Боже, Божена! Мужиковедение и другие истории - Божена Рынска
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть и богатое быдло, и мидл-быдло.
«Стоит крепко запомнить»: когда мы говорим «быдло», мы не подразумеваем место жительства и уровень доходов. Мы подразумеваем наплевательство на все, кроме своего «хочу». Знаменитое «а мне ндравится» русских купцов – вот он, лозунг быдла. Ему нравится писать в кустах и орать ночью – ну и все, раздайся грязь, подметка лезет! Вы вообще задумывались, зачем окраинному быдлу Патрики? Что оно там забыло? Или вы думаете, что вместо того, чтобы проводить выходные у замкадовских торговых центров и писать возле них, оно едет писать на Патрики и заодно размышлять о том, как тут хорошо? Уверяю вас, конкретно этих людей здесь нет – ни днем, ни ночью. Гадят здесь не они.
Гадят залетные мальчики-девочки с Фрунзенской и Хамовников. Золотая и позолоченная молодежь, мажорня, которой кажется, что у нее есть право, потому что она решила, что Патрики теперь – это типа Сохо. А с чего, собственно, ей решать, а не жителям района?
И вот с этим быдлом идет борьба – а не богатых с бедными или местных с приезжими. Посмотрите сами телеподборки – вы видите в этой пьющей и орущей молодежи у сосисочной Ess-Thetic бедных ребят, доползших на метро прикоснуться к красивой жизни? Так чего тогда спекулировать на бедных бирюлевцах, а? Ведь это делается специально. Стравить, столкнуть лбами, заставить массы всколыхнуться и затоптать неугодных, опасных, посмевших побороться за свои права, гарантированные Конституцией, – какая недостойная цель! Ну и, как водится, к недостойной цели ведут недостойные средства типа вот этого нагнетания вокруг маленьких простых людей из Бирюлева, на защиту которых всегда готовы встать как «простой народ», так и «прогрессивная интеллигенция». Ну и власть, разумеется.
Вот только на Патриках власть – это мы. Это мы приводим этот район в порядок. Мы добьемся, закроем, засудим, обольем водой, выгоним. Или будете вести себя по закону, или пожалеете, что связались. Народ у нас боевой – тот самый upper middle. Та его половина, которая защищает свои права, а не та, что не считается с другими и является искомым быдлом, несмотря на модную профессию и хипстерский прикид. Невзирая на поток информационного дерьма, профессионально охаивающего, натравливающего и науськивающего, Патрики настаивают на своих правах. Да, мы не смогли отбить информационную атаку. Дали маху с этой историей про «бирюлевскую саранчу», тогда как надо было всячески одобрять микрорайонных гостей и чморить золотую молодежь. Это и с точки зрения пиара, и с точки зрения правды было бы правильно.
Вторая ошибка – соглашение с рестораторами стало понятийным. Их вызвали в мэрию и ПОПРОСИЛИ. Держите меня семеро – их попросили! Нежно, вежливо, не соизволите ли вы, дорогие, соблюдать закон о тишине, мэр лично просит, будьте дусями. Для сравнения пример из европейской действительности. Мои друзья делали массовое гуляние в Берлине. Официальное. С десятками тысяч гостей. Должны были уложиться до 23:00, но Кобзон такой Кобзон, как пошел песни петь… Не уложились. Приехала бригада порядка. Специальные полицейские, отвечающие за мелкий порядок – тишину, чистоту. Зондеркоманду попросили дать еще полчасика. «Нет, – ответила полиция, – закон есть закон» и самостоятельно отключила генератор.
Итак, мы не закрепили договоренности. Переговорщиками из нас оказались никудышные и слишком эмоциональные. Патриаршие могли бы добиться соблюдения закона о тишине, а добились всего лишь мягкого укора. Собянин пожурил рестораторов, они временно притихли, но скоро загудят с новой силой – договоренности, еще раз подчеркну, не закреплены.
Почему не выполняется закон о тишине? Все очень просто. Потому что у полиции нету шумомеров. Есть такой прибор. Он меряет уровень шума, о чем нетрудно догадаться из названия. Прибором владеет только Санэпидемнадзор – организация, в которую теоретически может обратиться каждый, подозревающий по соседству нарушение уровня шума. Пока все гладко, но дальше пойдет наш национальный колорит. Когда у нас чаще всего возникает потребность урезонить излишне громких соседей? Правильно, ночью. А Санэпидемнадзор по ночам на вызовы не ездит. Нет, если рядом с вашим домом находится постоянный источник шума – стройка там, вытяжка, то при помощи Санэпидемнадзора и его шумомера можно навести порядок. Но за пределами крупных объектов шуметь может каждый, кто захочет, когда захочет и как захочет.
А теперь представьте, если бы у каждого полицейского был шумомер. И он бы на месте замерял уровень шума. И штрафовал на большие суммы нарушителей. Это было бы отличной подработкой как для полиции, так и для бюджета. Вообще на нежелании выполнять закон можно делать отличный бизнес – считайте это своеобразным налогом на быдлячество. Были бы только власти заинтересованы в торжестве закона…
И именно эта незаинтересованность власти и есть краеугольный камень беспредела и обреченности борьбы с нарушениями закона. И как в капле воды отражается океан, так и в Патриарших прудах сейчас отражается вся наша страна с ее бесконечным и иррациональным желанием жить хорошо, но невозможностью ничего добиться, не вступая при этом в кровавую лужу, не начиная бессмысленный и беспощадный бунт или, наоборот, не идя на поклон к царю-батюшке. Но, как известно, вода камень точит, – может, и наша капля что-то продолбит в головах соотечественников или хотя бы оставит влажный след в морщинке старого района.
Ремонт на Патриарших
Когда мальчик Петя, победитель олимпиады по физике первого уровня, решил отправиться ночью погулять по Купчино, дураком он себя не считал. Дураки, думал Петя, едут ночью в Купчино безоружными и неподготовленными, дураки надевают на себя бриллианты, мини-юбки и очки, и поэтому получают они от Купчино сплошные неприятности. Петя, конечно, дураком не был. Он ехал в Купчино, вооруженный годовым абонементом в фитнес, где наращивал бицепсы и посещал сайклинг под руководством опытного инструктора. Кроме того, Петя считал себя тонким психологом и рассчитывал при встрече с купчинской гопотой одержать победу еще в первом раунде переговоров. На Пете не было ни мини-юбки, ни очков, ни бриллиантов. Тем не менее Петя получил по морде сразу при выходе из метро, а через три метра ему проломили череп и изнасиловали, не дожидаясь переговоров.
Подобно мальчику Пете на момент начала ремонта дурочкой я себя не считала. У меня был жизненный опыт (я так думала), знание людей (я и так тоже
