Подмастерье - Оксана Аболина

— Потом! — резко приказал Зингл. — Оставьте нас вдвоём и чтоб меня никто не беспокоил.

Часовой, низко поклонившись, кивнул и исчез. Прикрывающий вход полог упал.

— Мне кажется, я тебя уже видел? — поинтересовался Зингл. — Там в кустах, где мои люди ловили гусей?

— Да, это был я, — подтвердил Ерёмин. — Ты очень проницателен.

— Ещё бы, — засмеялся вождь, смех его был резким и неприятным. — Тебя трудно узнать. Ведь ты обрил голову и на тебе живого места нет.

— Твои люди постарались, — заметил Сергей.

— За дело. Что ты делал посреди моего лагеря, притворяясь диким? Шпионил? Что ты хотел узнать?

— Я просто пытался пройти к своим из леса. Надеялся, что получится.

Зингл помолчал, внимательно вглядываясь в лицо Ерёмина. Взгляд его пробирал до костей.

— Ну, предположим, — произнес он. — А кто вас научил колдовству чечухов?

— Чему-чему? — осёкся Сергей. Он никогда прежде не слышал этого слова.

— Как вы сделали, что у меня в закрытом изнутри шатре появился старик? Если научишь, я оставлю твою ферму в покое.

— Такой белый высокий старец? Светящийся изнутри?

— Ну да! — нетерпеливо вскинулся Зингл.

— Так это Савва, — облегчённо выдохнул Ерёмин. — Он охраняет монастырь. А раньше он жил там, где наша ферма. И он пришёл помочь.

— Кто такой Савва?

И тут Сергею пришлось вкратце пересказать Зинглу историю распятого Бога и его церкви, как он услышал её от Пафнутия.

Вождь выглядел задумчивым и невесёлым.

— Обычно мои мысли скачут, как резвые кони, а этот старик словно стреножил их, — признался он. — Я не знаю, можно ли ему верить.

Сергей вспомнил историю военачальника, который послушал Савву и не напал на обитель, а за это старец даровал ему жизнь. Он поведал эту историю Зинглу.

— А что он тебе сказал? — решился спросить Ерёмин.

— Старик говорил со мной так, будто имеет право мне приказывать. И я не мог заставить его замолчать. Он велел мне перестать разорять эти земли, а поворачивать на восток и идти в страну Татарию, — медленно и словно нехотя произнёс вождь. — Он сказал, что Господин Неба и Земли, которому он служит, подарит мне это царство. И будет оно великим и станет расти с каждым годом. И никто не сможет повредить мне — ни человек, ни зверь. И ещё он говорил, что когда родятся дети у детей моих детей, то им поклонятся звезды, и купола падут. И старый мир умрёт, оставив место новому.

— Ты же иззвен, — поразился Сергей. — У иззвенов детей не бывает.

— Я знаю, — криво усмехнулся вождь. — Старик сказал, что в Татарии живёт много племён чечухов. Они будут мне подчиняться. Но он повелел не убивать их, как мы всегда делаем, но брать моим воинам их самок к себе и жить вместе с ними. И тогда у иззвенов родятся дети. Ещё он говорил, что дикие научатся жить в мире, они станут пасти скот и выращивать урожай. Но они навсегда останутся великими воинами. И много чего ещё обещал этот старик. А потом я спросил его, что случится, если я не послушаю его, и останусь у этой фермы, и разорю её, и всех убью, потому что давно мне не доставляли столько беспокойства, и я спросил, что будет, если я и дальше стану грабить ваши земли, и убивать чечухов, и брать в плен иззвенов.

Зингл надолго замолчал, словно забыл, что только что говорил с Сергеем.

— И что Савва? — не выдержал Ерёмин.

Зингл, не мигая и не шевелясь, смотрел ему в глаза. Сейчас его лицо казалось белой неживой маской. Он долго не отвечал, но потом заговорил неожиданно резко и громко.

— Старик сказал, что если я его не послушаю, бехорги, которые давно хотят встать во главе моей армии, но враждуют между собой, они договорятся друг с другом и убьют меня. Но никто из них не сумеет удержать власть. И войско моё распадётся на части, растеряется, исчезнет, растворится в пыли дорог, — лицо Зингла искривилось. — И ещё он добавил, что после эпохи хаоса дважды появлялись великие орды, и Господин Неба и Земли предлагал вождям этих орд тот же договор, что и мне. Но они не послушали его. И кто помнит о них? Даже следа не осталось. Согласись, барг Сергей Ерёмин, мне есть над чем поразмышлять. И совета спросить не у кого.

— А что с твоим плечом? — спросил Ерёмин. — Ведь ты был утром ранен.

— Старик дотронулся до него и исцелил, — произнёс Зингл. — Он сказал, что этим подтверждает верность своих слов и закрепляет обещание, данное Господином Неба и Земли.

— И ты ему по-прежнему не веришь? — поразился Сергей.

— Я думал, это колдовство чечухов, — признался вождь. — Выродки любят ворожить.

— Так что ты собираешься делать?

— Пока не знаю, — продолжил Зингл. — Подумаю. Возможно, я и оставлю в покое ваши земли, и поверну на восток, в страну Татарию. Но если старик обманул меня, то вы очень об этом пожалеете. Я вернусь с войском, ещё более могучим и разорю вас дотла. И никого не оставлю в живых.

— Я не думаю, что Савва обманул тебя, — произнёс Сергей. — И я считаю, что он предложил тебе хорошую сделку.

— Жить с самками выродков? Не такая уж это радость, — презрительно скривился вождь.

— Чечухи такие же люди, как мы. И у них не самки, а женщины, — заступился за чечухов Сергей. — Только наши гены изменили медики, а их гены исказила природа, — объяснил Ерёмин, но про себя он радостно ухмыльнулся — так этим диким и надо, сам-то он никогда бы чечуху не поцеловал: хоть и люди они, но такие страшные — совсем на людей не похожи.

— Кстати, старик оставил предзнаменование и насчет тебя, — Зингл помолчал, с интересом наблюдая за реакцией Сергея. — Он сказал, ко мне в шатер принесут раненого барга, притворяющегося диким. Он сказал, что я не стану тебя убивать и брать в плен, потому что пройдут годы, и ты придёшь в Татарию. И будешь жить в моих шатрах. И все дикие, даже бехорги станут относиться к тебе с великим почтением. И ты расскажешь всем народам, даже тем, что живут под куполами, о величии моего царства. И память о твоих словах останется навечно. «Но сейчас этот барг не готов, — добавил старик. — Прежде чем случится обетование о нем, барг пройдет немало дорог, и многому должен будет научиться».

Вождь громко хлопнул в ладоши, и в шатёр заглянул часовой.

— Впусти лекаря, — властно приказал Зингл.

Бритый лекарь обработал раны и кровоподтеки Сергея, а затем напоил его какими-то травами. Всё это время вождь продолжал сидеть, скрестив ноги, и наблюдая за пленником. А затем Ерёмина сморил сон. Он хотел продолжить разговор с Зинглом, но усталость прошедшего дня взяла свое. Он заснул.

31

Пробудился он через несколько часов. Над лесом всходила заря. Пели птицы. Но не было слышно стука топоров, разнузданного гогота диких, не горели вокруг костры. Сергей лежал у кромки леса на ковре. Только этот ковёр и остался от шатра, да ещё круглый большой след на траве.