Хранитель историй (СИ) - Константин Нормаер

Совершив очередную вылазку, Оливеру удалось рассмотреть лицо того, чье мнение было безмерно важно для собравшихся. Слава святому Криспину, обьект его наблюдения расположился прямо напротив ровных рядов тюков.

Пожилой, слегка сутулый моряк в темном камзоле и широких штанах, которые были заправлены в сапоги, выглядел настоящей грозой морей. И дело было даже не в довольно‑таки сносной одежке — его взгляд говорил сам за себя. Черные — как показалось юноше — нечеловеческие глаза, сверкая во мраке, словно кусочки зеркал, с жадностью поглощали отражение огня. И не трудно было догадаться: такой пойдет на что угодно, лишь бы добиться поставленной цели. Заиграв скулами, незнакомец разгладил небольшую аккуратную бороду и, закурив трубку, внимательно осмотрел Скитальца с ног до головы.

— Говори по существу, мальчик, — произнес предводитель.

Оливер заметил, как моряк дернулся и попятился назад, будто краб. В его спину тут же уткнулась изогнутая сабля одного из головорезов.

— А ну стоять, — раздалось из‑за спины Скитальца. — Негоже воротить нос от капитана.

Тот не став спорить, молча подчинился приказу.

Раскурив трубку и упершись коленом в ногу, капитан с интересом смотрел на гостя, словно пытаясь угадать — хватит ли тому смелости ответить.

— Не скрою, я не очень наделся на нашу встречу здесь, в Прентвиле, Скат. Но теперь я рад, что получилось все именно так, — осторожно начал Скиталец.

Оливер едва не выпал наружу. Разговор имел для него величайшую важность.

Выпустив порцию табачного дыма, капитан сдвинул брови. Его лицо покрылось паутиной сотни крохотных морщин.

— Чем же так важна для тебя наша встреча, юнга?

На этот раз Скиталец не стал ждать и мгновенно выпалил:

— Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, Скат. Вы все собравшиеся здесь, благородные каперы, знаете ответ, — небольшая пауза, оживила толпу. Говоривший продолжал: — Не стану скрывать от вас: после долгих и безрезультатных поисков мне удалось отыскать потерянное сокровище Одноглазого капитана.

— Что он говорит?! Вы слышите, что он говорит!

— О ком он ведет речь?!

— Уж, не об одноглазом ли Бероузе он хочет нам рассказать?!

Соглядатай чувствовал напряжение. Освещенный круг света, взорвался от слов Скитальца не хуже сухого пороха. Те, кто еще минуту назад хотели пустить ему кровь, теперь заговорено уставились на бывшего юнгу как на спасителя.

Подняв руку, капитан одним движением заставил собравшихся проглотить языки.

— Имеют ли твои слова под собой хоть один жалкий суон? — вкрадчиво произнес он.

От голоса капитана Оливеру стало не по себе. Обычная фраза содержала в себе такую скрытую силу, что не было сил врать или изворачиваться. Скат видел всех и каждого насквозь.

— А разве не поэтому ты заплыл в здешнее захолустье?

Вопрос Скитальца прозвучал, будто укол.

— Хорошо, — согласился капитан. — Говори. Мы внимательно слушаем тебя…

Переминаясь с ноги на ногу, моряк не спешил раскрывать все карты.

— Я не произнесу ни слова, пока ты не скажешь: зачем ты послал Джейсону — младшему черную метку?

— Что?

Нахмурившись, капитан недовольно нахмурил брови:

— Считаешь, что ты можешь диктовать условия?

— Всенепременно.

Скиталец попытался изобразить что‑то вроде реверанса, но в последний момент остановился.

Задумчивый взгляд, сменился гневным блеском — и всем стало понятно, что Скат едва терпит подобные выходки.

— Ты общался с этим юношей, не так ли?

— Считайте, что я стал его покровителем.

Оливер не мог видеть, но без труда представил, как на гладковыбритом лице бывшего юнги возникала весьма лживая улыбка.

— Сокровище у него?

— Уверен, что да, — согласился Скиталец.

— И ты намерен его забрать?

Возникла небольшая пауза. Все с нетерпением ждали ответа.

— Он должен отдать сокровище добровольно. Иначе мы лишимся заключенной в магической вещи силы, навсегда.

Обхватив подбородок рукой, Скат задумчиво уставился в темноту. Испугавшись, что его смогут заметить, Оливер нырнул обратно за тюки.

Сердце юноши готово было вырваться из груди. Секреты каперов вылились на него как ушат ледяной воды, будоража воспаленное сознание. Бесчисленное множество противоречивых мыслей, кружа в голове, сходились в одном — необходимо выдержать и дослушать разговор до конца.

— Скажи, — голосом заговорщика, вкрадчиво произнес капитан, — что такого добыл сэр Бероуз на острове Грез?

Скиталец тут же изменился в лице: глаза сделались печальными, а взгляд отрешенным.

— Ты действительно хочешь это знать?

Приблизившись вплотную к Скату, бывший юнга прошептал только одно слово, которое, подхваченное каперами, эхом разнеслось по залу и достигло ушей соглядатая. И слово это означало: «Обреченность».

Вздрогнув, Оливер вновь нырнул в темноту. Страх — так внезапно подкарауливший его — заставил юношу податься настоящей панике. Дрожь, охватившая тело, достигнув рта, едва не выдала его. В последний момент усилием воли он сдержал застучавшие зубы.

Тем временем разговор продолжался.

Тяжело вздохнув, капитан изобразил некое подобие улыбки, всем своим видом показывая недоверие к словам бывшего юнги «Бродяги».

— Меня уже давно не пугают бабушкины сказки. Поверь, я повидал в жизни всякое, чтобы авторитетно заключить: в поисках тайн мироздания можно отыскать только ржавые остатки былой роскоши и пару звонких монет.

Кто‑то в толпе нервно хохотнул.

— Дело твое, — равнодушно согласился Скиталец, и немного помедлив, добавил: — Надеюсь, тебя минует горькая участь моего капитана.

— Его кажись, пришибло камнем…

— Не, его поглотила морская пучина…

— Да на бабе он помер‑то, на бабе…

Толпа вновь ожила.

— Циц, отрепье! — рявкнул капитан.

Выпрямившись, Скат стал похож на настоящую неприступную гору. Обнажив саблю, он взмахнул ею над головой, приставив острие к горлу моряка.

— Пускай мертвецы остаются мертвецами. Даже в нашей памяти! — Капитан осклабился. — И запомни еще одно, сынок… Я не терпел и не потерплю угроз.

Подняв руки, словно сдается на милость победителю, Скиталец сделал короткий шаг назад.

— Я готов договориться, если вы отстанете от потомка Лиджебая.

— И в чем же тогда будет моя выгода?

— Я сам принесу тебе то, что два десятка лет ищут Рьяный Бил и Одинокий Крейн. Клянусь кодексом каперов! — Приложив правую руку к груди, моряк скрестил указательный и средний палец.

Мгновение, капитан молчал, а потом удовлетворенно кивнул: