На берегах Невы - Борис Соколов

— Конечно, генерал, — ответил Линде примирительным тоном. — Я понимаю это. Меня интересует, пытался ли полковник Г. выяснить, что они хотят.

— Что они хотят! Они хотят незамедлительного мира с немцами! Они ранили адъютанта полковника и угрожали убить всех офицеров. Они их куда-то увезли, мерзавцы! Но я вызвал батальон бронемашин из Луцка. Они должны прибыть с минуты на минуту. А затем я покажу этим мерзавцам, как не выполнять приказы! Я дам им хороший урок!

Несколько минут была тишина, прерванная спокойным голосом Линде:

— Генерал! Мне необходимо ваше разрешение на визит к бунтовщикам.

— Вы не нуждаетесь в моём разрешении, капитан, — холодно произнёс генерал В. — Вам нужно их разрешение на переговоры с ними. Я предупреждаю вас — это опасно и безнадёжно. А впрочем, смотрите сами….

— С вашего позволения я поеду туда.

Генерал В. пожал плечами, повернулся к офицерам и коротко сказал:

— Лейтенант Сафронов, проводите капитана Линде в расположение 443-го полка!

И пожимая руку Линде, сказал уже по-дружески:

— Удачи! Будьте осторожны!

Сафронову было не больше двадцати двух лет, с открытым лицом и приятной улыбкой мне он сразу понравился. Мы поехали по дороге, полной колдобин. «Полковой штаб только в пяти верстах отсюда, — сказал Сафронов. — Поезжайте медленно».

Он рассказал, что он учился в Технологическом институте, когда его забрали в армию. Он был дважды ранен и его наградили Георгиевским крестом за храбрость.

— Я знаю о Вас всё, капитан Линде. И я восхищаюсь Вами! Это ужасно, что большевики сделали с нашей дивизией. Нам всем стыдно. Вы действительно хотите с ними переговорить?

— Определённо. Я обязан. Это моя работа. Меня прислали, чтобы поддержать дух. Мы должны избежать кровопролития, — ответил Линде.

— Могу я Вас просить разрешить мне пойти с Вами. У меня оружие, я могу защитить Вас.

Линде улыбнулся:

— Конечно, идите, но я не вооружён: при таких обстоятельствах я не верю в револьверы.

— Но они изверги, полные фанатики.

— Посмотрим….

Большая группа офицеров встретила нас недалеко от штаба. Все они были вооружены, некоторые с револьверами, некоторые с ружьями. Полковник Г., командир, был среди них. Он радостно потряс нам руки: «Капитан Линде, я вас прошу дальше ни шагу!» — и он показал рукой на большую толпу солдат, некоторые из которых лежали, другие сидели на лужайке неподалёку от лагеря всего в трёхстах метров от нас. И как только он показал на них, серая масса вдруг пришла в движение, поднимаясь с земли, как какое-то гигантское, доисторическое животное. Как будто ожидая от нас каких-либо действий и подготавливаясь к защите, они постепенно оформились в военный порядок. Они разделились на две группы: одна, рассеянная и аморфная, содержала большую часть полка; другая маленькая, но компактная как пружина, агрессивная и угрожающая, выстроилась на правом фланге толпы. Они держали ружья со штыками. Это были коммунисты.

— Благодарю вас, полковник, — возразил Линде. — Мой долг не даёт мне право выбора. Я должен идти!

— Тогда пять моих офицеров пойдут с вами, — объявил Г. — Я настаиваю!

— Хорошо, они могут идти поодаль, — сказал Линде.

Медленно наша группа из восьми человек направилась в сторону толпы: Линде немного впереди, остальные сзади. Сначала мы шли в направлении коммунистов, и когда мы были уже близко настолько, чтобы видеть их, замершие в ожидании, лица, он вдруг повернул налево и пошёл к основной массе солдат. Он шел быстрее и быстрее, пока не осталось метров двадцать. «Всё, дальше не идите, оставаться здесь!» — приказал он.

И через несколько минут он уже стоял перед полком: «Друзья!» — произнёс он. И его голос был ясный, громкий, спокойный, но насыщенный чувством.

— Я пришёл к вам от нашего правительства, демократического правительства. Февральская революция дала вам свободу, она принесёт вам мир и процветание. Она принесёт вам всё, о чём вы мечтали. Но друзья, надо иметь терпение, идёт война. Я знаю, что ты, и ты, хотите мира, каждый из вас хочет мира. Но разве вы хотите постыдного мира? Разве вы хотите стать рабами агрессивного врага, немцев? Хотите?

— Нет! Нет! — закричала толпа.

— Нет! Я знал, что вы скажете: «Нет»! Вы честные и храбрые граждане своей великой страны, нашей демократической России. Я призываю к терпению, ещё немного терпения. Честный мир скоро будет заключён. Это для вас и ваших детей вы должны добиться честного мира.

— Точно! Ура! — заликовала толпа.

— Это такие люди, как вы и я, которые из простого народа, сделали нашу родину свободной. Друзья, да здравствует демократическая Россия!

Толпа горячо откликнулась на его призыв, сотни голосов кричали: «Да здравствует демократическая Россия!», «Да здравствует Керенский»», «Да здравствует Линде!».

Но пока Линде говорил и мастерски приобретал доверие и симпатию толпы, я заметил, как группа коммунистов медленно начала двигаться в его направлении. Теперь они были всего метрах в десяти от него. Они держали штыки наперевес. Трое из них были настроены решительнее других.

«Смотри! — схватил я Сафронова за руку. — Они могут напасть каждую минуту!». Сафронов вынул свой револьвер: «Да… о господи!».

Но Линде, казалось, не видел их:

— Именем демократической России я призываю вас подчиниться приказу и заступить в окопы. Я призываю вас сделать это!

— Да! Да! — завопила толпа. — Мы пойдем!

— Поклянитесь именем демократии! Поклянитесь…

Но он не закончил предложение: носатый коммунист воткнул штык в его спину. В тот же момент Сафронов выстрелил. Убийца был сражён наповал, его винтовка упала рядом с его телом. На момент атакующие остановились, но один из них, который был сзади их теперь мёртвого лидера, быстро пробежал несколько метров, отделявших его от Линде, который теперь полулежал, полусидел на траве. Солдат поднял штык, его лицо было полно ненависти и решительности. Мой бедный друг пытался защититься голыми руками. Сафронов снова выстрелил, но промахнулся… и его пуля попала в кого-то в толпе. А нападавший тем временем ударил штыком моего умирающего друга: ещё, и ещё, и снова, и ещё… и так тридцать с лишним раз. Солдатская масса, которая только что приветствовала Линде, оставалась неподвижной, охваченная паникой. Никто из них не пришёл к нему на помощь, ни один из толпы в две тысячи человек не пошевелился, чтобы прийти на помощь человеку, который был провозглашенным героем русской революции.

Некоторые из коммунистов со штыками наперевес бросились в нашу сторону. В этот критический момент, когда наша жизнь висела на волоске, кто-то из толпы крикнул: «Броневики! Броневики едут!». Это были магические слова. Наступавшие коммунисты развернулись и побежали как зайцы, растворяясь в толпе. Убийца, держа в руках ружьё, со штыком покрытым кровью, замешкался на какой-то момент, а затем последовал за товарищами.