Плохой мальчик - Денис Драгунский

А власть в России уважают.

Газета «Правды» была органом ЦК КПСС. Даже «Вечёрка» была газетой горкома партии.

Попробуй в те годы заикнись про этих тупых продажных борзописцев.

НЕЗАБВЕННЫЙ

Две недели назад Марина Сергеевна брала деньги в банкомате. Она была не замужем, одна растила дочь, теперь уже студентку четвертого курса, но была вполне обеспечена: главный бухгалтер в солидной фирме.

Спрятала карточку и деньги, по привычке бросила в сумочку чек. Обернулась. Сзади стоял молодой человек. Чуть за двадцать.

– Пожалуйста, пожалуйста, – сказала Марина Сергеевна. Ей показалось, что он просто ждет своей очереди.

– Извините, мне так стыдно, – сказал он и заглянул ей в глаза. У него было красивое тонкое лицо, длинные ресницы. – Простите. Дайте мне немножко денег. Я не для себя прошу. У меня папа умирает. У нас кончились деньги, совсем. Хоть сколько-нибудь… – У него дрогнул голос.

Марина Сергеевна в упор на него посмотрела. В глазах у парня была тоска и стыд. Она дала ему тысячную бумажку, повернулась и быстро пошла к машине.

Через несколько дней Марина Сергеевна сидела с подругой в кафе «Академия» на Волхонке. Не самое дорогое место, но и не самое дешевое. За соседним столиком молодой человек – ну совсем еще мальчишка – вальяжно отсчитывал деньги. Его сотрапезники пытались было раскрыть свои бумажники, но тот пресек их попытки.

– Стоп-стоп-стоп! Сегодня вы мои гости. В другой раз, в другой раз.

Марина Сергеевна всмотрелась в него и ахнула. Это был он, бедный сын умирающего папы. Ей показалось, что среди купюр она увидела свою тысячу.

– Молодой человек! – громко сказала она. – Вам не стыдно? Попрошайничать у кассы, чтобы потом по ресторанам ходить?

Он сделал вид, что не слышит.

– Да, да, я к вам обращаюсь! – Она даже встала из-за стола. – Жалостный какой! Денег у него нет, папе на лечение!

– Мадам, – он обернулся к ней, моргая длинными ресницами, – мадам, это вы мне? Вы что-то напутали, бог с вами…

Встал и вышел вместе со всей компанией.

Еще через неделю Таня, дочка, сообщила Марине Сергеевне, что хочет познакомить ее со своим новым мальчиком.

– У нас все очень серьезно, имей в виду, – сказала она. – Мы планируем через год.

Марина Сергеевна даже стол накрыла в воскресенье днем. Грибы, вино и фрукты.

Звонок. Сияющая Таня бросилась открывать.

Вошел, с большим букетом роз. Потянулся к руке будущей тещи.

– Вон отсюда, мерзавец! – заорала Марина Сергеевна, потому что это был он.

Потом Таня долго плакала, сидя на ковре, а Марина Сергеевна лежала на диване. Вечером Марина Сергеевна сказала:

– Вызови врача, у меня что-то не то в голове.

Рано утром в палату вошел он. Бледный, темноглазый и красивый.

– Ты кто? – спросила Марина Сергеевна. – Зачем ты все время тут?

– Я Саша Виноградов, – сказал он. – Из параллельной группы. Ты меня ненавидишь, а я не виноват. Ты меня любила, а я тебя нет. Ты была хорошая и красивая, и я с тобой спал иногда. Но не любил. Я тебе дочку сделал. Я не хотел, это ты сама решила оставить ребенка. Но я уже умер, две недели назад. В полной нищете. От рака кишечника. Я очень мучился. Прости меня. И забудь меня.

– Не могу, – сказала Марина Сергеевна.

КНИГА В ЦЕЛЛОФАНЕ

Мне приснились два удивительных сна.

Вот первый.

Как будто бы я вхожу в книжный магазин и вижу, что посреди зала, на специальном столе (белом, металлическом, решетчатом – я это хорошо запомнил) лежат выставленные на продажу книги. Как будто бы альбомы репродукций или фотографий, монографии по искусству или просто роскошные издания. Большого формата. Тяжелые – наверное, напечатанные на плотной глянцевой бумаге. В ярких суперобложках поверх толстых переплетов. Суперобложки очень красивые – абстрактные узоры: черное, белое, лиловое, красное. На одних книгах узоры угловатые, на других округлые. Резко контрастные или мягко растушеванные. А поверх узоров четкими серебристыми буквами написаны женские имена и фамилии. Причем такие имена-фамилии, которые могут быть и русскими, и иностранными. Я сейчас не помню, какие точно имена были во сне, но примерно вот такие. Мария Шмидт. Лидия Ксантаки. Ольга Рейсс. Юлия Зандер. Августина Закревская. То есть понятно, что каждая книга про какую-то женщину.

Но совершенно непонятно, что это за женщины. Я этих имен не знаю. Ясно, однако, что эти женщины что-то из себя представляют, раз о них выпустили такие книги, целую серию роскошных изданий. Но кто они? Художницы? Писательницы? Актрисы? Балерины? Спортсменки? Звезды высокой моды? Русские? Иностранки? Молодые? Старые? Наши современницы? Или исторические фигуры?

Беда в том, что эти книги нельзя полистать. Они плотно запаяны в целлофан.

– У нас на эти книги нет смотровых экземпляров, – объясняет продавщица. – Они очень дорогие. Замусолят, никто не купит тогда.

– Как же быть?

– Покупайте, если нравится.

– Хорошо, – говорю я. – Но хоть о чем эти книги? Что это за женщины? Кто такая Юлия Зандер? Или, к примеру, Мария Шмидт?

– Не знаю, – говорит продавщица.

– Почему? – возмущаюсь я.

– Я стажер, – любезно улыбается она.

– Тогда позовите старшего продавца!

– У него сегодня выходной, – улыбается она еще любезнее.

АКТЕР НА РОЛЬ АКТЕРА

Второй сон.

Как будто бы я сижу и беседую с каким-то кинорежиссером. С каким именно – не знаю, но знаю точно, что это человек очень знаменитый, популярный, успешный, обласканный критиками и фестивальными жюри. Но и талантливый конечно же. Он мне говорит:

– Я задумал фильм и даже написал сценарий. Фильм об актере. Но не об актере вообще, а о конкретном, прекрасном нашем актере. Об Алексее Петренко. Это поразительный актер. А какой человек! Какая умница, какая глубина души. А если бы вы знали, какая у него интересная биография, сколько он в жизни перенес, перестрадал. Он сам – просто готовый фильм! И я этот фильм сниму. Он так и будет называться «Алексей Петренко». Без дураков, чтоб сразу было понятно, о чем речь.

– Здорово, – говорю. – То есть как бы биография?

– Не совсем, – говорит режиссер. – Не люблю, когда мальчика играет один человек, юношу другой, зрелого третий, старика четвертый. Балаган. Петренко уже старый человек. Вот и фильм хочу снять про него теперешнего.

– Значит, скоро мы увидим вашу новую работу? – говорю я.

– Как же, скоро… – зло говорит он. – Актера нет на главную роль. Понимаете, одни подходят по фактуре, но нет в них петренковской глубины и силы. Другие получше в смысле душевной жизни, но внешне совсем другие. Вот бьюсь уже третий год.

– Погодите, – говорю я. – Но ведь сам Петренко…

– Что сам Петренко?

– Пусть сам Петренко и сыграет! Кто же лучше Петренко сыграет Петренко?

Режиссер поставил на стол чашку с чаем (мы сидели в кафе), посмотрел на меня, словно изумляясь моей глупости.

– Бог с вами, – вздохнул он после длинной паузы. – Что вы такое говорите, даже странно слышать… Разве может человек сыграть самого себя?

А ведь и вправду. Сыграть можно кого-то. Собой можно быть. Но как только об этом задумаешься, как только это поймешь (я, дескать, сам такой, неповторимый и подлинный!) – сразу перестаешь быть и начинаешь играть. Но вот – кого?

БЕЖЕВЫЙ КОТЕНОК МАРКС

Саша Сергеев пошел покупать чайник для заварки. Еще купил два кухонных ножа. Пришел домой – а чайник течет. Главное, он уже насыпал в него чай и налил кипяток, так что теперь назад не возьмут. Он вспомнил, как смуглая девушка паковала этот чайник, и понял, что она нарочно подсунула треснутый. Он разозлился на черных: жулики наглые. Потом развернул кухонные ножи, а там лезвия залеплены этикетками на таком клею, что не отодрать, не отмочить. Фирма «Богатырь», Калуга. Он взбесился на русских: пьянь безголовая.

Саша Сергеев жил один, на краю города. Блочный дом стоял над высоким обрывом, а внизу была воинская часть, дивизия имени Каледина. Видно было, как боевые машины то выезжают из ангаров, то въезжают обратно.

Постояв у окна, он позвонил подруге Тамаре, чтобы она пришла и утешила его, и заодно принесла бы ацетон, очистить ножи от клея.

Но Тамара сказала со значением:

– Я сегодня не могу.

Саша понял значение и сказал:

– Просто посидим, поцелуемся. Пива попьем.

– Глупости, – сказала Тамара. Но с особым значением добавила: – Я лучше на рынок съезжу, за обоями.

Саша не понял особого значения, возненавидел всех женщин и бросил трубку. Надел кроссовки, взял чайник, чтобы разбить его об башку продавщицы, и спустился с пятого этажа вниз.

Остановился прочитать объявление про горячую воду. И увидел на крыльце котенка. Котенок был совсем маленький и бежевый. Он поднял голову и тихо мяукнул.

– Чего тебе, дружище? – спросил Саша.

Котенок мяукнул еще раз. Саша взял его на руки, почесал за ушком. Котенок замурчал и стал сомлевать, закрывать глазки. Саша выкинул чайник в урну, снял с головы бейсболку, положил туда котенка, и они пошли в торговый центр – покупать лоток, наполнитель, кошачий корм и разные погремушки в виде мышей и бабочек.