Ван Ван из Чайны 3 - Павел Смолин

дальнейшую, благополучную жизнь, «стартанув» в нищей деревенской семье? Ну и что, что я помог — плохой контент смотреть не будут несмотря ни на какие «тараны».

Серьезность подхода близняшек продемонстрировала специальная комната на втором этаже — вчера перед сном они провели для нас с Ли экскурсию. Помещение представляло собой помесь студии и каноничного вида кабинета охранника с пятью мониторами, на которые подавалась картинка с многочисленных камер на участке, наших полях (не мог же Ван Дэи не защитить их видеонаблюдением при первой возможности!) и трех больших пастбищ с козами.

Оставшееся пространство комнаты занимали хромакей, штативы, камеры, лампы освещения и прочая видеоблогерская атрибутика. Почти всё — мои передаренные сестренкам подарки. Отдельного упоминания заслуживал стол с исполинским монитором, подключенным к компьютеру с яблочком на корпусе. За ним, почти не обратив на нас внимания, сидел деревенский пацан четырнадцати лет — средний сын торговца Гао обладает толстыми очками и, судя по всему, навыками видеомонтажа — мышкой и клавиатурой по видеомонтажной программе он орудовал весьма уверенно и быстро.

— Мы платим Тао двадцать юаней за видео, — похвасталась Донгмэи.

Очень хорошие деньги — лучшей работы в деревне пацан бы при всем желании не нашел. Отцовский магазин? Пф! Там оба сына и одна дочка торговца вкалывают во славу семейного бюджета.

— И пообещали твою помощь в поступлении на факультет видеомонтажа, — добавила Дзинь.

— Есть блат? — переадресовал я вопрос Ли.

— Найдется, — солидно приосанился он.

— Старайся и будешь вознагражден, Гао Тао, — многозначительно заявил я пацану.

— Спасибо большое, старший брат! — просветлев, средний сын торговца щелкнул мышкой и отчитался. — Шесть за сегодня.

— Шесть⁈ — офигел Ли.

— Лучше всего «заходят» видео на 10–15 минут, — объяснила деловито отсчитывающая юани Донгмэи. — И нужно снимать каждый день, чтобы был запас на случай непредвиденных обстоятельств.

— Мы немного увлеклись, и теперь у нас есть запас видео на два месяца вперед, — не без смущения добавила Дзинь.

— Вот почему во вчерашнем дом был еще тот, старый, — покивал я.

— Этот построили всего за неделю! — окинула рукой окружающее пространство Донгмэи. — Через три дня увидишь на нашем канале, как это делали городские строители — их тогда собралось еще больше, чем сегодня родственников.

Гао Тао ушел, убирая оплату за день в кошелек, а я поговорил с близняшками о будущем: предложение переехать в город привело их в восторг, который изрядно поубавился, когда я объяснил, что «город» — это не Пекин, а Гуанъань.

— Тао сильно вам нужен? Можем нанять взрослого профессионала, — спросил я.

— Я думал «взрослый профессионал» вам видео и монтирует, — отвесил среднему сыну торговца комплимент Ли. — У пацана талант, — добавил для меня.

— Тао нам нужен, — кивнула Донгмэи.

— Ок, — ответил я и пошел на первый этаж, где Фэй Го и тренер Ло накатывали в компании китайского папы, мамы, бабушки и дядюшки Вэньхуа — последний пил чай и смотрел на остальных так, будто сам всю жизнь вел жизнь аскета-трезвенника.

Поговорив со взрослыми, я встретил ожидаемое сопротивление мамы и папы — отпускать популярных (это в этом случае повод для волнения, а не плюс) близняшек в город с бабушкой Джи Жуй родители не захотели. Помогли Фэй Го и Ло Канг — первый предложил помочь найти сестренкам хорошего телохранителя, а второй на правах авторитетного педагога многословно «позудел» о сомнительном качестве деревенского образования и том, какую хорошую школу он может порекомендовать — плох тот относительно высокоранговый китаец, у которого нет хоть каких-то связей в каждой китайской провинции.

Вмешательство «тяжеловесов» помогло: родители согласились «подумать», то есть все равно что смирились, и даже согласились прямо сейчас дружной толпой направиться к торговцу Гао. Я доволен — пусть репетируют, потому что самое сложное еще впереди: придется убедить «финального босса» в виде бабушки Кинглинг.

* * *

Корт в родной школе Партия построила на совесть, как, впрочем, и все, чем решили одарить деревню, которая подарила Поднебесной единственного теннисиста моего уровня. «Пилят» ли в Китае? О, «пилят» как не в себя — расстрел он где-то там, в будущем, и не факт, что вообще случится, а безумные деньги — вот они, сами считай в руки идут. «Пилят» в Китае безбожно, но не тогда, когда к работам приковано внимание «небожителей» — здесь всего лишь честно зарабатывают на государственном заказе.

«Зарядивший» с самого утра теплый ливень тренировке помешать оказался не в силах, и мы с приехавшей часика четыре назад Шу Жу летали по мокрому корту, разбивая дождевые капли ракетками, мячиком и собственными лицами.

Посмотреть на тренировку сбежалась вся деревня — небольшие трибуны не вместили всех желающих, зато школьный стадион, частью которого корт и является — пожалуйста!

Если бы кто-то посмотрел на нас сверху, то увидел бы весьма кинематографическую картинку, где двое отчаянно сражаются под струями дождя в окружении не оставляющего зазоров «навеса» из разноцветных зонтов. Уж не знаю, что видят односельчане из дальних рядов, но, раз пришли, значит им это интересно.

Хоть убей не знаю, что здесь делает десяток полицейских, на которых ревниво косится наш деревенский участковый. Кто вообще в радиусе пары десятков километров может желать мне зла? Уж точно не односельчане — они за меня порвут кого угодно. Ладно, не мое дело, не мешают и ладно.

В отличие от односельчан, Шу Жу заметила, что пусть я ее и обыгрываю чисто на классе, концентрацией на тренировке даже не пахнет — в моей душе царит раздрай. Ей я конечно ничего не скажу, и вообще никому ничего говорить не хочу, но этой ночью, когда мы проводили родню до арендованных для них автобусов — всё, уехали — мне приснился странный сон.

В нем я сидел в кресле самолета и копался в переведенном в офлайн-режим смартфоне. Экран показывал даты 31 октября 2015 года, в специальной нише кресла передо мной торчали буклеты с моделью самолета Airbus A320 и название компании-перевозчика: «Когалымавиа». В кармане пиджака — я это точно знал — лежали билеты рейса «Шарм-эш-Шейх — Санкт-Петербург». Едва я попросил у стюардессы чаю на троих — со мной летят жена и дочь, чьих лиц разобрать я во сне не смог — как самолет сильно тряхнуло, заорал тревожный зуммер, и капитан борта попросил всех пристегнуть ремни. Мои руки потянулись застегнуть ремень на поясе дочки, и тут все