Песок - Хауи Хью

— Не совсем. — Марко пожевал прядь волос. — Думаю, недалеко от рощи. Помню, Джерард говорил про огромные костры. К западу от рощи, но к югу от какого-то большого источника. Помню только потому, что он жаловался, как ему приходилось таскать бочонки с водой от…

Затрезвонили колокольчики, и с грохотом распахнулась входная дверь. Послышался крик, затем топот тяжелых ботинок. Вик оглянулась в поисках укрытия и уже собралась крикнуть Марко, что нужно сматываться через черный ход, но тут в мастерской появились двое с пистолетами. Один направил серебристый ствол на нее, другой — на Марко.

— Эй, что…

Марко поднял руки, а Вик обнаружила, что смотрит в дуло древней ненадежной машины для убийства.

Двое взглянули на залитое светом тело на полу. Тот, что целился в Вик, лысый мужик с татуировками на лице, яростно зарычал, сверкнув глазами, и нажал на спуск. Послышался щелчок, затем ругательство. Вик и Марко замерли, прикованные к месту страхом и неожиданностью. А потом выстрелил второй пистолет, и Марко дернулся — последний раз в жизни.

Одна сторона его черепа взорвалась, тело осело на пол. Раздался еще один щелчок, но Вик уже сорвалась с места. Крича и закрывая голову руками, не в силах дышать и ясно соображать, она метнулась к задней двери, услышав за спиной очередной выстрел.

30. В звездную ночь

Никто не ждал появления Палмера — ни солнце, ни люди, ни лагерь. Лишь огромное, усыпанное звездами пустынное небо.

Покрытые песком губы Палмера вбирали в себя маленькими глотками это небо, заполняя отчаявшиеся легкие. Он лежал на спине, чувствуя, как песок собирается у его бока, забиваясь в подветренное ухо и волосы, и дышал — громко, тяжело, благодарно, будто новорожденный.

Рядом лежало безжизненное тело его друга Хэпа, частично погрузившись в песок. Где-то завыл кайот, почуяв этот внезапный запах, и по дюнам пронесся ветер с шипением тысяч высунувших языки змей.

Палмер соскреб зубами песок с языка и сплюнул крошку вместе с драгоценной влагой. Он повернулся к Хэпу, чье плечо и колено торчали из дюны. И еще ботинок, но не на том месте, где следовало. На плече Хэпа виднелся ремень от фляжки. Из последних сил, сходя с ума от жажды, Палмер сунул руку в песок и помог Хэпу всплыть. В маске запищал сигнал тревоги — его костюм почти разрядился.

Потянувшись к фляжке, Палмер увидел, что та запуталась, и, достав свой окровавленный дайверский нож, перерезал ремень. Фляжка была полна на четверть. Чересчур слабый, чтобы экономить воду, он пил большими глотками. Вода обжигала запекшиеся губы. В животе забурлило. Завернув крышку, Палмер сел спиной к ветру, разглядывая мертвого друга.

Он увидел, что запуталась не только фляжка — запуталось в самом себе тело Хэпа. Палмер прикрыл ладонью рот. Бурчание в животе усилилось, и он испугался, что может лишиться той малой толики жидкости, которую только что выпил. Нога Хэпа подогнулась, неестественно вывернутая в том месте, где бедро соединяется с тазом. Рука была сломана, в сторону звезд торчала белая кость. Палмер попытался понять, что случилось. Ему доводилось видеть угодившие в песчаную ловушку тела, спокойные и безмолвные, будто прилегшие отдохнуть. Здесь было не так — здесь жизнь встретила жестокую смерть. Он лихорадочно размышлял, складывая воедино имевшиеся улики. Его маячок лежал в сетчатом кармане на бедре Хэпа. Палмер нашел своего друга на глубине в сто метров, прямо под впадиной в той большой воронке, которую выкопали люди Брока, в точности там, где началось их погружение. Хэп все-таки добрался назад.

Возможно, его раздавили стены той странной шахты. Возможно, Хэп вернулся слишком поздно, когда их обоих уже отчаялись ждать и освободили удерживаемый песок, который жестоко расплющил Хэпа. Нет — тогда повреждения были бы везде. Хэп же пострадал только с одного бока. Он упал. С большой высоты.

Окончательно все стало ясно, когда Палмер увидел, что маска Хэпа исчезла. Именно в маске содержалась запись нырка. Данвара. Местоположение каждого здания, может, даже улиц, каждого квартала этой погребенной легенды.

Песок обдувал тело Хэпа, скапливаясь у его бока. Его ноздри и рот были забиты крошкой, песок припорошил безжизненные глаза. Палмер теперь понял, что им никто не собирался платить. Таков был изначальный план. Получить схему местности, понять, где копать, где приложить усилия, и сохранить в тайне местонахождение всех этих сокровищ. Он увидел в широко раскрытых, полных ужаса глазах Хэпа, чтó именно произошло, представил, как его вытаскивают на веревках наверх, как, возможно, он говорит, что его друг все еще там, что в здании есть воздушный карман, что нужно вернуться. А может, Хэп говорил, что все бесполезно, что его друг погиб.

Взяв горсть песка, Палмер засыпал им глаза Хэпа, закрыв их навсегда. Неудивительно, что им не говорили, что именно ищут, когда они брались за эту работу. Если бы Палмер и Хэп знали, что ныряют к Данвару, их бы удивило, почему им не завязали глаза во время похода на север. Черт побери, они сразу бы поняли, что это путешествие в один конец. Ну конечно. Иначе они сами бы умоляли, чтобы им надели на глаза повязки. Они шли на север из Спрингстона, уже будучи мертвецами.

— Ты спас мою гребаную жизнь, — сказал Палмер мертвому другу. — Ты предал меня, и ты спас мою гребаную жизнь.

И кто знает — возможно, Хэп вернулся бы за ним. Кто мог сказать, какое решение он принял, какие мысли были у него в голове, что он говорил Броку и остальным? Да, он вернулся бы за ним. Палмер в этом не сомневался.

Точно так же он не сомневался, что жизни его грозит опасность. Не только потому, что он умирал от голода посреди пустыни, но потому, что ему было известно то, что Брок хотел скрыть ото всех. Палмер поднял руку и коснулся маски на лбу, желая убедиться, что она все еще там, что его нырок все еще там, что это ему не почудилось.

Несмотря на усталость и слабость, он знал, что с Хэпом нужно что-то сделать. Без особой радости обшарив карманы старого друга, он извлек из кармана на бедре два транспондера, затем достал из кармана на животе Хэпа записку на случай смерти и несколько монет. Использовав остатки заряда своего костюма, он разрыхлил песок под Хэпом и отправил тело в глубину. Точное расстояние Палмер определить не мог, но рассчитывал, что прежде, чем кто-то поймет, что тело сдвигали с места, его самого давно уже тут не будет.

Сняв позаимствованный у другого дайвера баллон, он потянулся, достал и надел походные защитные очки, а затем убрал маску. Следовало отнести баллон несколькими дюнами дальше и закопать. Нельзя было ничего оставлять, нельзя было отправить баллон вглубь вместе с Хэпом, где его могли обнаружить, и тогда Брок во время своей очередной вылазки в песок понял бы, что у них проблема.

Неуверенно поднявшись на ноги, он взглянул на песчаный склон со дна большой ямы, выкопанной людьми Брока. Не было ни работающего генератора, ни металлической платформы. Палмер видел, как песок осыпается во тьму, заполняя огромную впадину в поверхности пустыни. Он начал осторожно подниматься, зная, что ночной ветер скроет отпечатки его ботинок, от которых к утру не останется ни следа. Он мог подставить ветру левую щеку, держась спиной к Полярной звезде, и двигаться на юг, пока не доберется до Спрингстона. Но он знал, что столь далеко ему никогда не дойти. Он смертельно проголодался — во фляжке погибшего друга плескалось лишь несколько глотков воды — и не выдержал бы двухдневного похода, не говоря уже о пятидневном.

С трудом выбравшись из воронки, Палмер повернулся лицом к ветру, пытаясь вспомнить дорогу к месту нырка из лагеря бандитов и странным, безумным образом молясь, чтобы люди Брока оказались там, где он видел их в последний раз. Они были единственными на мили вокруг, у кого имелись еда и вода. Едва переставляя ноги и почти ни во что уже не веря, он зашагал в сторону тех, кто, по всей вероятности, крайне желал его смерти.