(Не)Холостяк (СИ) - Шефф Вийя

Со стороны пляжа доносится недовольный крик и плач. К нам летит белокурый голубоглазый ангелочек в слезах.

— Он всё сломал!— плачет и жалуется на брата.

— Он сам упал!— отпирается Илья.

" Пиздец!"— читаю по губам Ника.

— Можно я запрусь в комнате, и не буду оттуда выходить до конца отпуска?— упирается головой мне в плечо и незаметно целует.

— Ты же третьего хотел. Как ты с ними тремя будешь, если с двумя не справляешься?— в шутку упрекаю его.

— Я десять нянек найму,— целует в ушко.— Так! Хватит орать!— криком угомоняет дерущихся детей и встаёт в позу " папа в гневе".

Дети сразу успокаиваются и вытягиваются в струнку. Работает. Если папу достали, то он может и наказать. А это — лишиться всех "пряников".

— Вита, мы идём реконструировать твой замок. А ты, Илья, марш в свою комнату и не выходи оттуда до вечера!— рычит отец.

— Ну, пап...

— Я сказал — марш в комнату.

Илья пытается на ходу утянуть со стола свой телефон.

— И без телефона!— рявкает Ник.

— Папа!— чуть ли не в слёзы.

— Книгу почитай, которую в школе задали,— жёсткий взгляд.

— Да, блин!— передёргивает сына.— Книгу я мог и дома почитать. Здесь-то нафига? Каникулы же...

— Поговори мне ещё.

Ник включил строгого батю. А это серьёзно. В такие моменты с ним лучше не спорить. Будет применять наказания.

Обычно — это лишение карманных денег и запрет на выход из дома с друзьями в свободное время. Мальчики остро чувствуют нехватку подобного. Илье уже девять и нужно самоутверждаться в коллективе. А запреты бьют по имиджу. И он у нас "ранний"— на девочек начинает засматриваться. Эх, ещё наследственность... Не дай бог...

Ближе к вечеру возвращаются Мария Евгеньевна и Лилька. Весело щебечут на ходу, передавая мне часть пакетов.

— Еда отвратительная. Всё такое острое, просто жуть,— жалуется свекровь на блюда в ресторане, котором они обедали с Антиповой.

— Это же Таиланд, Мария Евгеньевна! Тут всё горячее.

— Видела я сегодня их "горячее". Стыдоба!— передёргивает плечами.

Это вы ещё ночью в городе не были. Вот где разгул непристойности. Мы тут с Гасом выбрались на пару шоу — долго в себя приходили.

— Совсем забыли божье предназначение,— ворчит свекровь.

Она добрая, но с характером, и порой он очень тяжёлый.

Обожаю её. Так помогла нам, когда Виталина была маленькой и беспокойной. Приходилось разрываться между домом, работой и съёмками. А ещё постоянные светские мероприятия, от которых Ник не мог отказаться, но и явиться туда одному — было поводом раздуть слухи о расставании или проблемах в семье.

Хорошо всё у нас. Любовь и взаимопонимание. Все проблемы не оставляем глубоко в себе, а озвучиваем и решаем сообща. Я теперь не могу залазить в головы людей, приходится по-другому их читать.

После ужина Ник напоминает о сюрпризе.

Лилька издаёт истерический смешок и закрывает рот рукой.

— Что не так?— понимает муж, что он куда-то вляпался.

— Милый, помнишь — десять лет назад мы с тобой кое о чём поспорили?— начинаю издалека.

— Припоминаю...

Его глаза подозрительно щурятся. А потом он обречённо опускает плечи и тяжело выдыхает.

— Я уехала тогда. И ты не выполнил свою часть уговора.

— Нет...

— Д-а-а,— злорадно.

Он издаёт хныкание.

— Пап, на что вы поспорили?— с горящим интересом в глазах спрашивает Илья.

— Не спрашивай...

Я приношу тарелку с дурианом, который порезала в саду. В доме его резать категорически запрещено.

— Фу!— затыкают все нос.

— Пап, ты дурак, если на такое согласился,— прячет нос в локоть сын.

— Это вонючая какашка,— закрывает лицо Вита.

— Я со стороны посмотрю, откуда этот запах не чувствуется,— хватает со стола свой телефон Лилька и сбегает к гамакам у бассейна.

— Я с тобой,— ретируется за ней свекровь.

— Извини, пап, но я должен это снять для истории,— отбегает в сторонку Илья и включает камеру телефона. Следом Виталина.

— Инквизиторша,— смотрит на меня со злостью Ник.

— Справедливость должна восторжествовать,— злорадно ухмыляюсь, поигрывая бровями.

Заткнув нос, Гасанов откусил небольшой кусочек от фрукта.

— Гадость, какая,— вывалил язык от омерзения.

— Да, ладно тебе! Он сладкий, только воняет.

— Вот именно! Я же потом не отмоюсь.

— Не преувеличивай! Продолжай,— протягиваю ему тарелку.

Он осилил всего одну дольку.

— Жесть, во рту, словно кто-то сдох,— провёл пальцами по языку.

— Да, брось!— посмеялась над его кислым лицом.

— У меня вообще-то тоже для тебя подарок. Был... Сейчас думаю — вручать или нет.

— Ты думаешь?!

Усмехнулся и достал из кармана футляр для очков.

— Очки?— держу в руках закрытую коробочку.— Зачем они мне?

— Открой.

Щёлкаю замочком и поднимаю крышку.

Это мои очки. Те самые... Которые он раздавил в нашу первую встречу. Целые. Починил.

— Я их все эти годы хранил...

По моему лицу ползёт улыбка, а в глазах пощипывает. Обнимаю его и прижимаюсь губами к его губам. Нежный поцелуй, но жутко возбуждающий.

— Я воняю,— шепчет в губы.

— А по мне — ты очень вкусный и сладкий. Ммм...— прикусываю нижнюю.— Нямочка...

Беру с тарелки кусочек фрукта и показательно прожевываю.

Вкусно.

Закидываю другой.

— Ой, бе-е,— морщится Ник.

— Вкуснятина,— очередной кусочек в рот.

— Алис, у нас всё нормально?— сводит брови.

Месяц назад я пропустила приём противозачаточных таблеток. Всего один раз... Ладно два.

— Ой, мамочки...