Жрец Хаоса. Книга V - М. Борзых

Я ни черта не мог понять. Свет в отсеке был приглушён; видимо, сообразив, что все бойцы ударились в сон, нам решили не мешать. Однако же сейчас, даже в полумраке, я видел широко распахнутые глаза и отблески пережитого кошмара в низ.

Армейцы, закалённые в боях, от чего-то вздрагивали, матерились и переговаривались между собой:

— Ну и приснится же херь такая…

— Не говори. Ещё и перед операцией…

— Долбанные бронированные переростки…

Я прислушался и понял, что в кошмар Клима Волошина попал не только я. Каждый из них сейчас ощущал тот же спектр эмоций, что и Клим в момент прорыва, когда его род уничтожался, а он не мог разорвать конструкт.

Вряд ли Клим каким-то образом приобрёл новые способности. Более разумным объяснением подобному явлению было то, что я не просто провалился в сон Клима, но и многократно усилил его, поделившись кошмаром Волошина со всем строем. Правда, они-то ни черта не поняли из того, что видели, в отличие от меня и самого Клима. Но нужно отдать должное — тот же Волошин выглядел сейчас посвежее.

— Как вы? Вам тоже кошмар приснился? — обратился я к Волошину.

Тот пожал плечами и тихо ответил:

— Да. После пережитого они — мои постоянные спутники. Только в этот раз от чего-то всё прошло гораздо легче, будто кто-то разделил со мной эту ношу. До этого сны заканчивались такой беспробудной тоской и желанием собственной смерти, чтобы прекратить происходящее, что сейчас даже удивительно, что сон оборвался не на этой ноте.

Что ж, выходит, я неосознанно разделил страхи Волошина со всеми остальными, облегчив тому состояние.

— Знаете, Клим, есть у меня одна идея по поводу этого плана бытия. Когда вернёмся, необходимо будет опробовать один момент. Вполне возможно, что вам не придётся их призывать, но придётся с ними договариваться — не в плане подчинения, а в плане сотрудничества.

Волошин энтузиазмом от моих слов не воспылал.

— Вы же знаете, что мы сильны призывами. Мы не погонщики.

— Знаю, — кивнул я. — И призыв — это именно пробой на нужный план бытия и установление временного контракта с иномирными сущностями. Другой вопрос, что ценой за выполнение этого контракта может быть не только кровь, либо дележ магической силой…

Волошин уже более заинтересованно на меня уставился, но в то же время с опаской озирался по сторонам.

— Это мы с вами обсудим позже, — не стал я развивать мысль. — Не думаю, что сейчас время и место, — я указал на всё ещё ропщущих десантников в отсеке.

— И вы совершенно правы, — согласился Волошин. — Правда, и поспать нам теперь вряд ли удастся. После такого фиг уснёшь.

Но было нечто и хорошее в кошмаре Волошина, а именно то, что из-за него проснулись все, даже те, кто мирно прикемаривал на посту. И когда раздался сигнал тревоги, будить никого не пришлось: десантники сразу же принялись экипироваться для боевой обстановки, потроша вещмешки, а Ясенев рванул в командную рубку.

Вернулся он буквально спустя пять минут, при этом с весьма озадаченным выражением лица.

— Значит, так. Дирижабль должен был пришвартоваться в рабочем посёлке, в котором раньше проживали горняки, добывавшие астролит. Посёлок находился на границе Попигайского котлована и стал базой военных на момент, когда произошёл инцидент. Сейчас же аномалия разрослась и вышла за пределы кратера. На данный момент связи с посёлком нет. Швартоваться дирижабль будет в резиденции Попигайских, но десантироваться нам придётся с воздуха. По заверениям местных по земле сквозь пелену проникнуть не выходит, в воздухе она пластичней и всё ещё пропускает внутрь. Задача номер один — десантироваться и попытаться обнаружить выживших на опорной базе военных. Задача номер два — разобраться с самой аномалией и с происходящим в Попигайской котловине.

— А что там вообще происходит? — задал я вполне закономерный вопрос.

— Сейчас увидите.

Ясенев нажал кнопки на переборке, и пол под нами стал прозрачным, демонстрируя совершенно аномальный пейзаж.

С высоты дирижабля открывался вид на бескрайнюю, слегка холмистую равнину, простирающуюся до самого горизонта. Взгляд радовала цветная мозаика из десятков оттенков зелёного, бурого, серого и бесчисленных пятен цветущих растений. Повсюду блестели на солнце озёра-старицы и извилистые ленты рек и ручьёв. А посреди этого цветового разнообразия выделялся Попигайский кратер белой блямбой зимы. И над ним не просто серебрились всполохи, его будто накрывал самый настоящий магический щит.

— Попигайские и Железины засылали добровольцев по воздуху. Те пересекали границу щита и сообщили, что магические артефакты внутри быстро разряжаются, мощность их при использовании падает на две трети, как и личная сила магов. А ещё периодически они слышал не то песню, не то завывание ветра, от которого их выворачивало в прямом и переносном смысле. Ах да, технические средства без магии туда лучше не брать. Поэтому сейчас экипируемся и готовимся к высадке. Глюк и Дырка, — Ясенев выразительно посмотрел на нас с Волошиным, — на вас наша доставка по воздуху. Ни во что не вмешиваетесь, бдите, анализируете. Возможно, вы заметите что-то по своему магическому профилю. Есть предположения, что внутри аномалии есть некие живые существа. Если найдём выживших, то на вас же и эвакуация.

А чувство юмора всё же у Ясенева специфическое.

* * *

Крылогривам весьма не понравилось то, что им не предоставили обещанные несколько часов для охоты. Но я, как мог, успокоил их, объяснив, что ситуация экстренная и где-то там, внизу, умирают люди. После этого полёта обещал им дать столько времени поохотиться, сколько им было нужно. С трудом, но они согласились. Им в отличие от орлов Волошина пришлось нести по два всадника разом. Грузоподъёмность позволяла.

Переход из лета в зиму получился болезненным. Ветер сек лицо колючей ледяной крупой, воздух гудел от низкого гула пелены, сквозь которую мы проходили.

Пересечение границы было подобно удару тонкой ледяной иглой в самое нутро. Не смертельный холод, но пронизывающий, высасывающий силы. За спиной — летняя тундра. Впереди — застывший морозный край. Попигайский кратер, накрытый куполом вечной зимы, дышал нам навстречу ледяным склепом.

Нам, магам, привыкшим чувствовать в себе энергию, резко стало неуютно и как-то пусто. Причём эта пелена работала не так, как безмагическая аномалия на Алаиде — ничего подобного. Я ощущал, как что-то высасывало по каплям, выкручивало, выгрызало во мне мою магию, будто бы питаясь ею, этакий вид энергетического, извращённого