Проклятие черного единорога. Часть первая - Евгения Преображенская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хмурая, погружённая в раздумья и воспоминания, девушка вернулась к лошади. Та была на месте, а вот жертвенные бусы пропали. Наёмница поблагодарила болото низким поклоном и забралась в седло.
Её путь снова пролегал сквозь пущу, но на этот раз дорога вела вдоль озера. Недалеко от его северного края начинались полудикие леса, а на возвышенных участках располагалась небольшая бедная деревенька, где и видели жаба. Там же, по словам библиотекаря, охотилась и воинственная принцесса Гриерэ.
Джиа решила, что это, пожалуй, странное совпадение. Девушка старательно перебирала и выискивала в воспоминаниях всё, что когда-то читала о принцессах, утопленницах, лягушках, жабах и проклятиях. Но части мозаики не желали складываться в единую картинку. Слишком много было в этой истории звеньев, которые вязались между собой лишь при поверхностном взгляде.
Жабалак — обычный лжеоборотень, не владеющий волшебством. Более того, жабы, в отличие от лягушек, не живут на болотах и предпочитают тепло. Это значит, что прекрасная черноволосая дева не имеет отношения к жабьей истории. Но почему же тогда внутреннее чутьё привело Джиа к этому месту?
Смущало девушку и то, что жертвы жабалака пропадали средь бела дня, ведь жабы, тем более оборотни, ведут ночной образ жизни. А вот спесивая принцесса охотилась в тех местах именно днём. И только ли на животных? Однако, прежде чем делать выводы, Джиа хотела во что бы то ни стало увидеть Её Высочество своими глазами, услышать её голос, заглянуть в душу девушки и, если это потребуется, принять необходимые меры…
Джиа медленно и глубоко вздохнула и особым образом помассировала точки у висков и основания головы. Несмотря на все упражнения, ей категорически мешало плохое самочувствие: настроение испортилось и прыгало, словно лягушка, никак не способствуя сосредоточению. Можно ли было доверять словам Алема Дешера? Не преследовал ли он собственной выгоды? Кто есть кто в этой истории?
Что же касалось жабалака, то, хорошенько подумав, Джиа решила отложить поимку чудища до ночи, когда оно само выберется из-под земли. В конце концов, лазить по грязным пещерам или склизким норам в поисках его дневного убежища было несколько ниже её достоинства.
Несмотря на высокую влажность, полуденная жара ощущалась в лесу не так тяжело, как в городе. Раскидистые кроны древних дубов давали тень и сохраняли прохладу. Ведьмак оставил лошадь на безопасном расстоянии. След, на который он вышел несколько часов назад, принадлежал нечеловеческим стопам и вёл в буревал.
Мужчина опустился на колено и провёл пальцами по опавшим листьям. На близость берлоги ясно указывало отсутствие других звериных следов. Животные, чувствуя угрозу, предпочитали обходить стороной опасное место. Вырванные с корнями деревья образовывали нечто вроде шалаша. Земля вокруг него была взрыхлена, прикрыта ветошью и сухими листьями.
Встав на оба колена, воин разгрёб руками сучья и обнаружил лаз между стволами, по размеру как раз подходящий тому, чтобы в него мог протиснуться средних размеров мужчина. Не медля и не раздумывая, он оставил лишние вещи снаружи и, взяв с собой лишь кинжал, исчез в норе.
Он полз долго, по дороге щедро перемазавшись глиной. Чем дальше он пробирался по узкому лазу, тем явственней ощущалась вонь прогнившей листвы. А затем он услышал спокойное сиплое дыхание. Тварь спала, как и всякая порядочная жаба днём. Это значительно упрощало задачу, хотя и не делало ведьмаку особенной чести.
Наконец он увидел серую массу, покрытую шипастыми бугорками. Подложив под голову маленькие передние лапки и вытянув назад массивные мускулистые ноги, жаб громко посапывал. Его растопыренные ноздри мерно подрагивали в такт дыханию.
Тварь могла проснуться в любое мгновение, поэтому ведьмаку следовало поторопиться.
Солнце клонилось к западу, когда Джиа услышала звуки охотничьего рога и увидела, как взмывают в небо перепуганные птахи. Жара спала, и звери выбрались из нор. Значит, охота была в самом разгаре. Ей следовало поторопиться.
Ударив лошадь в бока, Джиа устремилась вперёд. Она слышала в воздухе запах воды — болотное озеро снова приближалось. Особым чутьём Джиа ощущала, что именно в этом направлении убегали от погони лесные звери. Ниже пригнувшись к конской гриве, доверившись интуиции и удаче, она всё настойчивее подгоняла животное.
Вскоре наёмница услышала отчётливый стук копыт и круто свернула вбок, идя наперерез одинокому всаднику. Из кустов с визгом выскочило семейство поросят. Джиа едва успела увернуться от несущейся на неё кабанихи, краем глаза заметив пару кроликов, исчезающих под корнями деревьев. Стук копыт и животный страх, объявший лес, всё нарастал, но вдруг переполох замер.
Джиа остановила лошадь, перегородив единственную тропинку между зарослями орешника. В следующее же мгновение навстречу ей вылетела охотница верхом на белой кобыле. Разгневанная внезапным препятствием на пути, всадница громко выругалась и грубо осадила лошадь так, что та чуть не встала на дыбы. Девушка была столь красива и грозна, что от неё бросало в дрожь. Сомневаться не приходилось, это и была принцесса.
Гневно сверкая тёмными очами, всадница в нарядном охотничьем костюме, не раздумывая, выхватила из ножен меч и направила его остриё на Джиа.
— Ты! Что ты здесь делаешь?! — всё, что удалось понять из королевской речи. — Отвечай немедленно! Немая, что ли?
Джиа и вправду онемела. Широко раскрыв глаза от удивления, девушка смотрела на точную копию той, которую она только что видела на болотном озере, в толще чёрной воды, скованную сном и холодом. Неужели сестра… или?..
«Говорят, что король с королевой очень хотели завести детей, но не могли. И вот Единый услышал их молитвы и ниспослал им ребёночка — очаровательную крошку принёс к окну их опочивальни белый аист, — вспомнила наёмница слова библиотекаря — Болотный аист!»
Гриерэ была красива некой таинственной, нездешней красотой. Иссиня-чёрные волосы, не характерные для энсоларийцев, были уложены на эльфийский манер во множество длинных кос. Аккуратный вздёрнутый носик и пухлые губки придавали лицу девушки капризное выражение.
И как не вязалась внешность принцессы с её речами и манерами! Словно бы выросшая в сытости и довольстве богатая девочка пыталась сыграть чужую роль. Фальшь крылась в её поведении — пародия на бандита. Однако, несмотря на грубые речи, большие карие глаза Гриерэ таили в себе тепло. Её душа слово бы скрывалась за тёмным, как болотные воды, доспехом.
— Прошу
