Мир не меч - Татьяна Апраксина

– Заедем пообедать? – спрашиваю я, притормаживая на Центральной. – А то у этого и не угостят…

Здесь есть парочка заведений, в которых кормят действительно вкусно. Кира кивает, мы выходим из машины и направляемся к кафе с простеньким названием «Анна». Хозяйку, кстати, зовут вовсе не Анной, может быть, так звали ее предшественницу. Кто его знает; на качестве готовки и широте выбора это не отражается.

Спускаемся вниз – две ступеньки. Полуподвальное помещение, как всегда, заполнено. Но для постоянных клиентов в «Анне» есть отдельный зальчик на три стола, и официантка провожает нас туда. Сегодня свободен только один столик. За моим любимым, в нише, расположилась парочка верхних тенников, за другим в одиночестве доедает шашлык Ривер – самый знаменитый городской бард. Играет и поет он действительно хорошо, а вот в прочих отношениях совершенно несносный тип: нелюдимый и склонный к мизантропии. Сейчас он петь не собирается – гитара стоит в чехле, прислоненная к столу, – а потому мы только обмениваемся кивками.

Кира заказывает рыбу и овощной салат, я – мясо в горшочке. Здесь его готовят просто изумительно. Я снимаю крышку и принюхиваюсь, пытаясь в очередной раз разгадать загадку блюда. Вроде бы все просто – мясо, тушенное с овощами и пряностями. Но пахнет так, что я не могу даже дождаться, пока оно остынет, вылавливаю кусок картошки и, все же подув, отправляю в рот. Разумеется, обжигаю язык и, высунув кончик, дышу по-собачьи. Кира смеется – сам-то он ковыряет стейк из семги еле-еле, словно и не голоден вовсе. Может быть, и так. Судя по его фигуре, ест он редко и мало.

У моего любимого зала есть забавное свойство – он постоянно меняется, как и наши апартаменты и некоторые другие дома в Городе. Сейчас стены обшиты панелями из темного дерева. Панели покрыты резьбой – геометрический орнамент, почти черный, видимо, протравлен морилкой. Тяжелые стулья, столы с мощными столешницами. Дощатый пол посыпан опилками, потолок нависает над головой, а свет дают только газовые светильники на стенах. Ковбойский салун с Дикого Запада, как он есть. Не хватает только парочки парней в широких джинсах и клетчатых рубахах…

Пока Кира нехотя дожевывает рыбу, отправляя каждый кусок в рот, как горькое лекарство, я успеваю заказать на десерт вяленую дыню. Теперь главное – удержать себя в руках и не потребовать вторую порцию. В меня бы влезло и три. Но пить захочется на весь день, а нам будет не до того.

– Ну что, – говорю я, облизывая пальцы и с вожделением созерцая последний ломтик. – Давай подведем предварительные итоги?

– Угу. – Ненаглядный мой с явным облегчением отодвигает тарелку и берет бокал вина. – Итак…

– Итак, мы имеем в Городе девушку, приметы которой мы знаем. Судя по всему, появилась она не вчера.

– Я бы сказал – уже пару месяцев как, – кивает Кира.

– Да. Но к активным действиям она перешла с неделю назад. До этого… что она делала до этого?

– Искорежила вуаль – раз, нашла некоторое количество последователей из тенников, которые обучили ее некоторым нашим штучкам, – два, нашла себе сторонников, которые добрались досюда и начали агитацию, – три, – перечисляет Кира, загибая пальцы.

– Потом заманила к себе Витку и Лика, – добавляю я.

– Ну да, – опять кивает Кира.

– Причем большую часть сделанного ухитрилась проделать втихую, так что мы спохватились слишком поздно. Теперь вот в чем вопрос: чем она опасна для Города. Не для нас, а для Города.

Кира задумывается, делает пару глотков, потом проводит языком по краю бокала, слизывая капли. Морщит лоб, опускает голову и барабанит пальцами по столу. Я завороженно наблюдаю за танцем его пальцев – слишком длинных для человека, с лишней фалангой. По меркам людей это не так уж красиво – в движениях рук есть нечто паучье, недоброе. Но мне нравится.

– То, что она сделала с вуалью, – уже проблема. Там вся информационная сфера вывернута наизнанку, искорежена. Это за день не восстановишь. И это зараза, которая будет распространяться на прочие вуали.

Я вздрагиваю. Слова Киры подтверждают мои худшие опасения.

– Это первое. Второе – то, что она устраивает смуту. Все эти разговоры среди наших – по моим ощущениям, недалеко до очередной войны.

– Не может быть!

– Тэри, ты давно здесь не была. А с нашими еще дольше не встречалась. По крайней мере так кажется, – смягчает первые резкие фразы Кира. – Так что послушай меня. Всегда кажется, что все в порядке. Пока в одну прекрасную ночь половина Города не поднимается.

– Пес побери, ну почему ваши – такие идиоты!

Кира только пожимает плечами.

Тенники являются зачинщиками девяти крупных беспорядков из десяти. Такая уж беспокойная раса. Для Города они делают больше, чем люди, – почти у каждого, кроме самого отребья, есть свое дело. Среди людей большинство просто развлекаются или придумывают себе маленький кусочек рая, как историки с третьей завесы. Тенники же охраняют Город от Прорывов и сотни прочих неприятностей помельче. Но именно им всегда приходят в голову самые опасные идеи и дурные затеи. Иногда мне кажется, что я предпочла бы Город без тенников, по крайней мере – без большинства.

Так кажется не только мне, но еще и многим прочим людям, да и тому же Альдо. Поэтому любая провокация, любой камень, брошенный в витрину, могут стать последней каплей в чаше терпения одной или другой расы. Смотрители стоят в стороне, не принимая сторону одних или других. Но мы куда ближе к людям и тоже подвластны эмоциям. У нас есть свои предпочтения, а тенники часто ведут себя надменно и капризно. Симпатии к ним это не добавляет.

Зачинщица нового конфликта Городу не нужна в любом случае. Да и убийство Смотрителя – не тот поступок, что можно спустить с рук. А это убийство, а не случайное совпадение, – я уверена в этом полностью.

Заканчиваем обед молча – настроение у нас не лучшее, каждый размышляет о своем. Кира – я слышу только поверхностные его мысли – готовит аргументы для старосты, и аргументы эти не из приятных. Кажется, собирается напомнить о войне Башни. Мерзкое было времечко…

Тогда, вспоминаю я, управляя машиной, все начали тенники из верхних. Башня возникла на центральной площади в одну ночь и поначалу вызывала только вежливое любопытство. Даже для Города, где построить новый дом – работа для нескольких магов на пару часов, это было слишком: черный цилиндр из вулканического стекла вознесся за облака, входа туда не было никому, кроме группки строителей. Наверное, мы отнеслись бы к причуде верхних с пониманием, если бы не одно маленькое «но»: Башня искажала информационную структуру Города так, что, по прогнозам Хайо, до окончательного ее разрушения оставались считанные дни.

Самым страшным в Башне было то, что она создавала «тени» – новые завесы, на которых воплощались варианты событий, происходящих в Городе. Я сунулась на одну из «теней» и сбежала через несколько минут: это было страшно. Одно тело – одна сущность; это правило отменить никто не мог, даже строители Башни. Одно тело – одно положение в пространстве. Одно тело – одна-единственная реальная линия развития событий. Все остальные только виртуальны, существуют только в информационной сфере. Нельзя прийти и жить, ходить и нюхать цветочки в мире, отличающемся от реального только тем, что, например, Кира заказал там не рыбу, а мясо. Это могло бы случиться. Но не случилось. И никогда нигде не произойдут все события, которые могли бы за этим последовать.

Призрачный, тупиковый вариант. Для тех, кто умеет видеть вероятностное древо, – отсохшая ветвь, которая отпадает.

Но на «тенях» было не так. Башня каким-то чудом давала воплощение этим событиям-вероятностям. В результате завесы-«тени» были наполнены призраками. Полупрозрачные люди населяли вполне вещественные дома, не реагируя на посторонних. Роботы-призраки выполняли свои программы, демонстрируя то, что могло бы случиться. «Теней» было не меньше сотни. И несколько живых – и людей, и тенников – заблудились на них, не в состоянии вернуться в привычный им мир, где люди живут по своей воле, а не демонстрируют ход развития тех или иных событий.

Башня воплотила то, что мы привыкли держать в уме, вовсе не нуждаясь в призраках. Они не были живыми – прообразы горожан жили на своих завесах, в них не было даже тени материальности. Через них можно было проходить, как сквозь голограммы. Такая вот вышла наглядная иллюстрация к невозможности существования параллельных миров. После Башни даже самые заядлые скептики согласились, что параллельные миры хороши лишь в математических теориях. А на практике каждый уникален и может находиться только в одной точке пространства.

Тенников довольно жестко попросили снести свою Башню как опасную и вредную для Города. Они не согласились, назвав причиной «человеческую зависть». Что хуже – их поддержали многие собратья. И когда опытная команда из людей отправилась, чтобы уничтожить проклятую глыбу камня, началась эпопея обороны. Через пару дней весь Город разделился на два воинствующих лагеря – нападающих и защитников.