не смотрит.

Из интернета

И воздам им прежде всего за неправду их и за сугубый грех их, потому что осквернили землю Мою, трупами гнусных своих и мерзостями своими наполнили наследие Мое.

Иер 16: 18

Принято считать, что повесть О. Генри «Короли и капуста» названа по тем двум словам, которых в ней нет. Если бы мы по этому принципу захотели назвать новый – и продолжающийся – роман Михаила Харитонова, то мы прошли бы долгий путь разочарований, выбились бы из сил и в итоге оказались бы в тупике, глухом, как пень, поскольку в этом романе есть абсолютно все – включая и королей с капустой, – а если чего нет, то непременно появится. Только подумаешь, например, что в нем нет покемонов, как тут же из кустов выкатывается какой-нибудь пикачу, ярко показывает себя и скрывается от нас навсегда. Мол, знай наших.

Впрочем, перед нами и не стоит задача как-то этот роман называть, поскольку у него уже есть авторское название: «Золотой Ключ, или Похождения Буратины». Название, вроде бы с детства нам знакомое, но какое-то искаженное, покоцанное. Иными словами, мутировавшее, генно-модифицированное. Оно-то и задает тон всей книге.

Вообще-то, прочтя две тысячи страниц этого повествования, еще далекого от финала, я так и не решил, стоит ли рекомендовать его читателю. Иногда мне хочется сказать: люди, бросайте свои дела, немедленно погружайтесь в бурные (и не всегда благовонные) воды фантазии автора, в пучину его вольного языка, не стесненного оковами приличий, формата, цензуры, да и существующих словарей. В другой же раз так и тянет воскликнуть: не читайте вы эту едкую мутоту, у вас же не так много свободного времени, лучше посвятите его реальной жизни: погуляйте на свежем воздухе, сходите с детьми в зоопарк, покушайте каких-нибудь вкусняшек. А сих страшных снов про писюндр и гнидогадоидов – не знайте.

Наверное, это зависит от отношения к этой самой реальной жизни, колеблемого перепадами настроения. Иногда она мне кажется прекрасной и полнокровной, а иногда – довольно стесненной и не вполне настоящей. Как сказал бы автор, суклатыжей или фунявой. И тогда – ничего не поделаешь – хочется сбежать от нее в какую-нибудь книжку, желательно подлиннее. А вот, кстати, и она.

Я, впрочем, один раз уже высказался в пользу романа, выдвинув его первый том – «Путь Базилио» – на премию «Национальный бестселлер». Как честный человек, я должен привести без сокращений свою невеликую аннотацию:

«Это довольно пространный текст, к тому же заявленный автором как первый том более крупной вещи, но я не нашел в нем скучной страницы, которая отбивала бы у читателя желание читать дальше. Здесь переплетаются киберпанк и эротика, философская сказка и социальная сатира. Здесь обыгрываются явления массовой культуры и интернет-сленга. Здесь сталкиваются Рабле и Свифт, Уэллс и братья Стругацкие, Пелевин и Сорокин, Пратчетт и, разумеется, А. Н. Толстой, по следам которого написана эта книга. Здесь создан собственный мир и в то же время дана энциклопедия современной русской и нерусской жизни, так что перед прочтением основного текста книги, быть может, было бы полезно прочесть приложенный к ней словарь понятий и терминов».

Я бы добавил имен. Например, трудно умолчать о влиянии Николая Гоголя (благодаря которому у романа нет второго тома, а есть вторая