Вотыты - Ольга Зима

– Ещё бы! – задрал нос Мидир и одернул жутко грязное сюрко.

– Клянешься соблюдать все требования, предъявляемые к королевским волкам, к званию, которое ши зарабатывают потом и кровью, а ты получил по случаю рождения?

Мидир смутно ощущал грядущий подвох, но не согласиться не мог.

– Да, разумеется! – гордо ответил он.

Брат вздохнул и скрестил руки на груди.

– Королевский волк Мидир, вы сегодня не единожды оскорбили принца Мэрвина словом и делом. Кроме того, использовали сильнейшую магию без разрешения владыки. Поэтому я, властью, данной мне Джареттом, арестовываю вас. Сухую камеру я обещаю. Стража! – крикнул Мэрвин и приказал мигом появившимся волкам: – Сопроводите принца в тюрьму.

Волки переглянулись, за ними показалась широкая спина Киринна.

– Вотыты, – важно кивнул Мидир, решив потом рассказать о его зове.

– Я слышал, – прошептал Киринн одними губами. – Благодарю.

– Нам не послышалось? – переспросил страж.

– Да что же это такое, – бормотнул Мэрвин. – Вам! Не! послышалось! – рявкнул он и сухо закончил: – В тюрьму. Хотя тебе, Киринн, еще рано было вставать, но в этом есть некая ирония. Моя мать просила оставить тебя при Мидире, и я склонен выполнить ее просьбу. Ты будешь сопровождать моего брата даже в тюрьму.

Мидир приосанился. В тюрьму его еще не сажали! Это было дико интересно.

– Принц Мидир, мы должны… – страж откашлялся.

– Хочу в тюрьму! – помахал рукой Мидир.

– Ну, если это и ваше желание, тогда прошу вас следовать за мной, мой принц, – поклонился Киринн маленькому волку.

Мидир наслаждался вниманием. Обычно волки бежали за ним или в крайнем случае почтительно следовали позади. Но теперь двое королевских волков шли впереди, двое – позади, а сам пленник сиял от счастья. Встречные замирали столбом, переглядывались и тихо перекатывались. Второй принц даже пожалел, что ему не сковали кисти железом, как особо сильному магу, но ничего. Каким образом сопровождали пленников, все подданные Джареттом знали и так.

Смутился Мидир только внизу, но Киринн, разговаривая со стражником у железной двери, показал рукой наверх. Это было даже немного нечестно, камеры наверху были просторные, имели по окошку и располагались очень далеко от того места, куда забрался разозленный ссорой с братом Мидир – и где повстречал Нуаду, вляпавшись в непонятную ловушку.

– Прошу, мой принц, – позвал, отперев узкую дверь, Киринн. – Располагайтесь. Не думаю, что вы успели поесть сегодня, поэтому прошу отведать нашей еды.

– Я не гор-р-роден!

Мидир решил, что вообще есть не будет! Точно! Живот, правда, предательски заурчал.

– Но, мой принц, вы же знаете… – не успокаивался Киринн, – в Доме Волка не принято морить голодом даже врагов!

Мидир, зашедший внутрь, молча пнул деревянную миску и уселся в угол, сложив руки на груди. Серые стены, серый камень, и никого! Брат не шутил. И пусть Мидир тут умрет от одиночества! Вот тогда все поймут, что потеряли!

Мгновенно стало скучно и тоскливо, захотелось прижаться к маме, и даже вредный Мэрвин показался сносной компанией.

– Прошу пощадить мою шею, – мягко выговорил Киринн, и Мидир не смог не обернуться.

– А что с ней?

– Боюсь, Воган порежет ее, если узнает, что вы не ели!

– Ну р-р-радно, – шваркнул носом Мидир. – Только ради твоей шеи.

Киринн принес деревянный поднос, откинул льняную салфетку. Два куска серого хлеба, узкие, чтобы войти в любой поясной кошель, и рубленая котлета посередине. Аж слюнки потекли.

– Это дежурный перекус стражей, так что можете считать себя в исполнении «при оружии».

Мидир знал эту фразу. «При оружии» означало охранять кого-то важного для Дома. Вроде почетных гостей или королевских особ. Им в цитадели тоже запрещалось носить оружие – кроме коротких кинжалов – говоря, что с охраной королевских волков они чувствуют себя не хуже, чем при оружии.

Он решил было не есть, проявив гордость, но понял, что уже сжевал хлеб и мясо, когда доел его и облизнулся.

– Мой принц, что все в жизни не просто так. Каждое событие дарит вам что-то, что можно использовать. Это незабываемый опыт, потому что все происходит именно с вами. Это не прочитано, не продумано, но – прожито. Используйте.

Киринн поднял ладонь, словно хотел постучать Мидира по колену, но, видимо, передумал, раз убрал руку. Второй принц не озадачился этим, скорее, разобиделся. Киринн, вздохнув, вышел. Коридор был совершенно пуст, слабый свет, льющийся из круглого окошка у потолка камеры, погас окончательно, лишь вдали перескакивали со стены на стену отблески факелов.

Вздохнул. Спать не хотелось совершенно. Он промерил собственную камеру: пятнадцать шагов в длину и десять – в ширину. И зачем такая большая? Зевнул и когда решил, что не уснет, глаза закрылись сами.

Утром веселый солнечный луч осветил другую сторону коридора, и Мидир проснулся. Нос замерз, все тело затекло от неудобной позы. Встал, откинул плащ Киринна, каким-то образом оказавшийся на его спине. Ополоснул руки и лицо водой из кувшина, решив предложить отцу провести воду в камеры. Это просто неприлично, встречать тюремщиков неумытым! А если бы ему не оставили воды?

Солнечный луч опускался, означая, что солнце восходит, а брат все не спешил к Мидиру в гости. Лекцию прочитать о правилах вежливости королей или просто позлорадствовать. опять никого не было! Неужели мама и Вотыты про него забыли?

Мидир вздернул голову – нет, про него просто невозможно забыть! Попробовал обернуться: получилось с третьего раза, и с удовольствием побегал по клетке, то есть по камере. Вернулся в обычный облик, пожалел, что не может оглядеть себя, и прислушался. Уже почти полдня прошло, а к нему никто не шел!

Наконец вдалеке послышались чьи-то шаги.

– Киринн, чего так дор-р-рго? – возмутился Мидир. – Я есть хочу!

Киринн поклонился, хоть это и выглядело через решетку невесть как странно. Открыл камеру и протянул Мидиру хлеб с мясом. Мясо было вяленое, но вкусное. Мидир любил больше сырое, желательно с кровью. Вкуснее всего было свежее, которое он однажды стянул из-под руки Вогана, но повар отобрал и прочитал целую нотацию, что сырое мясо едят только дикие животные, а ши стоят над ними, так что нечего и думать о подобном. Вот раз в год загнать ночью какого-нибудь кролика – это нормально, это почетно. Но не во время благой трапезы в сердце Светлых земель! Мидир тогда