Песок - Хауи Хью

За стойкой никого не было — барменша то ли вышла отлить, то ли отправилась домой. Роза подумала, что эта стойка стала для нее первой дюной. Она вспомнила, как стояла здесь, протирая пустые кружки, а мужчины бросали на нее похотливые взгляды, прежде чем подняться наверх, чтобы доставить несколько неприятных минут одной из ее девушек. Первая дюна, за которой последовали остальные. Она не продавала себя, пока оставался шанс продать «Медовую нору». Но покупателей не находилось. Говорили, что еще несколько лет, и заведение погребет под собой песок. Ее упрекали в том, что оно приносит мало денег, и, смеясь, заявляли, что бизнес и удовольствия несовместимы.

Роза опасно приблизилась к тому, чтобы просто взять и уйти. Единственное, что ее останавливало, — нежелание уподобиться мужу. Он украл у нее даже эту роскошь. Настолько разозлил ее своим поступком, что одна только мысль о бегстве лишала ее сил. И в итоге она оказалась в ловушке.

Дверь ее тюрьмы, скрипнув, открылась, впустив свет. Явились ее дети, Коннер и Роб. Самое время, чтобы ворваться с какой-нибудь очередной просьбой. Она едва не накричала на них, обрушив на их головы свое дурное настроение после общения с клиентом, но вдруг увидела, чтó нес Коннер. Нет. Только не это. Она бросилась вниз по лестнице, намереваясь их прогнать, сказать им: пусть, черт побери, найдут какого-нибудь доктора, а не тащат к ней плоды собственных ошибок. Но Коннер заговорил раньше, чем она успела открыть рот, и она услышала то, чего просто не могло быть.

40. Тикающие бомбы

Вик выбралась из сырого тяжелого песка, глубоко вдыхая благословенный воздух. Какое-то время она отдыхала под лучами солнца, прежде чем присоединиться к брату в тени сарфера. Палмер наблюдал за ней с явным облегчением, с улыбкой, похожей на гримасу. Но когда она протянула ему фляжку, в которой теперь плескалась родниковая вода, Палмер, видимо, заметил собственное расплывчатое отражение в блестящем металле. Болезненная улыбка сменилась столь же болезненным хмурым взглядом. Подняв руку, он дотронулся до щеки.

— Что-то вид у меня не очень, — прошептал он. В глазах его стояли слезы. Вик забрала фляжку и отвернула крышку. Палмер встретился с ней взглядом и поднес руку к распухшим губам. — Как я выгляжу?

— Ты выглядишь как тот, кто должен был умереть, но не умер. И это хорошо.

— Я чувствую себя словно волдырь, который вот-вот лопнет.

— Угу, именно это я и хотела сказать.

Оба издали нечто вроде смеха, и Вик протянула ему открытую фляжку. Палмер отхлебнул из нее, расплескивая воду, и с трудом сглотнул.

— Тебя так долго не было…

— Извини. Тут не так уж много источников. Пришлось спуститься поглубже, чтобы наполнить фляжки. Там осадок на дне, не наклоняй ее слишком…

— Не важно. Я даже дюну готов сожрать. — Палмер снова дрожащими руками поднес фляжку к губам.

Вик помогла ему удержать фляжку. Пока он пил, она сделала маленький глоток из фляжки Марко, прижавшись губами к тому месту, которого когда-то касались губы ее любимого.

— В городе мы добудем тебе еды, — сказала она, пытаясь думать о другом. — Но похоже, переночевать нам придется здесь.

Ее брат взглянул в сторону горизонта:

— Тут безопасно? Никто нас не преследовал?

Вик разгладила волосы на его лбу, вспоминая Палмера в те времена, когда он был намного младше. Сейчас он тоже казался намного младше. И он был явно напуган.

— Что случилось? — спросила она.

Вик пока не спрашивала про его нырок или сделанное им открытие, про людей, искавших его в Спрингстоне. Она слишком боялась его потерять, слишком была занята мыслями о поисках еды и питья, необходимых для жизни брата.

Палмер снова глотнул из фляжки, затем промокнул дрожащие опухшие губы рукавом своего дайверского костюма и, поморщившись, уставился на кружащие на ветру песчаные вихри.

— Нас никто не собирался отпускать, — сказал он. — Мы должны были найти Данвар, а потом умереть.

— Но вы его нашли.

Палмер кивнул:

— На глубине пятьсот метров.

— Нет, — проговорила Вик, примостившись возле сарфера и прикрывая своим телом Палмера от ветра. — Ты никогда столь глубоко не нырял.

— Они выкопали яму и проложили шахту, расчистив для нас первые двести метров. Не знаю как. С помощью соединенных вместе сотен дайверских костюмов. Это было потрясающе. Там, внизу, пескоскребы, Вик. Тебе стоило бы их увидеть. В сотни метров высотой. На пятистах метрах мы добрались до верхушек самых больших из них. До уровня улицы было еще пятьсот или около того.

— Ты нырнул на триста метров? — спросила Вик. — Совсем свихнулся, черт бы тебя побрал?

— Ты можешь, а я не могу?

Ответа у нее не нашлось — во всяком случае, такого, чтобы не показаться похожей на их мать.

— Там никто прежде не бывал?

Что-то промелькнуло на лице ее брата.

— Не совсем, — ответил он. — Туда до нас спустились другие двое дайверов, но они не сумели вернуться назад.

— Значит, ты был первым, кто спустился и вернулся? Именно ты обнаружил Данвар? — с недоверием и восторгом проговорила Вик.

Палмер отвел взгляд:

— Хэп вернулся назад до меня. И Хэп увидел его первым. Так что это он.

— Но ты говорил, что Хэп погиб…

Ее брат провел рукой по лбу, будто что-то ища.

— Моя маска, — сказал он. — Они забрали обе наши маски.

Он будто еще сильнее обмяк в слишком большом для него дайверском костюме, словно из него вытекали последние жизненные соки.

— Как думаешь, ты смог бы снова найти Данвар? — спросила Вик.

Палмер поколебался:

— Не знаю. Может быть. Если сумеем отыскать их лагерь или остатки их костра — может быть. Но без проложенной ими шахты до тех зданий не добраться. Слишком глубоко.

— Я могла бы туда спуститься, — сказала Вик. Брат уставился на нее, словно пытаясь понять, не шутит ли она. — Ты знаешь, как они его нашли? — спросила она. — Как они поняли, что копать нужно именно там?

Палмер кивнул в сторону неба.

— Звезды, — сказал он. — Пояс Колорадо. У них была карта, на которой показаны Лоу-Пэб, Спрингстон и третий город на одной линии, будто созвездие. Третья звезда — Данвар. Они знали, где он.

— Карта…

Ее брат вздрогнул и, словно ощутив прилив энергии, возбужденно захлопал по животу. Он нашарил молнию на кармане, и оттуда посыпались монеты…

— Черт побери, — проговорила Вик, подбирая монету с песка. Медь. Прекрасная, не потускневшая медь. Из кармана выпало тридцать с лишим таких же, быстро покрываясь заносом[15]. Она собрала их, но ее брата они, похоже, не интересовали. Он достал сложенный листок бумаги.

— Карта, — сказал он, дрожащими руками разворачивая бумагу.

Вик забрала у него трепещущий на ветру лист. В складках собирался песок, с шорохом осыпаясь ей на колени. Вик доводилось видеть уголки и обрывки подобных карт, которые уничтожили песок, время, влага и неоднократная передача из рук в руки. Но эта была целая, нетронутая, радовавшая глаз.

— Ты добыл их карту, — прошептала Вик. — Черт побери, Палм, ты добыл их карту.

— Нет. Я нашел ее в пескоскребе. Она лежала вместе с монетами.

Вик наклонилась, прикрывая бумагу от ветра, и сложила ее пополам, потом еще пополам, тревожась, что она сама или ветер могут ее порвать. Повсюду виднелись линии, названия мест и цифры. Любой обрывок карты, который она когда-либо видела или о котором слышала, не мог сравниться даже с частичкой этого огромного неповрежденного листа.

— Знаешь, что это значит? — Вик разглядывала оставшийся видимым на сложенной карте квадрат. Там виднелся набор ярко-желтых извилистых линий с написанным сверху словом «Пуэбло». Но внимание ее привлек ряд прямоугольников, расположенных в виде кривых букв Y и Н. Рядом с ними было изображено изогнутое сооружение, которое, как она знала, когда-то накрывал тент, а теперь заполнял песок. — «Пу… э… бло. Между… народный… аэро… порт», — прочитала она, спотыкаясь на словах, и провела пальцем от набора длинных прямоугольников, которые она видела на экране собственной маски, знакомых ей, как потрескавшиеся бетонные плиты под песком, к тому месту, где, как она знала, лежали руины Лоу-Пэба. Это было то же самое место. Вне всякого сомнения.