Ричард Длинные Руки – рауграф - Гай Орловский

По обращенным по мне лицам промелькнула тень удивления, Куно едва сдержал вздох облегчения, а барон Альбрехт чуть опустил голову, пряча довольный блеск в глазах.

Я продолжил неумолимо:

– Что такое власть одного или другого человека? Это все мирское… Сменилось гораздо более важное, милорды. Временам безверия и упадка нравов пришел конец. Всемилостивейший и всепрощающий Господь направил сюда наши войска, дабы помочь людям заново обрести достоинство, честь, гордость и чистоту души. Как вы знаете, святая церковь уже выжгла гнезда заразы, но если полагаете, что этим все кончилось, – ошибаетесь. Только теперь и начинается работа по лечению королевства и больного общества!

Теперь все смотрят с тревогой, только мои лорды довольно улыбаются, хотя и не знают, что имею в виду.

Сэр Растер, что клянется приверженности церемониям, но не соблюдает ввиду их незнания, прогрохотал железом и спросил в громогласном недоумении:

– Еще и работа?

– Да еще какая, – сказал я злорадно. – Лорд де Бюэй, вы назначаетесь главой Верховного Совета со всеми вытекающими полномочиями.

Граф Ришар, не моргнув глазом, чуть склонил голову, серебро волос красиво заиграло в мерцающем свете:

– Лорд майордом…

– Лорд дэ Бюэй, – ответил я так же церемонно и повернулся к другим. – Лорд Гуммельсберг, вы отвечаете за все вопросы, связанные с безопасностью внутри королевства.

– Лорд майордом, – ответил барон Альбрехт с поклоном.

– Лорд Гуммельсберг, – произнес я, эти повторения необходимы, это как в армии, когда солдат должен повторить приказ командира, чтобы тот был уверен, что его правильно поняли. Здесь процедура укорочена, но суть та же. – А вы, сэр Норберт… вся внешняя разведка в вашем ведении. Вам вменяется знать все, что происходит у наших соседей, что замышляют, сколько у них войск, наблюдаются ли какие-то передвижения больших воинских соединений в сторону наших незыблемых и священных…

Сэр Норберт наклонил голову:

– Простите, сэр Ричард, но королевство окружено горами и океаном. У нас просто нет соседей.

Я изумился:

– А как же Армландия? Сэр Норберт, ваши полномочия покрывают гораздо больше земель, чем вы думаете!

Он поклонился, слегка ошарашенный:

– Сэр майордом…

– Сэр Норберт, – сказал я и повернулся к тихому, как мышь, Куно. – Барон Крумпфельд, королевский советник, отныне заведует всеми экономическими задачами. Это не значит, конечно, что все остальные проблемы пропади пропадом, но вопросы экономического планирования, развития, привлечения инвестиций… на нем целиком и полностью. Плюс общая координация вопросов, так как он лучше всех знает местные проблемы.

Куно торопливо поклонился, еще больше согнутый, уже чувствуя на себе тяжесть должности.

– Сэр Ричард, – прошептал он испуганно.

– Барон, – ответил я милостиво и добавил, глядя поверх его склоненной головы: – То, что сказано доблестному сэру Норберту, относится ко всем!.. Ваши полномочия простираются не только на Орифламме, но и на Армландию. Тесная связь двух таких разных королевств может дать нам дополнительные возможности…

Ни один голос не прозвучал ликующе или хотя бы радостно, обязанности никто не любит, даже если дают привилегии. В своих землях каждый из них – король, отец, прокурор, судья, адвокат и присяжные в одном лице. И никто такому не указ, и ни перед кем не отвечает, кроме Бога.

Даже Куно, единственный из местных, вознесенный до канцлера, сохранил на лице суровость и невозмутимость. Я продолжал вызывать из зала и распределять полномочия, выискивая жадным взглядом, кого бы еще нагрузить, обязать, но, к счастью, никто не прячет голову, хотя и не подпрыгивает с поднятой рукой.

– Асмер, – сказал я, – в этом королевстве нет лучше лучника, чем ты. Как и в тех, где я побывал… Принимай поступающие партии композитных луков, распределяй, набирай новых лучников, занимайся обучением. Набери помощников, одному не справиться.

Асмер посмотрел волком, но поднялся и сказал почтительно:

– Сэр майордом…

Я окинул всех грозным, надеюсь, взглядом и сказал властно:

– У меня руки трясутся, так жажду перемен, и знаю, мы все это сделать в силах! Но проклятая жизнь то и дело подсовывает мелкие проблемки и всячески пытается увести в сторону. Но мы не поддадимся! Хотя, увы, этот так некстати подлезший под руку Гандерсгейм завоевать придется. Но!.. Повторяю, я не хочу долгой и кровавой войны! Мы должны побеждать легко!.. Как победил Черный принц французскую армию, как Вильгельм саксов или кельтов!.. А эти все призывы к жестокой сече, когда победа вырывается тяжелой ценой… это не наш путь!

Сэр Растер возразил мощным, гудящим, как колокол, голосом и сразу приковал к себе всеобщее внимание:

– Но как же? Доблестный путь меча… А где добытая в битве слава… великие подвиги?

– Это было раньше, – отрезал я. – Я не хочу терять половину армии для победы, если могу вырвать малой кровью!.. Мне вся эта хрень, что нам нужна победа, а за ценой не постоим… не нужна!.. Я хочу, чтобы все вернулись! С трофеями, конечно.

Уточнение лишним не было, даже нахмурившийся сэр Растер посветлел лицом, трофеи все любят, а мертвым они ни к чему.

Когда распределение обязанностей закончилось и начался шумный и бестолковый пир, ко мне подошел Альбрехт, наклонился к уху и прошептал:

– Сэр Ричард, благодарю за назначение…

– Кушайте на здоровье, барон, – сказал я мирно.

Он проговорил с почтительным ехидством:

– Но что-то вы, ваша светлость, сэра Растера ничем не загрузили…

– Сэр Растер, – сказал я внушительно, – образец!.. Памятник! Монумент. Монументы не работают, они одним своим видом внушают… ну, почтение к рыцарской жизни. А в ней есть место и подвигам, и пирам, и даже гарпиям. Хотя да, можно ему вменить в обязанность пиршества…

Он отшатнулся:

– Нам не придется вылезать из-за столов!

– Э-э, – сказал я, – вы забыли про распределение полномочий. Когда и какие пиры, будет указывать другой… граф Ришар или барон Куно, к примеру. По важным случаям. А вы шпионов ловите. Нет, шпионов пусть все-таки сэр Норберт, а вы крамольников…

– Это кто?

– Бунтари.

Он подумал, сказал осторожно:

– Если народ бунтует, то не от стремления взять чужое, а от невозможности сохранить свое.

Я отмахнулся:

– До народного бунта не докатимся. Вылавливайте отдельных, что призывают к бунту.

Он продолжил в том же тоне:

– Бунты – язык тех, кого не выслушали.

Я посмотрел на него хмуро:

– Признайтесь, барон, не хочется заниматься такой мелочью? Вам что, пиры в духе сэра Растера ближе или же воинские подвиги, как жаждет юный Теодорих?