Поймать балерину (СИ) - Зайцева Мария

Мартин умудрился обернуться буквально за час.

Дикий, еще раз кинув взгляд на пустое окно крайней комнаты, в которой, по словам Арти, была его бабочка, быстро пошел к Мартину.

- Даниэль, смотри, - тот, не скрывая довольства, открыл заднюю дверь одной из машин. Легран оглядел арсенал, приподнял одну брось, обернувшись на Мартина.

- Ага, - удовлетворенно ответил помощник, - мексы, ублюдки, конечно, но техника – что надо. Смотри, тут карабины, ну это понятно, пять револьверов, кольты. Три «Льюиса», - он кивнул на три пулемета, аккуратно лежащих отдельно, - это с войны как раз, сбоев не дают. И еще… - тут он загадочно указал на отдельно лежащий большой сверток, - вот.

Даниэль, закусив сигарету зубами, дернул промасленную  тряпку, под которой обнаружилось нечто странное. Здоровенный толстый ствол, с круглым патронником к нему. С виду все тяжелое. Явно, отдачей сшибать будет. Должно.

- Это – новинка! Пулемет Гочкисса, - похвастался Мартин таким тоном, словно создание этого зверя – его личная заслуга, - Родриго уверял, что это – прошибет каменную кладку.

- Он тебе показал, как им пользоваться? – остудил его пыл Даниэль.

- А то! – тут же закивал Мартин, - но его просто так в руках не удержишь…

- Посмотрим… Отправь ребят по сторонам предупредить, чтоб окружили и ни одну мышь… Сгоняй Арти с дерева. Рон, давай кота.

Нападать среди бела дня на особняк, полный вооруженных до зубов техасцев было чистой воды авантюрой, но Дикий привык полагаться на свое чутье. А оно сейчас кричало,  что медлить ни в коем случае нельзя. Его бабочка сидела там, взаперти, испуганная и, возможно, раненая. Каждая секунда промедления продлевала ее мучения. И добавляла в будущем минут для мучительной смерти грязной рыжей свиньи.

К тому же, Харрис явно не ждал подвоха. Морган ему не рассказал про Леграна, и потому ждать помощи бабочке, по мнению рыжего техасца, было неоткуда.

Привыкнув к свободному поведению у себя в Хьюстоне, где он был королем и Господом Богом, американец никак не подозревал, что здесь, в Нью Йорке есть хищники позубастее. И гораздо более сумасшедшие и скорые на расправу, чем он сам. Такие Харрису до сих пор они не встречались.Нью Йорк – деловой город. Здесь привыкли разговаривать для начала.Но это было до появления французских  апаш.

Арти, шустрый и отчаянный, прихватив кота, скрылся в тени парка.Вооруженные до зубов апаши остались ждать сигнала.И дождались.Вскоре справа от дома разнесся громкий лай, постепенно удаляющийся куда-то к задней части парка.Апаши, пользуясь моментом, привычно и скрытно прошли по парку. Техасцы, не ожидавшие нападения так внезапно, не смогли долго противостоять.Конечно, они все были умелыми стрелками. Но не в ограниченном пространстве дома.А вот французы, наоборот, привыкли  нападать именно в тесных помещениях. В Париже они так и действовали, врываясь в дома и сноровисто находя и вынося все самое ценное. Правда, уже больше года люди Дикого Даниэля , в большинстве своем, были мирными буржуа, но сейчас вбитые под кожу, в кровь , навыки пробудились легко.

На стороне техасцев была численность.На стороне французов -  внезапность.Победила последняя.

«Льюисы»   пригодились один раз, когда оставшиеся впятером американцы отказались сдаваться и забаррикадировались в одной из комнат, где, похоже, находился  сейф.Техасцы явно решили, что нападающие имеют виды на их ценности.Но главную ценность Даниэль к тому времени уже вынес из дома.И решение вопросов жизни и смерти забаррикадировавшихся американцев оставил своим подручным.

Бабочку он нашел там, где и указывал Арти.Она лежала на одной из кушеток, свернувшись клубком, и вздрогнула, когда дверь открылась.Вздрогнула, но не обернулась, только сильнее обхватив себя руками.Даниэль кинулся к ней, упал на колени перед кушеткой и легко погладил по дрожащему плечику.

- Бабочка… Бабочка моя… - голос ему повиновался плохо, в горле было сухо, как в пустыне.

Анни замерла, перестав вздрагивать, а затем медленно, словно не веря, сомневаясь, повернулась к нему.

Даниэль лихорадочно скользил взглядом по бледному заплаканному лицу ( проклятый рыжий черт! Напугал ее!), по полным слез глазам ( за каждую слезинку ответит!), по припухшей нижней губе с запекшейся кровью ( О-о-о! Он будет долго умирать! Очень долго!), и все никак не мог прикоснуться к ней.

Сейчас Анни казалась ему чем-то вроде сделанной из тончайшей рисовой бумаги китайской фигурки. Тронь – и сломаешь! Навсегда испортишь изысканную чистую красоту…

- Бог мой… Даниэль… - Анни неожиданно сама подалась к нему навстречу, уткнулась в его грудь лицом и зарыдала, тихо, но настолько жалобно, как никогда не плакала до этого при нем.Даниэль сам был не ангелом и знал, что его бабочка плачет из-за него, но никогда, никогда еще ее слезы не резали его настолько по живому. Он обнял ее, прижал к себе, стараясь не навредить, строго помня, что ее могли бить. И не только бить… Где она была эти часы, с момента, когда ее затолкали в машину и до того часа, когда Арти увидел ее здесь, в комнате?

Судя по всему, его бабочке пришлось несладко. Больно. Плохо.О-о-о, рыжая скотина… Ты будешь молить о пощаде…

- Даниэль… Как ты меня? Боже… Ты же, надеюсь, не один? – Анни оторвалась от него, начала боязливо вглядываться в открытый проем двери. Как раз в этот момент где-то в глубине дома заработал «Льюис», и бабочка опять задрожала, - что это? Что?

- Не переживай, бабочка. Мои люди все решат, - спокойно, насколько позволяло бешенство, бурлящее в крови, ответил Даниэль.

- Они… Они убивают? Даниэль… Надо полицию… - заволновалась Анни, но Легран ее успокоил:

- Полиция едет, не волнуйся. Конечно, как же без полиции? Мы же в Новом свете. Здесь только с полицией… Пошли-ка на воздух. Только глаза закрой, хорошо? И не открывай, пока я не скажу.

Анни слишком хорошо его знала, чтоб поверить словам. И слишком хорошо  его знала, чтоб не   сопротивляться и не задавать больше вопросов.

Легран поднял ее на руки, аккуратно уткнул лицом себе в грудь,  в самом деле, не стоило разглядывать  лишнее, и понес к выходу.

На втором этаже продолжал работать «Льюис», слышались вопли и французский мат, перемешанный с американским.Но путь перед Леграном был расчищен.

Он вынес свою бабочку из дома, который чуть было не стал ее тюрьмой, а , возможно, и могилой, прошел с ней через парк.

Откуда-то сбоку выскочил взъерошенный кот и стрелой унесся к выходу.Бывалый уличный боец сумел выбраться из западни, подстроенной проклятыми людьми.Легран усмехнулся и понес свою драгоценную добычу дальше.

Он  аккуратно усадил ее на заднее сиденье одного из автомобилей, мягко приподнял за подбородок, легко лаская пальцами нежную кожу.

- Бабочка, тебя сейчас домой отвезут, а я потом приеду.

- Куда домой? – тихо спросила она, испуганно цепляясь за его пиджак, - к тебе? Опять?

- Нет, бабочка. К тебе. Чуть позже приедет врач. А потом – я,  – Легран нашел в себе силы улыбнуться, хотя улыбка эта больше походила на оскал, - если пустишь.

- Но…

- Я сейчас… Полицию тут подожду, хорошо?

- Хорошо…

Он, не удержавшись, провел легко пальцем по припухшим губам, опасаясь сделать больно:

- Все будет хорошо, бабочка.

- Да. Да.

Легран закрыл дверь, сказал водителю, куда ехать, а сам развернулся и, не дожидаясь, пока машина развернется и выедет, пошел к дому.

У него еще была пара незавершенных дел до приезда полиции.Техасца он приказывал не трогать.Поговорить с ним душевно можно и чуть позже, а сейчас надо выяснить, что это американцы так серьезно защищали в доме.Ну и, кроме того, вопрос по нефтеразработкам… Очень интересный и перспективный. Как и игорный бизнес, впрочем, за которым будущее.Вот сначала поговорит, насладится местью и пытками.Потому что истинные пытки – это не физические. Отнюдь. Американец проживет достаточно долго, чтоб осознать, кому переходит его бизнес.