(Не)Холостяк (СИ) - Шефф Вийя

Отключаюсь. И направляюсь к посту.

— Марина, всех пациентов Алисы Валерьевны перенесите на другое ближайшее время и предупредите их.

— Но... Как?— в замешательстве.

— Я вроде ясно сказал!— срываюсь на рык.

— Хорошо...

Теперь понятно, почему она такая в последнее время. А точнее со своего дня рождения.

В тот день она бесследно пропала на три дня. Никто о ней ничего не знал. На связь не выходила, выключила телефон.

Мы с Лилей уже собирались идти в полицию, но она вдруг объявилась. Потерянная и зарёванная.

С тех пор она стала меня избегать, разговоры свела только по работе. Любая попытка поговорить начистоту не увенчалась успехом. Она закрылась. Ушла глубоко в себя.

С Лилей тоже не разговаривает. Живут как соседи. Даже полки в холодильнике и конфорки на плите поделили. Но причиной такого поведения Антипова не делится.

И болтушка Марина только слышит вопрос — что с Алисой — сразу увиливает и сбегает.

Если сейчас она мне не расскажет, то я её прибью.

— Собирайся, поедешь со мной,— врываюсь к Волжиной в кабинет.

— Куда?— отрывается от компьютера и смотрит на меня.

— На совещание, хотят тебя видеть,— вру, иначе не поедет.

— Кто? Где?— хлопает красивыми глазками.

— Там узнаешь.

Через пять минут мы уже садимся в мою машину, и я направляюсь в клинику.

— Не поняла, зачем мне присутствовать на совещании?— смотрит на меня с недоумением.

— Я тебя обманул. Мы едем в поликлинику, в которой ты наблюдаешься из-за беременности. Ах, да! В ту, в которой ты уже месяц не появляешься, несмотря на диагноз. Алиса, ты с катушек съехала? Ребёнка угробить хочешь?

— А если я не хочу этого ребёнка?— шипит со злостью.

— Тогда какого хрена с абортом тянула? Думала, само рассосётся?— взрываюсь.

Молчит, скрестив руки на груди и устремив взгляд в сторону.

— Тебе не нужен ребёнок? Отдашь его мне. Родишь и отдашь. Я воспитаю.

— Ты ненормальный?— поворачивается и смотрит огромными глазами.

— Нет. У меня своих не будет. Воспитаю твоего, раз его мать не любит и не хочет.

— Что за бред?

— Я в детстве паротитом переболел и теперь бесплоден. Так что твой ребёнок — моё спасение и возможность стать отцом.

— Ерунду не говори! Вероятность твоего бесплодия мизерная,— спорит.

— Только я попал в эти несчастные десять процентов, так как у меня был двухсторонний орхит. У таких мальчиков шансов иметь детей в будущем, почти нет. Ты же в курсе?

— Зачем тебе это надо?— боевой настрой Алисы падает.

— Я люблю тебя, а значит, люблю всё, что связано с тобой. И твоего ребёнка тоже,— беру её за руку.

— Это ребёнок Ника...

— Я догадался. Но для меня это не важно.

— Для меня важно... Он был в той машине, что сбила меня,— у неё на глазах появляются слёзы.— Я не хочу ребёнка от убийцы...

Выворачиваю руль и притормаживаю у обочины.

Обнимаю её, крепко прижимая к себе.

— Не плачь. Тебе нельзя волноваться,— глажу по голове.— Малыш не виноват в том, кто его отец. Он не станет таким же. Он будет таким, как ты его воспитаешь. А я уверен — ты сможешь вырастить достойного человека в любви и ласке. И если ты позволишь, то я буду рядом.

Алиса громко шмыгнула носом и натянуто улыбнулась.

— Я тебе пальто тушью испортила,— потёрла пальцем пятно на лацкане.

— Да фиг с ним. Отвезу в химчистку. Едем, нас ждут.

Анализы сданы.

Мы в кабинете доктора, которая отчитывает и давит на профессионализм Алисы.

— Вы сама врач! Нельзя так безответственно относиться к жизни ребёнка и своей. Он же живой. У него есть ручки и ножки, сердце бьётся. Вам его не жалко?

Алиса потупила взгляд в пол. Стыдно... А мне-то как стыдно. Я же отцом представился, чтобы сюда войти.

— Я обещаю, что теперь она будет находиться под моим постоянным контролем и выполнять все ваши предписания и рекомендации,— гневно цежу сквозь зубы, смотря в сторону Волжиной.

Давно меня не отчитывали, как школьника. Обычно это делаю я.

— Я очень на это надеюсь. Как вы, опытный врач, и не заметили её беременность?

— Я психиатр. И мы были в ссоре,— натягиваю улыбку.

-А теперь идемте, сделаем скрининг.

Я мало что понимаю в гинекологии, мне это знать как бы и не надо, но внимательно слежу за всеми показателями на экране.

— Всё в норме. Но если не будете осторожны, то произойдёт выкидыш,— предупреждает Нина Абрамовна.

— Извините, доктор, это мальчик?— тыкаю пальцем в экран на отросток в районе таза.

— Это палец,— смотрит на меня укоризненно.— Про пол ещё говорить рановато, но на восемьдесят процентов я уверена, что это девочка. А я, с моим многолетним опытом, уже очень редко ошибаюсь.

— Извините,— улыбаюсь ей.— Алиска, будем готовить всё розовое.

— Спасибо! Мне сейчас важна чья-то поддержка,— благодарит меня, пожимая мне пальцы, когда выходим от врача.— Я кроме Марины больше никому не сказала про беременность. И то она случайно узнала, по симптомам распознала.

— Да, Марина твоя точно могила. Партизанка. Пытай, убивай — ни слова. Странно, что я не заметил...

— Тебе и не надо было...

— Сейчас едем к тебе домой, и собираем вещи,— открываю перед ней дверь.

— Это ещё зачем?— застывает в проёме.

— Затем, что я обещал тётеньке врачу за тобой круглосуточно приглядывать. Ты переезжаешь ко мне. С Лилей ты всё равно в контрах, так что тебе у меня лучше будет.

— Не хочу тебя напрягать...

— Ты и не напрягаешь,— обнимаю её.— Я хочу быть рядом и заботиться о тебе и твоём ребёнке.

— Нашем,— поправляет.

— Да. Я же теперь "отец",— смеюсь.— А мне нравится. Звучит круто.

Глава 40

Четыре года спустя. Май.

Полумрак кабинета. Сижу верхом на коленях мужа, пытаясь отдышаться от произошедшего безумства между нами. Так спонтанно и страстно.

Поглаживаю большим пальцем по его губам, а второй рукой накручиваю его волосы. Он это обожает, готов мурлыкать, как котёнок.

Мой любимый доктор Грозный...

— Тебе надо постричься,— делаю замечание.

— Прямо сейчас? Не вовремя как-то,— поднимает откинутую назад голову и открывает глаза.

— Нет. Но надо. Я запишу тебя к мастеру.

— Чтобы я делал без любимой жены?— обхватывает сильно руками мою талию.

— Зарос бы...

— Раньше я как-то справлялся,— улыбается и чмокает меня в губы.

— То было раньше... Отпусти, мне нужно идти,— пытаюсь оторвать его руки от себя, но он только их ещё крепче сжимает.— Вит, у меня пациент через пять минут.

— Подождёт твой пациент,— снова целует меня.

Внутри опять начинается бурление чувств и желаний. И так каждый раз.

— Ум... Всё! Ночью пошалим,— вырываюсь из его объятий и от сладких поцелуев.

— Ночью у нас может быть очередной аттракцион с "мам, мне страшно" и ночевкой между нами. С Илюхой не пошалишь...

— Ну, боится ребёнок, что теперь делать?— приглаживаю волосы и разглаживаю руками помятый в порыве страсти халат.— Сам виноват. Не надо было громко ужасы смотреть, пока меня не было. Он проснулся, увидел, вот — получай страхи. Смешно, что мы два врача, специализирующиеся на этом, справиться не можем.

— Потому что это свой ребёнок, а не чужой... Со своим всегда сложнее. И я не работаю с детьми,— встаёт с дивана Грозный и поправляет одежду.— Я тебя люблю,— снова ловит в свои объятия и целует.

— Доктор Грозный!— произношу с повышенной интонацией.— Вы ведёте себя неприлично. Мы на работе, Вит... Тут столько ушей... Потом слухи по больнице...

— Забей на них,— целует в шею.— Мы взрослые и женаты. Я что свою жену обнять и поцеловать не могу? С какого...?

Да, женаты. Уже три с половиной года. Расписались через два месяца после рождения Ильи. Не хотела я идти в ЗАГС с животом.