Фридрих Барбаросса - Фердинанд Опль

В конце февраля Барбаросса из Павии, где он провел несколько недель в своем пфальце в Сан-Сальваторе западнее самого города, отправился в восточный Пьемонт. Тогда в центре его внимания вновь оказался бургундский вопрос. До сих пор еще не была окончательно разрешена проблема с осужденным в прошлом году графом Гумбертом III Савойским. Гумберт был по-прежнему активен в качестве постоянного противника епископа Турина. Граф Вильгельм (Гильом) Женевский, соседствующий с савойскими землями, распространял свои властные притязания на церкви Женевы и Лозанны[396]. Поэтому в первые мартовские дни в Казале Монферрато государь наложил на графов имперскую опалу. Спустя два месяца он усилил позиции Аймона, архиепископа Мутье-ан-Тарантез, привилегией оказания помощи против угрозы со стороны Гумберта Савойского[397]. В принципе Штауфен выступил против стремления знати к медиатизации имперской церкви, довольно часто встречавшегося именно в Бургундии. Тем самым он продолжил линию, наметившуюся уже в 1162 году, в его образе действий против Церингенов.

Новые конфликты уже с прошлого года развивались и в Ломбардии. Отношения с Кремоной[398] стремительно ухудшались параллельно подчеркнуто промиланской политике императора. Соглашение с миланцами и — во исполнение одного из важнейших пунктов этого договора — повторное основание Кремы стали открытым вызовом городу на реке По. Несмотря на чрезвычайно неблагоприятные для них условия — Штауфен в эти годы состоял в наилучших отношениях с подавляющим большинством городов Верхней Италии, — кремонцы отложились от Империи и выступили против Барбароссы. Уже в первую майскую неделю 1186 года государь вступил на кремонскую территорию, в область Сончино, чтобы в последующие недели в Павии и Милане сделать последние приготовления к ставшей неизбежной военной конфронтации. В начале июня с войском, составленным из городских отрядов, он вторгся в область кремонского господства. Разумно оценив позиции, он не повел прямого наступления на город, а замкнул в осадном кольце крепость Castrum Manfredi (ныне Кастеллеоне), сооруженную в 1182–1183 годах под эгидой кремонского подеста (родом из Модены) Манфредо Фанто на полпути между Кремоной и Кремой. Очень скоро кремонцы вынуждены были признать бессмысленность любого дальнейшего сопротивления и покориться императору. В обмен на уступку области кремасков и так называемой Insula Fulcherii (области на севере города), а также отказ от Гуасталлы и Луццары городу на По была возвращена милость императора. Назначив штрафную выплату в размере всего лишь 1800 фунтов в императорской монете (скромную даже несмотря на ее шестикратное превосходство над ежегодным регальным цензом миланцев, Фридрих и этим во многом продемонстрировал мудрый политический глазомер). Существенное значение при этом могло иметь также желание гарантировать своему сыну (который уже в начале июля 1186 года в лагере Орвьето примирился с кремонцами) максимально благоприятные, свободные от возможных трений исходные позиции для его господства, отныне усиленно сконцентрированного на Италии.

Еще в лагере под Кастеллеоне император узнал о рукоположении Фольмара Трирского папой Урбаном III, которое было проведено 1 июня 1186 года в Вероне. Тем самым папа в давно зреющем конфликте вокруг замещения трирской кафедры открыто занял позицию, отрицающую решение императора в пользу Рудольфа, который уже в 1183 году в Констанце получил инвеституру[399]. Фридрих едва ли мог расценить это иначе, чем вызов. Он тотчас повелел приступить к соответствующим контрмерам: во-первых, заблокировать альпийские перевалы, прервав всякое сообщение с курией; во-вторых, направить активность императорского сына Генриха на юге Средней Италии против областей церковного владычества в этой зоне. Правда, несмотря на это энергичное вмешательство, у самого Штауфена дела с его влиянием на связующие с севером пути обстояли не так уж хорошо. Путь через Бреннер теперь уже не был столь открыт — из-за резиденции курии в Вероне, располагавшейся здесь много лет. Западноальпийские проходы были практически перекрыты вследствие конфликта с графом Гумбертом Савойским. Между тем настоятельно требовалось возвращение Фридриха в Германию. Как трирский вопрос, так и давно уже осложнившиеся отношения с архиепископом Филиппом Кёльнским призывали его на север. В конце июня через области Комо и Беллинцоны Штауфен направился в Альпы, которые были преодолены по перевалу Лукманьер. Италию Барбароссе суждено было видеть в последний раз.

8. Кульминация «мирового признания» штауфеновской власти (1186–1190 ГОДЫ)

В самый разгар лета 1186 года престарелый штауфеновский император вернулся в германскую область Империи. Его телесная конституция была, очевидно, все еще на удивление хороша, хотя он во время своих дальних поездок и военных походов переносил огромные нагрузки, имея даже обыкновение нередко располагаться в шатре. Составленная еще при осаде Кастеллеоне грамота от июня 1186 года была оформлена «в шатре». Сначала Фридрих направил свой путь, как и свое внимание, на бургундско-эльзасские земли, где интриги графа Вильгельма Женевского, продолжавшиеся даже после наложения на него имперской опалы в марте того же года, потребовали вмешательства государя. В конце августа в Мюльхаузене епископ Рожер Лозаннский, получивший свою кафедру в 1178 году, будучи близок с Александром III, подал жалобу на герцога Бертольда Церингенского из-за медиатизации тем епископства. Права инвеституры в Лозанне были переданы Бертольду Штауфеном в 1156 году. В противоположность своим правам, касающимся епископства Женевского, которые были утрачены им в 1162 году, здесь, при явном одобрении со стороны императора, герцог сумел удержать свои позиции. Епископ Рожер, очевидно, возлагал свои надежды на именно теперь столь отчетливо проявившееся стремление государя устранить проявления подобного рода медиатизации, но должен был испытать разочарование. Барбаросса подчеркнул, что не хочет вести переговоры по этому поводу в отсутствие герцога. Он не собирался по подобной причине снова отдаляться от дома Церингенов. Когда Бертольд IV затем, 8 сентября 1186 года, скончался, проблема отпала сама собой[400].

Осенью Фридрих отправился через Эльзас на север и в середине ноября прибыл в Шпайер, чтобы посетить там могилу своей супруги, уже два года тому назад, 28 августа 1185 года, погребенной в императорской крипте Шпайерского кафедрального собора. Рядом с матерью там покоилась и умершая незадолго до нее в возрасте около пяти лет дочь монаршей четы Агнесса, младший ребенок в императорской семье[401].

Штауфен не смог надолго задержаться у могилы своей любимой. Уже в конце ноября в пфальце в Гельнхаузене был собран большой хофтаг. На нем не удалось преодолеть противоречия с архиепископом Филиппом Кёльнским, все более явно отдалявшимся от императора в результате своих территориально-политических мероприятий: эти противоречия даже обострились. Зато Фридрих теперь мог быть полностью уверен в поддержке преобладающим большинством имперских князей основной линии его политики. Прежде всего он добился согласия духовных князей по поводу вмешательства в спор о трирском избрании. В итоге они гарантировали государю решительную поддержку в столкновении с папой Урбаном III.

Рукоположенный папой Фольмар Трирский сначала нашел убежище во Франции, но вскоре (весной 1187 года) по требованию Штауфена король Филипп выслал его из страны. Фольмар отправился в земли английского короля. В своих действиях против этого человека Фридрих прибегнул к чрезвычайно радикальным мерам. По его поручению Вернер фон Боланден изгнал сторонника Фольмара, епископа Бертрама Мецского, из его епископства, и тот, в свою очередь, нашел убежище у Филиппа Кёльнского[402]. В результате все яснее выявлялась расстановка противоборствующих сил, причем Кёльнская церковь нашла поддержку прежде всего при английском дворе, но первоначально также и у Капетинга.

Впрочем, изображая таким образом развитие событий, мы несколько забегаем вперед. В начале 1187 года император направился в Регенсбург, где встретился со своим двоюродным братом герцогом Леопольдом V Австрийским. За год до этого Бабенберг сумел подкрепить еще раньше заключенный с бездетным и тяжело больным герцогом Отакаром IV Штирийским договор о своем праве наследования в Штирийском герцогстве. Он добился этого, упорядочив правовое положение штирийских министериалов обоюдным соглашением на горе Георгенберг возле реки Энс. В феврале-марте 1187 года император выразил свое согласие с этими договоренностями. Все же обеспечение властных отношений на юго-востоке Империи надежными, испытанными временем Бабенбергами, несомненно, было более желательно, чем появление там новой кризисной зоны, ожидаемое после смерти Отакара IV, которого лишь семь лет назад возвысили до герцогского ранга[403].