И все небо для нас - Юлия Лим

class="p1">– Ты злая. – Сестра тянет Гордея за собой.

Разворачиваюсь, чтобы уйти на берег.

– Подожди минутку! – Гордей догоняет меня и стягивает с себя толстовку.

Его волосы взъерошиваются от соприкосновения с тканью. Он собрал их в тугой хвост на затылке.

– Подержи, пожалуйста, – Гордей протягивает мне кенгуруху, – и это тоже. – И кладет поверх толстовки телефон.

Беру вещи Гордея, стараясь не пялиться на его торс, и спешно возвращаюсь на берег.

* * *

Пока сестра с Гордеем плещутся в воде, сижу в тени под раскидистым деревом, охраняя шлепки и кроссовки. Скука смертная. Может, зря я отказалась поплавать? Сейчас бы купалась в приятной водичке…

Кенгуруха Гордея еще теплая, к ней приятно прикасаться. Ненароком принюхиваюсь, ожидая ощутить запах лилий, но ничего не чувствую.

– Плыви, мой велный лыцаль! – командует Мила.

Она взгромоздилась на спину Гордея и теперь командует им, обхватив рукой за шею.

– Держитесь крепче, миледи, – подыгрывает он ей.

С их лиц не сходят улыбки, смех расцветает в воздухе звонкими фейерверками. Надо же, я доверила сестру парню, с которым не так давно знакома. Может, все дело в этих дурацких чувствах? Когда симпатизируешь человеку, закрываешь глаза на его недостатки и странности.

В руках под тканью что-то вибрирует. Не сразу нащупываю телефон Гордея, который сама же случайно завернула в толстовку. На экране высвечивается: «Мама».

– Дей, твоя мама звонит! – кричу я, но они с сестрой уже отплыли на середину озера и не слышат. – Алло?

– Кто это?

– Вера.

– Вера, здравствуй! Гор с тобой?

– Да, мы тут… с Милой на озере.

– Замечательно. Я уже начала волноваться. – Алена выдыхает и смеется. – Тогда не буду вас отвлекать.

– До свидания, – прощаюсь с Аленой и облегченно выдыхаю.

Все время забываю, что мама Гордея отличается от большинства взрослых. Она не выносит мозг, как другие, и не докучает своей заботой.

* * *

– Зря ты с нами не пошла. Вода очень приятная. – Гордей лежит на траве под солнцем.

Мила повторяет за ним чуть ли не каждый жест. Она лежит, раскинувшись звездочкой, и счастливо жмурится.

– Как-нибудь в другой раз, – скованно улыбаюсь.

Если где-то есть «Оскар» за самую натянутую улыбку, наверняка его бы сейчас вручили мне.

– Ты какая-то притихшая. Что-то случилось? – Гордей поворачивается на бок и подпирает голову рукой.

За его спиной переворачивается Мила и делает то же самое.

– Просто скучно стало. – Мну толстовку. – И вообще, ты бы прикрылся, что ли…

– Тебя это смущает?

– А не должно?

– А меня не смущает, – довольно комментирует Мила.

Гордей поднимается и забирает у меня толстовку, затем смартфон. Какое-то время он проверяет соцсети, его лоб разглаживается, и он снова становится вечно довольным Гордеем.

А ведь совсем скоро начнется школа. Придется привыкать к новому классу. Что будет делать сестра? Подружится ли с ребятами или опять с кем-нибудь подерется? А та странная просьба Гордея… Вдруг он перестанет со мной общаться с наступлением осени?

– Платье Милы подсохнет и пойдем домой, да? – спрашивает он.

Отрешенно киваю. Что-то теплое касается щеки. Растерянно моргаю и фокусирую взгляд. Палец. Гордея.

– Будешь так сильно хмуриться, еще больше прыщей полезет.

– Отстань, – отстраняю его руку.

– Маски помогают, кожа стала чище, – переводит тему Гордей.

– Вела из ванной не вылезает! – Мила подбегает к нам и «стучит» на меня с большими жалобными глазами. – По вечелам она там так долго, что я иногда чуть не писаюсь.

– Ну все! – Закатываю рукава толстовки и бегу за Милой.

Она истошно вопит вперемешку со смехом и нарезает круги, пока я не выматываюсь. Останавливаюсь и сгибаюсь пополам, чтобы отдышаться.

– Не, спорт – это не мое, – выдыхаю.

– В школе это исправят. – Гордей оттягивает губу, изображая отвращение.

– О не-е-ет.

– О да. Физрук любит заставлять детей бегать. В любую погоду.

– А зимой что?

– Зимой лыжи.

– Классика.

– Пошли уже. – Мила тянет Гордея за руку.

Мы возвращаемся к дороге. Гордей то и дело поглядывает на меня.

– Что? – не выдерживаю я. – Выкладывай.

– Ничего. – Он загадочно улыбается.

Хорошо ему. Он-то может под солнцем без толстовки идти, а мне приходится париться из-за комплексов. Закатываю глаза и уговариваю себя потерпеть. Скоро придем домой, а там кондиционеры помогут охладиться.

* * *

Мы возвращаемся к полудню. Ирма и Тамара накрывают на стол. Дед сидит на диване и читает книгу. Тихон, видимо, в мастерской. Когда мы заходим через дверь со стороны двора, взрослые поворачивают головы один за другим. Только дед никак не реагирует, потому что его слуховые аппараты лежат на тумбочке. Он лишь морщится и прикрывает глаза рукой, когда блик от стекла попадает ему на лицо.

– Еда! – Мила несется в кухню и обнюхивает приготовленные блюда, шумно втягивая воздух. – Можно мне побольше плова?

– Конечно, милая. – Ирма улыбается и гладит сестру по голове.

– Привет! – Гордей машет тете рукой, та отвечает ему тем же. Затем он кивает моей бабке.

– Что, нагулялись? – засунув слуховой аппарат в ухо, хмыкает дед. – Я бы не советовал тебе водиться с этим голубком.

Слова срываются быстрее, чем успеваю подумать:

– Знаешь, что-то я не заметила тебя в своей жизни за последние шестнадцать лет. Может, уже поздно раздавать советы?

Тишина в доме липкая, как внезапно попавшая на лицо паутина. Виновато кошусь на Ирму, но она занята сервировкой стола и не обращает внимания. Мы с ней так и не поговорили после ее обморока.

– Вера, – начинает Тамара, но Семен жестом прерывает ее.

– Ты права. Раздавать советы поздно, но не поздно сделать из тебя человека. Как и из твоего голубка. – Дед пристально смотрит на Гордея.

От его взгляда у меня наэлектризовываются волоски на руках. Поеживаюсь и потираю плечи, прогоняя невесть откуда взявшуюся прохладу.

– Почему бы нам не сыграть? – предлагает Гордей.

Иногда я не понимаю, что происходит у него в голове.

– Во что? – Семен упирается кулаком в коленку.

– Да хоть в «Дурака».

– Переводного?

– Подкидной сойдет.

Дед задумчиво щурится, потирая подбородок с седой щетиной.

– На что играем? – В его потускневших от возраста глазах зажигается азартная искра.

– Кто выигрывает раунд, говорит, а остальные участники его слушают.

– На голодный желудок играть не самая хорошая идея. Поедим и начнем, – заключает Семен.

* * *

Впервые поглощаю еду так быстро, что едва не давлюсь ею. Ноги приплясывают в нетерпении. Хорошо, что скатерть длинная и никто не замечает мою нервозность.

Рассаживаемся вокруг столика в гостиной. Ирма и бабушка откладывают кухонные дела и наблюдают за нами.

– Только чур без жульничества, – предупреждаю я.

– А можно и мне с вами? – спрашивает Мила.

– Нет.

– А почему?

– По кочану.

Сестра хмурится и