Большая скука - Богомил Райнов

— Ах, вы еще не одеты? — бросает она с упреком вместо приветствия. — Не иначе и этой ночью принимали участие в брачных церемониях «Валенсии»…

— Что поделаешь, других развлечений нет, — небрежно отвечаю я, провожая ее в свои скромные покои.

— Надеюсь, не в роли жениха?

— Чашку кофе? Только что сварил. Сам лично.

— Это не может меня отпугнуть, — заявляет дама, располагаясь в продавленном кресле. — Я все же попробую вашего кофе.

Так что немного погодя я снова принимаюсь за дегустацию этого ароматного эликсира, на сей раз в обществе женщины.

— Не так уж плох, — отпив глоток, выносит свой приговор секретарша. — Но я так и не услышала, чем вы занимались ночью.

— Если имеется в виду прошедшая ночь, то об этом вы могли бы справиться у сеймуровских соглядатаев. Вы, вероятно, заметили их. Они торчат здесь уже вторые сутки.

— Верю. Но ведь это Сеймур их подослал, не я.

— Какое это имеет значение? Скажите, что вы по поручению шефа требуете, чтобы вам дали справку о том, как ведет себя этот сомнительный тип Михаил Коев.

Грейс берет предложенную сигарету, закуривает и останавливает на мне пытливый взгляд.

— Вы продолжаете шутить, Майкл, как будто ничего не произошло, как будто вокруг вас ничего особенного не происходит. Могу даже предположить, что в душе вы упиваетесь своим героизмом, своей способностью шутить с петлей на шее. Однако на вульгарном языке такой героизм обычно называют глупостью… Глупость и легкомыслие — вот что означает ваше поведение независимо от того, как вы сами его оцениваете.

— А как вы оцениваете свое поведение?

— Вам его оценивать. Мы с вами вместе в последний раз, и я пришла еще раз предложить вам единственно возможный путь к спасению!

— И, не задумываясь, готовы совершить свою спасительную операцию на виду у людей Сеймура?

— Пусть это вас не беспокоит. Я пришла сюда именно по распоряжению Сеймура. И чтобы не забыть, должна сразу передать вам его наказ… хотела сказать «приглашение». Он будет ждать вас в восемь вечера на Городской площади, перед кафе.

— Мерси. А ваше приглашение в чем будет заключаться?

— Я уже сказала.

— Но вы упускаете из виду, что я буду забаррикадирован со всех сторон. Так что с вами или без вас выйти отсюда будет одинаково невозможно.

— Ошибаетесь. Невозможно, если вы будете действовать без меня.

— Вот как? А ведь вы только что утверждали, что те, внизу, не ваши люди, а его, Сеймура. Как же вы сумеете их убедить, чтобы они закрыли глаза, пока мы с вами будем совершать спасительное бегство?

— Вот что, Майкл, перестаньте острить и постарайтесь понять меня, потому что я в самом деле в последний раз с вами и мне едва ли удастся увидеть вас, если даже захочу. — Голос Грейс стал тихим и бесстрастным.

— Вы повторяетесь, — говорю я. — Может, хватит меня запугивать, переходите к вашему плану. Согласитесь, должен же человек знать, на что он идет.

— План в общих чертах вам уже известен. А что касается деталей…

Женщина замолкает и прислушивается, повернув голову к двери. Но со стороны лестницы ничего не слышно. Она делает знак, чтобы я придвинулся поближе к ней, и продолжает почти шепотом:

— Вечером вы должны постараться сделать то, чего не сделали до сих пор. Вы достаточно ловки, и вас не надо учить, как следует держаться человеку, если он после долгих колебаний решил принять сделанное предложение. И конечно же, сразу потребуйте обещанную сумму наличными…

— После чего Сеймур сунет руку в кармашек и выложит мне триста тысяч…

— Не беспокойтесь, они у него есть, и если не в кармашке, то в домашней кассе. Я уверена, что сегодня же вечером вы их получите.

— Прямо так и выдаст и расписки не потребует?..

— А если и потребует? — шепчет Грейс, пронзая меня взглядом. — Как вы не поймете, что в вашем положении скупиться на какую-то подпись не приходится.

— Ну хорошо, хорошо. Дальше?

— Допускаю, что, когда вы, чтобы получить деньги, придете к нему, он предложит вам заночевать у него или вообще остаться у него жить. Вам ни в коем случае не надо отказываться.

— Ладно, не буду. А потом?

— Ваша задача на этом кончается. О дальнейшем позабочусь я. Важно, чтобы вы развязали мне руки, а там все будет в порядке. И вам остается ждать, когда я скажу «пора». Паспорт для вас, билеты на самолет да и сам отъезд — все это моя забота. Не сомневайтесь, все будет сделано наилучшим образом и успех гарантирован.

— А как же те, что будут следовать за нами по пятам?

— Никто за нами следовать не будет. Уильяма я знаю предостаточно. Он, к счастью, воображает, что хорошо знает меня и вас. Стоит вам принять его предложение, как он тут же успокоится: теперь, мол, дело в шляпе.

— Может, мне все-таки сделать жест негодования по поводу этих прилипал, что не отрываются от меня ни на минуту?..

— Сделайте, если хотите. В конце концов Сеймур сам снимет наблюдение, я в этом уверена. Это в его стиле: доверие за доверие.

— Не забывайте, что наблюдение можно вести и более изощренными способами.

— Господи! И вы беретесь меня учить?! Я ведь тоже имею некоторое понятие о наблюдении и слежке. Словом, не волнуйтесь, все будет, как я вам говорю!

Грейс долго смотрит на меня с вызывающей уверенностью. Я тоже смотрю ей в глаза, но просто, спокойно.

Наконец женщина переводит взгляд на столик, гасит сигарету в недопитом кофе и, оставив мокрый окурок на блюдце, произносит с какой-то усталостью:

— Мне кажется, вы мне не доверяете.

— Вас это удивляет?

— Честно говоря, да, — отвечает Грейс тем же усталым тоном и снова смотрит мне в глаза.

— Выходит, до этого вы меня считали чересчур доверчивым?

— Я считала вас более умным. Неужели вы до сих пор не в состоянии понять, что то, что я вам предлагаю, хорошо это или плохо, для вас единственно возможный выход?

— Не впадайте в патетику, — тихо говорю я, потому что секретарша, увлекшись, повысила тон.

И, помолчав немного, добавляю:

— В сущности, я вам верю.

— Наконец-то!

— Единственное, что меня смущает… нельзя ли план немного изменить…

— А именно?

— Выполнить только первую его половину.

— Я вас не понимаю, — говорит Грейс, хотя я по глазам вижу, она отлично все понимает.

— Я хочу сказать, не лучше ли будет для нас обоих, если я выполню ту часть задачи, что вы возлагаете на меня, а вы воздержитесь от выполнения своей. Грейс будет по-прежнему оставаться у Сеймура секретаршей, Майкл станет его помощником, и это позволит Грейс и Майклу безмятежно прожить на этом свете долгие годы и даже народить кучу детей.

Женщина пронзает меня негодующим взглядом и пожимает плечами:

— Это уж наше дело. Вы человек взрослый, сами в состоянии сделать выбор.

— Но, должен признаться, это не так просто…

Я замолкаю, как будто и в самом деле поглощен этим сложным занятием. Грейс порывается встать, но я доверительно кладу руку на кисть ее руки и продолжаю:

— Меня вот что заботит. Склонен ли Сеймур выполнить те обещания, которые он мне тогда щедро надавал? Вы, конечно, знаете, о каких обещаниях идет речь, надеюсь, это не ускользнуло от вашего острого слуха.

— Только это? Можете не волноваться, — холодно отвечает секретарша. — Уильям еще не утратил привычки держать слово, хотя нынче это не модно.

— Тогда все в порядке… По крайней мере что касается деловой стороны…

— А разве для вас существует и какая-то другая сторона?

— Скажите, Грейс, если мы оба останемся у Сеймура, вы не перестанете меня любить?

— Разумеется, — ледяным тоном успокаивает меня женщина. — Я буду любить вас в той же мере, в какой вы меня.

Мы молча смотрим друг на друга. В этом споре Грейс проявляет бОльшую выдержку — она снова заговорила, а ее зеленый взгляд не отрывается от меня.

— Напрасно вы меня испытываете, Майкл. Я в самом деле ненавижу этого человека.

Секретарша резко поднимается с кресла, но идет не к двери, а к окну и становится ко мне спиной, разглядывая унылый пейзаж пригорода. Лишь только сейчас я замечаю, что пастельно-синий костюм отлично сидит на ее стройной фигуре и очень гармонирует с ее высоко взбитыми черными волосами.

— Вы сегодня великолепны, как никогда, — произношу я и тоже подхожу к окну.

Она медленно оборачивается, словно не в силах оторваться от задымленного пейзажа и унылых мыслей.

— Мне пора… Сеймуру может понадобиться машина.

— Нет, вы в самом деле великолепны, и вам от меня не уйти.

— Впрочем, Сеймур может еще полчасика подождать, — говорит Грейс, глядя на свои часы…

Поправляя прическу перед убогим зеркалом в алюминиевой рамке, женщина говорит безразличным тоном:

— Пожалуй, это эпилог нашего романа, не правда ли?

— Что это вы вдруг?

— У меня такое чувство, что из двух решений вы выбрали третье…

— Самоубийство?

— Именно.

— Чтобы быть искренним до конца, скажу, что пока ничего не выбрал, — признаюсь я, помогая ей надеть светло-синий жакет.