Мартин Борман - Джемс Макговерн

Доклад обрисовывал мрачную картину положения дел, впрочем, как и все остальные от 28 апреля. Красная Армия продолжала свой путь к центру Берлина, и некоторые ее части уже заняли несколько корпусов рейхсканцелярии. Не было никаких вестей о 12-й армии Венка или о других деморализованных карательных подразделениях, которые, как все еще надеялись обитатели бункера, могли бы прорваться через кольцо окружения и спасти их. Генерал Вейдлинг больше не верил в это. Он пришел к выводу, что с практически разгромленными и плохо укомплектованными войсками, защищавшими Берлин, которые вскоре останутся без боеприпасов, бункер будет взят в ближайшие два дня. На военном совете, запланированном на вечер, Вейдлинг собирался посоветовать Гитлеру прорываться в западном направлении.

Снаряды русских продолжали рваться над бункером, выводя из строя систему коммуникаций. Единственным надежным источником информации и связи с окружающим миром оставался радиотелефон, связывающий бункер со штабом гросс-адмирала Деница в Плене на берегу Балтийского моря, примерно в двухстах милях северо-западнее Берлина.

«Недостаток в свежем воздухе стал невыносим, — вспоминал Болдт, — головные боли, учащенное дыхание, пот… люди… погрузились в скучное и тягостное состояние духа». Однако Мартина Бормана среди них не было, хотя в 8.00 утра он отправил Деницу следующую радиограмму:

«Вместо того чтобы немедленно направить войска для нашего спасения, человек, облеченный властью, хранит молчание. Предательство, кажется, заменило преданность. Канцелярия уже в руинах».

По-прежнему не было никаких вестей о подкреплении, и Борман послал Деницу вторую телеграмму:

«Шернер, Венк и прочие должны доказать свою преданность фюреру и прийти ему на помощь как можно скорее».

Ответа не последовало. Войска Деница, состоящие из остатков армий, были зажаты британскими и канадскими войсками на севере. И Дениц, и члены объединенного генерального штаба, присоединившиеся к нему, знали, что уже не существует немецких войск, способных освободить Берлин.

Гитлер и Борман этого не знали. По причине вышедшей из строя связи они не представляли реальной картины того, что происходило вне подземного мира бункера. С тех пор как они спустились туда, ни один из них даже не пытался выйти на поверхность и проверить, как идут бои за Берлин.

Наконец, в 9.00 поступили сенсационные новости из внешнего мира. Они не содержали никаких вестей о долгожданной помощи и это укрепило намерение Гитлера покончить с жизнью. Тем не менее, это известие, должно быть, принесло Борману несколько мгновений большого удовлетворения. Он сидел в приемной возле входа в конференц-зал фюрера, когда вошел Гейнц Лоренц из министерства пропаганды. Лоренц проводил обзор иностранных средств массовой информации. У него были распечатки официальной информации британского агентства Рейтер, которые, как он считал, были достаточно важными для того, чтобы Гитлер ознакомился с ними.

Гитлер проводил военный совет, поэтому Лоренц отдал привезенную информацию Борману, Геббельсу и Вальтеру Хевелю, сотруднику иностранного отдела. Борман прочел, что Генрих Гиммлер предложил полную капитуляцию Германии, без каких-либо условий британскому или американскому правительству, но не России.

Геринг уже не был преемником Гитлера. Теперь, благодаря утечке информации, обитатели бункера впервые узнали о переговорах Гиммлера с графом Бернадотом. Рейхсмаршал СС, министр внутренних дел и глава всей политики Германии также перестал существовать. Борман знал это и ему не было нужды докладывать об этом перехвате Гитлеру. Тем не менее, Борман видел, как эта информация была немедленно передана фюреру его адъютантом Гейнцем Линге.

Реакция Гитлера описывается выжившими очевидцами по-разному. Была ли «вспышка гнева, как у сумасшедшего», если он принял известие с почти ошеломляющей покорностью, так или иначе, не было сомнения в том, что неожиданное предательство «верного Генриха» было для него символом конца. Он удалился на закрытое совещание с Борманом и Геббельсом. Записи этого совещания не сохранилось, но судя по последовавшим событиям, речь шла о лидерстве в нацистской Германии после смерти Гитлера.

После полуночи Геббельс, Борман и Гитлер созвали ночной военный совет. Генерал Вейдлинг представил тщательно разработанный план прорыва фюрера из бункера, охраняемого сорока танками. Гитлера это не интересовало. «Ваш план хорош, — сказал он Вейдлингу. — Но в чем смысл всего этого? Даже если нам удастся прорваться, мы будет передвигаться из одного котла в другой. Я не желаю быть схваченным бегущим по какому-нибудь лесу или еще где-то».

Не будет ни прорыва, ни капитуляции. Гитлер направился навестить заместителя Геринга на посту главнокомандующего люфтваффе Риттера фон Грейма, раненного в ступню правой ноги во время перелета в Берлин на легком самолете. Теперь Гитлер просил фон Грейма улететь отсюда. Он должен был собрать люфтваффе для поддержки наземных войск, которые, возможно, все еще могли бы освободить Берлин, а также убедиться в том, что Гиммлер арестован. «Предатель никогда не должен стать моим преемником», — сказал фюрер. Фон Грейму удалось улететь из Берлина, но он не выполнил ни одной из поставленных задач.

После того, как улетел фон Грейм, Гитлер наконец определился в своих тринадцатилетних отношениях с Евой Браун, женившись на ней. Шестнадцать лет назад Гитлер был свидетелем на свадьбе Бормана. Теперь Борман был одним из свидетелей на свадьбе Гитлера; другим был Геббельс. Кроме них и Вальтера Вагнера, отправлявшего свадебную церемонию, состоявшуюся около часа ночи 29 апреля, больше никого не было.

Вагнер был тридцативосьмилетним мелким нацистским служащим берлинской администрации, избранный случайно и в наспех соблюденной процедурой посвящения. Он никогда не видел фюрера, никогда не слышал о Еве Браун и не был приглашен на прием. Вагнер, выйдя из бункера, присоединился к одному из подразделений фольксштурма и на следующий день был убит в бою. Его вдова, позднее просматривая дубликат свидетельства о свадьбе, воскликнет: «Только посмотрите! Это Вальтер женил Гитлера. По его почерку можно видеть, как он был взволнован».

Приглашенным на прием подавали шампанское, это были: Борман, Геббельс с женой и секретари Гитлера фрау Кристиан и фрау Юнге. Бургдорф, Кребс и некоторые другие время от времени заходили поприсутствовать на этом странном празднестве, в то время как новобрачный предавался воспоминаниям о прожитой жизни и говорил о своих планах совершить самоубийство. К двум часам дня Гитлер окончательно выдохся. Пригласив фрау Юнге в соседнюю комнату, он начал диктовать ей политическое и личное завещания.