Песок - Хауи Хью

— Карр, — прошептал Палмер кружащим воронам.

Он встряхнул фляжку, будто та могла наполниться сама. Все еще оставался шанс наткнуться на источник. На оазис. Он шагал много часов, думая о своих братьях, о конце своей жизни, но в итоге все сводилось к тому, что он высматривал оазис. Солнце раскаляло песок, и в этот день Палмер не стал останавливаться. Не стал снимать дайверский костюм, зарываться в песок. Ему казалось, что он не дотянет до вечера, не сможет сделать еще шаг. Но, несмотря на сомнения, он все шагал и шагал под недоверчивые крики ворон. Палмер пытался смеяться, но горло его пересохло и распухло, потрескавшиеся кровоточащие губы слиплись. Внезапно на горизонте, в колеблющемся мареве полуденного солнца, возникло дерево. Одинокое дерево. Признак воды. Скорее всего, очередной мираж, на месте которого обнаружится сухой песок, но, возможно, на этот раз оно настоящее.

Он свернул в сторону дерева, полный надежды, двигаясь из последних оставшихся в его костях сил. Дерево приближалось — быстрее, чем он мог бы предположить. Дерево огибало дюну. Мачта сарфера. Красный парус повстанцев. Брок и его люди.

Палмер попытался бежать, вспоминая те времена, когда он еще был на это способен. Но его проклятое тело напомнило ему о более недавних событиях, рухнув на песок. Палмер выплюнул песчаную крошку и закашлялся, давясь распухшим языком. Взглянув в сторону, он увидел мчащийся к нему сарфер. Возможно, его не видели. Но клятые вороны, кружа и пикируя, будто облако падающих стрел, выдавали его. «Карр, сюда, сюда», — будто кричали они. И сарфер все приближался.

Возможно, чтобы его спасти. Повстанцы его спасут. Палмер едва не встал, замахав руками, но вдруг увидел разинутый рот Хэпа, забитый песком, его изуродованное тело, услышал крики в палатке, призывающие поймать Палмера и убить. Еще две ночи пути, и он добрался бы до окрестностей Спрингстона. Именно такие мысли проносились в его охваченном лихорадкой мозгу, когда он начал сгребать песок у себя над головой. Стоя на коленях, прижавшись лбом к дюне и задрав задницу, он сгребал горсти песка и швырял их себе на затылок, рыдая и моля о помощи на виду у кружащих ворон, пытаясь похоронить себя до того, как это сделает кто-то другой.

Послышался приближающийся хруст рассекающих поверхность пустыни полозьев сарфера, и приводимое в движение ветром транспортное средство затормозило, разбрасывая вокруг мелкий песок. Палмер вжался лбом в землю, с трудом сдерживая всхлипывания. Спина его все так же выгибалась к небу, дайверский костюм свободно болтался на теле, песок сыпался сквозь волосы на затылок.

Он услышал свист трущегося о перчатки и деревянные блоки троса, затем скрип гика и мачты и шум спускаемого паруса. Рядом с ним о песок ударились ботинки, раздался хруст шагов по песку. Ему не хватало смелости и сил взглянуть, что его ждет — опускающийся меч или полная фляжка. Все мысли и чувства остались за тысячи дюн позади.

Кто-то его спрашивал про какие-то пальмы, но он не понимал. Он попытался поднять руки, но не мог. Меч. На него опускался меч.

Сильные руки схватили его за плечи и перевернули. Песок из волос посыпался на лицо.

— Палм, — произнес голос. — Палм.

Мираж его сестры. Галлюцинация. Его сестра, за чьей спиной трепетал красный парус повстанческого сарфера. Его сестра, которая, сняв перчатки, стирала песок с его щеки, грязь от его слез. Она тоже плакала. Трясущимися руками она нашарила свою фляжку, и лицо ее исказилось от ужаса при виде брата. Палмер не мог выговорить ни слова.

Плача, она приподняла его подбородок:

— Палм. О, Палм…

Драгоценная вода полилась на обожженные губы и распухший язык. Горло Палмера превратилось в сжатый кулак. Он не мог глотнуть. Не мог глотнуть. Он чувствовал, как вода испаряется во рту, скользит поверх языка, впитывается. Вик налила еще. Рука ее дрожала, из фляжки и глаз текло, она шептала его имя. Она сумела его отыскать.

Вода оставалась во рту, пока не исчезла. Еще крышечка — и ему удалось сделать громкий болезненный глоток. Тело вспомнило.

— Данвар, — прохрипел он. — Я его нашел.

— Знаю, — ответила Вик, покачивая его на руках. — Знаю.

— Может случиться беда, — прошептал Палмер. Нужно было рассказать ей про Брока, про бомбы, про то, что нужно отсюда убираться.

— Побереги силы, — сказала Вик. — Все будет хорошо.

Она вытерла его щеки, и Палмер снова увидел в ее глазах слезы. Неподалеку трепетал спущенный парус, вороны наблюдали, что будет дальше, а Вик сквозь рыдания все повторяла и повторяла, что все будет хорошо. Она крепко обняла его, продолжая шептать, что все будет хорошо, но Палмер знал, что это всего лишь очередная история, рассказываемая в мерцающем свете лампы в семейной палатке, и что это неправда.

Часть 4. Гром на востоке

35. Оазис

Сарфер захрустел по песку и, замедлив ход, остановился. Песок шуршал о ярко-красный парус, осыпаясь через край гика. Вик опустила парус и взглянула на впадину между дюнами. К небу торчала горстка жалких обрубков; если здесь когда-то и росли высокие деревья, их давно вырубили. Между обрубками виднелось темное пятно песка, будто солнце отбрасывало туда тень. Не оазис, но сойдет.

Спрыгнув на песок, она помогла брату выбраться из багажника. Маленький навес, который она соорудила, чтобы он мог оставаться в тени, уже истрепался в клочья после половины дня пути на юг. Ей хотелось поскорее добраться до Спрингстона, чтобы успеть до темноты, но она прекрасно понимала, что без воды ее брат долго не протянет.

Вик подняла брата на руки, и голова его качнулась из стороны в сторону. Он весил чуть больше, чем баллон и рюкзак со снаряжением. Опустив его на песок в тени сарфера, Вик достала дайверский костюм Марко из снаряжения, которое она запихнула под его сиденье рулевого. Сложив костюм несколько раз, она подсунула получившуюся подушку под голову брату.

Палмер попросил воды. Вик встряхнула фляжку. Пусто.

— Погоди, — сказала она. — Сейчас принесу.

Оставив его в тени, она вернулась на корму, где ее собственный дайверский костюм был подключен к маленькому ветрогенератору. Отключив костюм, она разделась догола на жарком солнце и растерла несколькими горстями песка подмышки и потную грудь, после чего, отряхнувшись, натянула горячий и пахнущий расплавленной резиной костюм. Почувствовав на щеках слезы, она, выругавшись, утерла их. Ее брат умирал. Ее брат превратился в груду обветренных и обожженных солнцем костей. Мысль об этом пугала ее не меньше, чем мысль о смерти Марко, ее любимого. Его убили прямо на ее глазах. А теперь она могла потерять и брата.

Достав из рюкзака маску, она снова утерла щеки, пообещав себе, что этого не случится. Только не Палмер, пообещала она, стиснув зубы. Никто больше сегодня не умрет. Никто. Она накинула на шею ремень фляжки Марко, которая гулко ударилась о ее собственную и фляжку Палмера.

— Скоро вернусь, — сказала она, окидывая взглядом горизонт в поисках мачт сарферов. Во время своего путешествия на юг она видела их десятки, но сейчас ни одной. Палмер, похоже, мирно спал, лежа навзничь на песке возле сарфера. По крайней мере, в этом она убеждала себя, включая костюм и исчезая под песком.

Палмер лежал в одиночестве на теплом песке, глядя на темное пятно, в котором скрылась его сестра. Минуты тикали, подобно часам. Над головой все так же кружили следовавшие за ними вороны. Сестра забрала его фляжку. Фляжку Хэпа с нацарапанным на боку его именем. Палмер вспомнил, как Хэп вырезал свое имя на фляжке перед тем, как они оставили свое снаряжение закопанным в песке. Хэп тогда беспокоился, чтобы не перепутать фляжки. Одной и той же модели, обе новые. Тогда они были еще мальчишками, и их всерьез волновало, у кого чья. Их беспокоило, что, возможно, придется делиться. Не слишком-то крепкая дружба. Казалось, это было целую жизнь назад.