Древо миров - Андре Олдмен

Поле для бугурта было выбрано в двух лигах от города. Оно начиналось прямо от берега реки и тянулось в восточном направлении на восемь полетов копья.

Всю ночь плотники сколачивали трибуны для именитых зрителей, и все же тем вряд ли суждено было что-либо увидеть, кроме клубов пыли из-под сотен копыт да блеска оружия. В отличие от обычных турниров, на которых рыцари бились попарно, вызывая друг друга на поединок, на бугурте дрались в конном строю и боевым оружием. Запрещалось лишь добивать упавшего с коня противника, в остальном же это было настоящее сражение с убитыми, ранеными и затоптанными. Победившей считалась та сторона, у которой по истечении назначенного времени оставалось больше воинов в седлах. Они и получали выкуп от всех рыцарей проигравшей стороны.

Плотникам удалось за одну ночь выстроить деревянные подмостки, огибавшие почти все поле, а в средней части с северной стороны даже высились две деревянные башни, украшенные коврами, лентами и стягами. Между башнями была устроена ложа для знатнейших дам и престарелых лордов. Сюда уже подкатывали золоченые карраки с вельможными седоками.

По сторонам поля стояли шатры: с одной стороны аквилонские, раскрашенные в красные и синие полосы, с другой — зингарские, красно — золотые.

— Кажется, при вас нет ни слуг, ни оруженосца, — заметил ландграф, когда их кавалькада приблизилась к полю. — Не желаете ли воспользоваться для облачения моим шатром? Его сейчас поставят.

— Очень любезно с вашей стороны, — поклонился Дагеклан.

Когда он, надев с помощью прислужников ландграфа броню, вышел из шатра, солнце показалось из-за облаков, и лучи его косо пали на строящиеся ряды рыцарей. Пестрые перья на шлемах заиграли всеми цветами радуги, утренний ветерок развернул значки на копьях и флаги на деревянных башнях, заиграл легкими шарфами дам. Казалось, праздник подошел к своей высшей точке, и сейчас взорам публики откроется сказочное действо…

Вышли гарольды и трубами возвестили прибытие короля.

Конн выехал вперед на белом коне под длинной накидкой с вытканными золотом львиными мордами. Его доспехи сияли, позолоченный шлем был украшен коротким плюмажем черных перьев. Аквилонское воинство приветствовало короля восторженными криками.

В то же время на противоположном конце поля строились аргосцы. Султаны на их шлемах были более пышными, чем у аквилонцев, на щитах больше золота и разноцветных лент. В целом же одно воинство вполне стоили другого, и исход схватки был отнюдь не предопределен.

Показался Арракос в темных доспехах. Его шлем с тяжелым забралом, как и у аквилонского короля, блистал позолотой, а плюмаж был красно — золотистым, по цветам Аргоса.

Гарольды вновь поднесли к губам сверкающие трубы. Едва отзвучал их торжественный звук, на поле появился лорд — распорядитель. Он стал выкрикивать условия бугурта, которые все и так отлично знали. Отчаявшись перекричать ветер, лорд — распорядитель махнул рукой и пришпорил коня, спеша уйти от опущенных копий полетевших навстречу друг другу всадников.

Они сшиблись в центре поля, и сразу же облако пыли закрыло сражающихся от зрителей.

Дагеклан с ходу выбил из седла целящегося ему в грудь копьем аргосца и слегка придержал лошадь, выискивая нового противника. Огромный всадник с полем из треугольников серебра и черни на каплевидном щите, разделавшись с кем — то из аквилонцев, погнал гнедого коня навстречу кампанарию. Конь летел широким наметом, и по всему было видно, что аргосец настроен биться насмерть.

Их копья ударились в оковку щитов, и копье Дагек — лана сломалось. Успев помыслить, что не худо бы учредить разбирательство, кто там у тарантийских собратьев по ордену закупает столь негодные копья, Железная Рука отстегнул палицу и приготовился к новой атаке аргосца, который уже развернул своего гнедого и вонзил ему в бока длинные шпоры. Когда он оказался рядом, Дагеклан ловким движением нырнул под острие копья аргосца и нанес сильнейший обратный удар по затылку. Шлем противника треснул, и всадник тяжело свалился под копыта.

Тут Железная Рука увидел аквилонца, на щите которого красовался прямостоящий леопард на черном поле. Поставив длинное эбеновое копье в упор, аквило — нец во весь опор летел навстречу аргосскому рыцарю в кирасе, украшенной изображениями виноградных гроздей. Дагеклан наметанным глазом сразу углядел, что аргосец целит выше щита противника, в левое оплечье. Аквилонский всадник этого не учел и был выброшен на десять локтей за хвост своего коня.

Случилось так, что никого из своих, кроме Дагек — лана, рядом не оказалось, а более многочисленные противники окружили упавшего рыцаря кольцом с явным намерением растоптать поверженного копытами. Аргосец в доспехе с виноградными гроздьями, бранясь, отстегивал тяжелую секиру…

Дагеклан ринулся в эту толчею, яростно размахивая своей палицей и каждым ударом сбивая всадника.

— Не по правилам! — гудел он из-под шлема. — Остановитесь!

— К Нергалу твои правила! — рявкнул, оборачиваясь, рыцарь с виноградом. — Да здравствует свободный Аргос! Смерть аквилонцам!

— Это нехорошо, — отвечал Дагеклан, — здесь бугурт, а не бойня.

Секира свистнула, но кампанарий успел пригнуться, одновременно ударив палицей снизу по руке противника. Виноградный рыцарь разразился страшными проклятиями, и тут же его заслонил кто-то из подоспевших аквилонских бойцов.

Дагеклан соскочил с коня и склонился над поверженным. Подняв забрало, он узнал графа Рабрагора. Лицо его было белее мела, из левой ноздри густо текла кровь.

— Не убивай! — вскричал граф, открывая глаза. — Это ошибка! Твой правитель…

Тут он увидел красно-синие аквилонские цвета на ленте, повязанной на шлеме рыцаря, и осекся.

— Кто ты?

— Вставай, — сказал Железная Рука. — Сможешь держаться в седле?

— Приведи мне коня и увидишь… Но кому я должен поставить свечу на алтаре Митры?

— Тебе лучше не знать.

Щит Дагеклана был закинут за спину, и граф не мог видеть его знаков.

Постанывая, Рабрагор поднялся. Его конь не отходил далеко от хозяина, так что граф смог водрузиться в седле, крепко ухватившись за луку.

— Благодарю тебя, неизвестный спаситель, — сказал он, глядя на Дагеклана сверху вниз. — Погибнуть за Аквилонию, конечно, большая честь, только… э — э… мне еще рановато.

— Вот именно, — сказал Железная Рука, так и не поднявший забрала своего шлема, — всему свое время.

Схватка тем временем постепенно превращалась в настоящее сражение. Те, кто еще держался в седле, обменивались ударами копий по краям площадки, но выбитые из седел аргосцы, вместо того чтобы, согласно правилам, покинуть поле, обнажали мечи и накидывались на аквилонских всадников, бросали под ноги коней обломки копий и, заставив таким образом какого-нибудь аквилонского рыцаря спешиться, тут же вступали с ним в смертельную сечу. Вооруженная алебардами стража пыталась было разнять дерущихся, но вскоре сама была втянута в битву.