Дочь того самого Джойса - Аннабель Эббс

такой тугой пучок, что, казалось, было видно, как натянулась кожа у нее на голове. Она потребовала «не менее шести часов занятий в день, каждый день, здесь, в моей студии». Я не дрогнула. Я танцевала уже шесть лет, часто по многу часов в день. Сверкая глазами, мадам говорила о том, что я должна «подчинить себе свое тело» и быть готовой к тому, чтобы «заставить его превзойти свои физические возможности». Не менее пяти раз она упомянула слово «дисциплина». Ничего из этого я решила Киттен не пересказывать.

– Ты видела там Зельду Фицджеральд? – с любопытством спросила Киттен. – Ты с ней познакомилась?

Миссис Фицджеральд была известна своим американским «шиком» и бурным браком с американским писателем. В ее жизни всегда находилось что-то, о чем можно было посплетничать, и Киттен, будучи сама американкой, всегда знала последние новости.

– Мадам говорила, что с ней занимается миссис Фицджеральд. – Я задумалась, припоминая, что я знаю о Фицджеральдах. – Кажется, один раз они ужинали с моими родителями. А, да… мистер Фицджеральд пытался выброситься из окна. Я думаю, они оба немного сумасшедшие. Это правда? Они слегка ку-ку? Я не читала ни одной из его книг – совсем нет времени на чтение! Я слишком занята танцами. Как бы там ни было, она гораздо старше меня, но мадам не думает, что это проблема. – Я сделала большой глоток чая, приготовившись к новому кругу вопросов и осуждающих реплик Киттен.

– Как я слышала, она танцует по восемь часов в день и совершенно на этом помешалась. Ма рассказывала, что она была прекрасной балериной в детстве, еще в Алабаме. – Киттен многозначительно взглянула на меня. – А ты когда-нибудь занималась балетом?

– Ты же знаешь, что нет, – ответила я. – И ты сказала, что поддержишь меня в любом моем начинании.

– Я просто думаю, что ты больше гимнастка, акробатка. Прости, дорогая. – Киттен потянулась ко мне и обняла. – Я уверена, у тебя прекрасно получится все, что бы ты ни задумала. Я не такая храбрая, как ты, во мне нет этого духа приключений. – Она подавила вздох и продолжила: – Кстати, о приключениях… Как продвигается твой роман?

– О, Киттен. – Я сжала ее руки. – Ведь это Беккет придал мне сил все изменить.

– Он считает, что тебе необходимо сделаться балериной? – Брови Киттен поползли вверх, до самой челки.

– Нет, глупышка! Меня вдохновляет моя любовь к нему и его любовь ко мне. Я чувствую себя так, будто могу свернуть горы. Знать, что он у меня есть… что кому-то я на самом деле небезразлична… Я не могу этого объяснить. Тебе непременно нужно влюбиться, Киттен. – Какая жалость, что я не могу объяснить ей это более внятно, рассказать, как сияющая вдали возможность полного освобождения толкает меня вперед, подстегивает, придает мне смелости и уверенности.

– Тебе так повезло. – Киттен грустно посмотрела в окно гостиной. – Твой папа – знаменитый во всем мире писатель, тебя любит высокий, привлекательный мужчина, а теперь еще и Мадика хочет сделать из тебя известную танцовщицу.

– Все не так уж и прекрасно. – Я помолчала и глотнула чаю. – Джорджо связался с замужней женщиной, которая по возрасту годится ему в матери. Никто об этом не знает. Но я решила, что тебе следует сказать. Мне так жаль, Киттен.

– Я чувствовала, что не интересую его. Девушки всегда такое чувствуют. – Она пожала мне руку. – Но вы по-прежнему близки, как раньше?

– Нет. – Я прикусила губу. – Он, кажется, так и не простил мне, что я не вышла замуж за Эмиля. И мне не нравится эта женщина, с которой у него интрижка. – Я понизила голос. – Она пыталась флиртовать с баббо, когда работала на него. Прямо здесь, под носом у мамы.

– Твой папа никогда бы на это не пошел! Он жить не может без твоей мамы! Но скажи мне, какая она, новая возлюбленная Джорджо?

– Старая. У нее лицо как печеное яблоко. Но она очень и очень богата. Ее отец нажил состояние, торгуя кастрюлями и сковородками в Америке, и теперь она тратит его на Джорджо. Мама умрет, если узнает. – Я подавленно покачала головой. – Она ненавидит разведенных женщин и всегда была без ума от Джорджо.

– Что ж, обо мне можешь не беспокоиться. У меня есть пара поклонников, которые только и ждут, как бы отвести меня куда-нибудь поужинать. – Киттен встала, разгладила юбку и добавила: – Гораздо больше меня тревожишь ты. Я не хочу, чтобы ты этими танцами уложила себя в могилу во цвете лет, как выразилась бы моя мама.

– Я все решила. – Я встала на кончики пальцев и сделала пируэт, раскинув руки. – Мне нужна настоящая, правильная основа.

Глава 10

Июнь 1929 года

Париж

В автобусе было накурено так, что не вздохнуть. Все смеялись и говорили разом. Каждый, кто не затягивался сигаретой, был занят беседой. Солнце светило в окна и добавляло всем радостного, приподнятого настроения.

– Мадам Егорова будет в ярости, что я не явилась на урок, – прошипела я на ухо маме, которая сидела рядом со мной, разглядывала свои ногти и жаловалась на нестерпимую духоту. – Меня здесь быть не должно. Я должна танцевать. – Я замолчала и прислушалась к разговорам позади. Беккет молчал. В уши лез только назойливый голос мистера Макгриви, который болтал без остановки.

– Лючия, хватит, мы уже об этом говорили. Это большой день для Джима, и он хочет, чтобы его семья была с ним. Один день без занятий тебя не убьет, так я считаю. – Мама отвернулась к окну.

– У танцовщиц не бывает выходных. Ну как ты этого не понимаешь? – От бессилия я даже заскрипела зубами. – Куда именно мы едем? Я смогу позаниматься там?

– Как ты знаешь, это идея мисс Бич. Так что прекрати обвинять во всем меня. Твой отец сказал, она нашла место, где мы сможем пообедать, возле Версаля, и называется оно не то отель «Блум», не то отель «Леопольд»[16]. Один Бог знает, сколько она его искала. Так что скажи спасибо, что это всего лишь в Версале, а не в Тимбукту.

Да, старая добрая мисс Бич! Где бы мы были без мисс Бич? Без ее книжного магазина и бесплатной библиотеки – и бесконечного кредита, что она предоставила баббо… и ее преданности ему. Это действительно была ее мысль – отпраздновать выход «Улисса» во Франции в тот самый день, в который происходит действие романа. Она же разыскала и автобус и разослала приглашения. И проследила за тем, чтобы все французские переводчики «Улисса» присутствовали на торжестве, а также