Война по умолчанию - Леонид А. Орлов

Может быть, для страны и позади, но вот что намерен делать Чаушеску? Миля успел сказать, что Чаушеску хочет «с вашей папкой купить себе свободу». Что он имел в виду? Не бред же это тяжело раненного человека.

А означать его слова могут лишь одно – Чаушеску летит к границе. В соседнем государстве он может сдаться властям, попросить политического убежища и попросить гарантий личной безопасности для себя и супруги в обмен на секретные разведсведения КГБ, которые ему передал генерал Макри. Макри открывал пакет? И не разобрался, что в нем откровенная липа? Хотя Половцев признался, что этот липовый пакет как раз и готовили для отвлечения противника, если возникнет опасность и придется любой ценой спасать настоящий секретный архив. Значит, Макри мог поверить в его подлинность.

«Надо уговорить Чаушеску лететь в Советский Союз, – решил Сергеев. – Убедить его, представившись, предъявив документы. Хотя, был бы настоящий дипломатический паспорт, было бы проще, а документ за подписями советского посла и работников МИД Румынии может Чаушеску не убедить. А после того как мы размахивали удостоверениями Секуритате, он нам вообще не поверит. Но пробовать надо, другого варианта все равно нет».

Пока Станислав размышлял, вертолет лег на круг, обходя линии электропередачи. Впереди внизу виднелась большая ровная газонная площадка с дорожками, на которую вертолет и стал заходить. Какие-то строения, парковая зона и хорошее надежное ограждение. Еще пара минут, и машина пошла вниз.

– Что будем делать? – тихо спросил Ванич, когда пилоты выключили двигатель, а пассажиры выбрались из вертолета.

К вертолету из-за крайнего особняка уже ехала легковая ARO. Чаушеску стоял поодаль и о чем-то энергично разговаривал со своими министрами. Боб и Мэнеску только кивали и как-то неуверенно оглядывались по сторонам. Ванич прислушивался, опустив голову и покусывая от напряжения губу. Наконец он заговорил, повернувшись к своему спутнику:

– Чаушеску велит Бобу и Мэнеску остаться здесь.

– А что это? – Сергеев кивнул на строения.

– Президентская резиденция Снагове. Чаушеску говорит, что пришлет за ними второй вертолет, что эта машина идет с перегрузкой.

– Отлично, – тихо обрадовался Сергеев, пряча улыбку. – Он не от нас избавиться решил, а от них. Значит, мы для него как охрана сейчас ценнее.

– Маня Мэнеску – премьер-министр, – напомнил лейтенант.

– Тем более. А это что за тип на машине приехал?

– А вот это плохо, – нахмурился Ванич. – Не проверил бы он у нас документы. Сказали, что он офицер Секуритате.

– Ничего, держись наглее, если начнут проверять, – посоветовал Станислав. – Я думаю, что это офицер из охраны президента, а Макри мог прислать своих, из своего управления экономической безопасности. Мы ему никто, как и он нам. Просто можно послать на три буквы.

– На какие три буквы? – не понял Ванич. – Куда послать?

– Ладно, я пошутил, – засмеялся Сергеев. – Будет время, расскажу, о чем речь, а сейчас нам нужно быть максимально собранными. Как ты думаешь, Чаушеску по-русски понимает?

– Думаю, понимает. По телевизору как-то показывали его во время официальной встречи с советской делегацией. Он общался с ними в какой-то момент на русском. Было такое, показывали.

Офицер, приехавший на машине встречать вертолет, даже не посмотрел на сопровождавших президента людей. Он только кивал, получая указания от Чаушеску, потом открыл дверь и посадил в машину членов правительства. Когда президент с женой снова двинулись к вертолету, а пилоты, осматривавшие свою машину, бросились занимать места в кабине, Сергеев снова засомневался.

Сейчас? Завести разговор начистоту сейчас, пока не начал реветь двигатель вертолета? А если Чаушеску испугается и вызовет охрану? Тогда их с Ваничем оставят здесь. Пусть не арестуют, но точно оставят, и президент с пакетом, который наверняка у него в этом коричневом портфеле, улетит в неизвестном направлении. А может, пусть летит. Погони нет, американская разведка, очевидно, разрешила воспользоваться пакетом со сведениями КГБ Чаушеску для его целей. Или его там встретят те же самые американцы, разыграв спектакль с чудесным спасением.

Что-то тут не так, засомневался Станислав, все очень нелогично. А еще есть принцип, который гласит, что поставленную задачу нужно выполнять любой ценой, пока ее не отменили. Половцев попросил найти и забрать пакет. Если будут на хвосте американцы, помотать их так долго, как получится, и не отдавать им пакета. Они там настоящий архив успеют доставить в безопасное место. Но американцев не видно. А что означает появление того, с усами, в приемной Елены Чаушеску? И странный взгляд Мили в его сторону. А потом Миля с простреленной грудью, когда все разбежались и разлетелись.

Э-э, нет, остановил сам себя Сергеев. Когда у тебя недостаточно сведений, когда ты толком ничего не понимаешь в обстановке, лучше ничего не менять в предложенном тебе умными дядями плане. А в разведке работают дяди умные. Такие сведения собрать, увести их из-под носа у американцев, которые все пронюхали, но так и не смогли добиться своего. «И я их подводить не должен», – заключил Станислав Васильевич и полез в вертолет. Надо понять, куда и зачем летят Чаушеску, а потом видно будет. Может, еще что-то важное случится, тогда и решение будем принимать.

Вертолет взлетел. На этот раз он сразу взял курс на северо-запад. Неужели в Венгрию? Или я чего-то не знаю о верных правительству армейских частях. Но тогда это гражданская война! Броситься к пилоту? Рвануть ручку управления, завалить вертолет на бок и – к земле, чтобы вдребезги!

«Что за чушь лезет в голову, – остановил себя Сергеев. – Сразу шашку наголо – и в атаку. Тебя учили головой работать, прежде всего. Чаушеску надо убедить во что бы то ни стало улететь в Советский Союз. Там он будет в безопасности, находясь там, он не станет причиной гражданской войны, потому что наши не дадут ему ее развязать. Он не сможет встать во главе правительственных войск, которые начнут снова стрелять в мирное население. Власть он потерял, осталось сохранить жизнь и мир в стране. Пусть сидит и пишет мемуары где-нибудь на выделенной ему ЦК КПСС даче. И забрать у него как-то из портфеля пакет. Пока он в руках Чаушеску, нет гарантии, что он в безопасности. И потом, мне же поручили этим пакетом «размахивать» и отвлекать на себя американскую разведку».

Сергеев был уже близок к тому, чтобы попросить у Елены Чаушеску головные телефоны или снять с ее головы их насильно и прямо сейчас начать говорить с президентом. Но что-то случилось, Чаушеску начал крутить головой и энергично говорить в микрофон. Оказывается, пилоты запаниковали и попытались ему что-то объяснить. Вертолет пошел на