Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари

отпраздновать освобождение старика-мавра и радостные вести, принесенные Эль-Мелахом, сардинец и Эстер превзошли сами себя. Они опустошили мешки с припасами и даже сходили в соседние караваны купить масла, сахара, ячменя, сушеных фруктов, а также великолепного зайца, убитого в пустыне кем-то из арабов. Запахи из котелков доносились такие, что маркизу на миг показалось, будто он находится на родной Корсике или во Франции, а не на краю пустыни.

Ужин был великолепным. Ячмень, сваренный в молоке, баранье жаркое, заяц, тушенный в бордо, дрофа с травами, пирог с финиками, сушеные фрукты и апельсины в марсале. Вечер прошел весело, в компании караван-вожатых, приглашенных на чашечку кофе.

К одиннадцати вечера верблюды были навьючены и готовы отправиться в путь. В авангарде ехали на мехари маркиз и Бен. Уже через полчаса караван оставил оазис и углубился в пустыню.

К полудню следующего дня на горизонте показались минареты и купола мечетей Тимбукту, вызолоченные солнцем.

— Отныне говорим только по-арабски, — сказал де Сартену Бен. — Одно французское слово — и вы мертвец.

— Не беспокойтесь, Бен. Буду болтать по-арабски, как настоящий алжирец, и молиться, как ярый магометанин, — заверил юношу маркиз.

Тем не менее на сердце у де Сартена скребли кошки. Он решил, что в этом виновато волнение. Ведь ему предстояло войти в таинственный город, куда на протяжении целого столетия стремились отважные путешественники. Многие из них расстались с жизнью еще до того, как увидели вдалеке изломанную линию башен и минаретов.

Караван вошел в город через северные ворота. Кисуры, вооруженные огромными ятаганами, придававшими им разбойничий вид, и длинными кремневыми ружьями, спросили каждого, кто он и откуда, проверили груз. Убедившись, что верблюды навьючены товарами, пропустили караван внутрь, решив, что прибыли честные марокканские купцы, тогда как у европейцев и евреев кровь стыла в жилах. Возникни у стражников хоть тень подозрения насчет происхождения и веры прибывших, все было бы кончено. В Тимбукту не может ступить нога неверного, особенно — европейца.

— Куда теперь? — спросил маркиз у Эль-Хагара, когда Бена последним пропустили в ворота.

— Здесь есть караван-сараи, — предложил мавр.

— В караван-сарае мы будем чувствовать себя стесненно, — возразил Тасили. — Давайте разобьем лагерь в саду моего покойного хозяина. Дом стоит в руинах, что правда, то правда, но одна-две комнаты вполне сгодятся для жилья.

— Да-да, поедемте в дом моего отца, — горячо поддержал слугу Бен. — Очень хочется там побывать.

— К тому же вас ждут сокровища, — шепнул Тасили.

Протолкавшись через запруженные народом улицы, путешественники вслед за старым мавром направились к южным кварталам города. Это была самая малонаселенная и безлюдная часть Тимбукту. Именно она больше других пострадала от набегов: многие дома до сих пор стояли разрушенными.

Через час мавр остановился у саманного строения, увенчанного тремя высокими куполами. Крыша во многих местах обвалилась, в стенах зияли широкие трещины. За домом виднелся запущенный сад, в котором росли широколистные пальмы. Внешние стены сохранились прекрасно.

— Это и есть дом моего отца? — взволнованно спросил Бен.

— Да, господин, — кивнул Тасили.

Верблюдов завели в сад, оказавшийся достаточно просторным. Маркиз, Эстер, Бен и Тасили вступили в дом. Как и во всех богатых домах Тимбукту, в нем имелся внутренний дворик, по периметру которого располагалась аркада с кирпичными колоннами, а в центре — фонтан.

Комнат было четыре. Несмотря на полчища пауков и скорпионов, здесь вполне можно было остановиться. Бедуинам приказали перенести сундуки и тюки под колоннаду и выпроводить из дома непрошеных квартирантов, особенно скорпионов, чьи укусы могут быть смертельными.

— Пойдемте поглядим на колодец? — предложил маркиз.

— Главное, чтобы ни бедуины, ни Эль-Мелах с Эль-Хагаром не прознали, что там спрятаны сокровища, — предупредил осторожный мавр. — Они способны на вас донести, лишь бы завладеть богатством.

— Мы прекрасно знаем эту братию, — ответил маркиз. — Впрочем, пока нам не на что было пожаловаться. Вытащим сундук ночью, когда их не будет рядом.

Колодец, где Тасили схоронил богатства, нажитые покойным господином, находился в центре сада, между четырьмя великолепными дум-пальмами. Стенка колодца из того же саманного кирпича была низенькой, а диаметр чуть больше полуметра. Верный слуга набросал туда столько камней и песка, что они едва не доходили до верха.

— Сколько нам предстоит прокопать? — поинтересовался маркиз.

— Двенадцать метров.

— Да-а, эдакому хранилищу любой банк позавидует! Задачка непростая, хотя награда стоит таких усилий. Во сколько вы оцениваете содержимое сундука?

— Два миллиона лир, господин.

— Видимо, придется поискать другой путь для возвращения в Марокко.

— Я тоже так считаю, — кивнул Бен. — Путешествовать по пустыне с таким богатством опасно.

— Хотите совет?

— Конечно, маркиз.

— Спустимся по Нигеру до Акассы. На реке полно лодок. Вам хватит одной.

— Но вы же поплывете с нами, маркиз? — спросил Бен, с улыбкой глядя на де Сартена.

— Разумеется, — ответил тот, поняв намек. — С вами и вашей сестрой.

— Эти богатства принадлежат как мне, так и ей, — продолжил Бен, — и под надзором двоих мужчин, выдержавших испытание пустыней и туарегами, у сундука куда больше шансов достичь моря.

— Мы защитим ваше наследство, Бен, клянусь.

— Я — свою долю, вы — долю моей сестры. Согласны?

— Тише! Не будем пока об этом.

Бен порывисто пожал руку де Сартена:

— Пусть наши мечты воплотятся в жизнь, и я тогда стану счастливейшим из мужчин, а Эстер — счастливейшей из женщин.

— Я люблю вашу сестру, — просто сказал маркиз. — Нас свела вместе сама судьба.

— И да свершится эта судьба! — с чувством воскликнул Бен.

Глава XXVI

Курбан-Байрам

Пока маркиз и его спутники строили планы, Эль-Мелах незаметно покинул дом почившего еврея и направился к невольничьему рынку, где рассчитывал застать своего сообщника-туарега. Ему не терпелось поскорее осуществить зловещие замыслы, прежде чем европейцы и их друзья о чем-то догадаются.

Вроде бы все просто: оповестить командира кисуров — и неверных тут же арестуют. Они никогда не выйдут живыми из Тимбукту, а ты получишь обещанную награду. Однако Эль-Мелах не хотел, чтобы схватили Эстер. На девушку у него имелись собственные виды. Значит, надо было придумать, как выманить европейцев и Бена из дому.

— Амр что-нибудь присоветует, — решил предатель. — Как-никак он не меньше моего заинтересован, чтобы француз замолчал навсегда. Иначе его племени не миновать кары. Да и мне тоже, стоит только маркизу хотя бы заподозрить, кто расправился с экспедицией Флаттерса.

Бормоча все это себе под нос, негодяй добрался до пустынной в этот поздний час площади. Амр-эль-Бекр был там: лежал под навесом с трубкой в зубах. Перед ним стояла чашечка кофе. Неподалеку сидели его люди, курили и болтали.

— Ага! Ты уже вернулся! — воскликнул туарег, заметив Эль-Мелаха.

— Мы все вернулись, — ответил тот.

— Значит, пора доносить на