Кто, если не я? - Катажина Колчевська

– Оля, я совсем про сюрприз забыла. Он у меня в сумке.

Оля первая выскочила в коридор и, когда открыла мою сумку, аж пискнула от радости, увидев на самом верху Гав-гава. Магда опять недовольно скривилась.

Ужин прошел спокойно. Я делала вид, что не вижу ее недовольства, а она прикидывалась, что меня здесь нет. Игорь пробовал шутить, чтобы разрядить обстановку, но в конце концов сдался и уехал к себе. Рано утром мы с Робертом собрали Олины вещи.

– Помнишь, какие документы нужны? Медицинские книжки, свидетельство о смерти и все такое.

– Да, мы постараемся побыстрее все приготовить. Ты точно сама доедешь?

– Да, я выспалась, и мне сегодня намного лучше. – Не стала ему объяснять, что пани Рената на такой случай снабдила меня лекарствами, после которых я и спала нормально, и машину могла вести. Правда, за пару таблеток пришлось в аптеке выложить целое состояние. – А что, ты хочешь нас отвезти, чтобы из дома на пару дней сбежать?

– Нет… ну… я просто хотел тебе помочь.

Я посмотрела на него. Выглядел он ужасно. Похоже, эта парочка ему за последние месяцы настоящее пекло устроила. Мне стало его жаль.

– Да, хорошая идея, – сказала я громко, чтобы было слышно в кухне. – Даже не знаю, справлюсь ли с Олей в такой долгой дороге!

– Хорошо, я помогу, но сначала с Магдой поговорю! – ответил Роберт, тоже повысив голос.

Мы друг другу заговорщически улыбнулись.

Магда согласилась при условии, что Игорь переночует дома, потому что она «ну вся на нервах» и «так сердце болит, потому что Оля уезжает».

Игорь пробовал уговорить меня, что он может нас отвезти, но я стояла на своем. Нас отвезет Роберт. Я сердцем чувствовала, что зятю просто необходимо ненадолго сбежать из дома. Иначе у него инфаркт случится или он с ума сойдет. Была как раз суббота, и он успевал к понедельнику вернуться, чтобы пойти на работу.

Доехали мы быстро, а Оля почти все время проспала. Один раз проснулась, съела бутербродик и опять уснула. Мы молчали почти всю дорогу.

Вы даже не представляете себе, какие физиономии были у Оли и Роберта, когда они увидели Мушку. Ее привела Бася – на пару дней мне пришлось оставить псинку у нее. Мушка бросилась ко мне, обезумев от радости, аж взвизгивала и даже описалась немного. Роберт сначала решил, что это Басина псинка, но когда та ушла, а Мушка вбежала в дом и начала там хозяйничать, он понял, что я завела собаку. Зять ходил по комнатам, и глаза у него делались все больше и больше от удивления. Дома было чисто. Никаких таблеток, алкоголя и беспорядка. Я даже начала собой гордиться немного.

Оля бегала, осматривая все углы. Вид у нее был такой счастливый. У меня в глазах защипало, когда я поняла, что Оля счастлива, что она чувствует, что вернулась домой. Второй раз за неполный год она теряла свой дом, и второй раз в этом была виновата я. Мушка бегала за ней, они с первого взгляда друг другу понравились. Хотя псине пришлось немного порычать и даже легонько укусить Олю за пальчик, чтобы соплячка научилась ее уважать и не относилась как к игрушке.

Оля выспалась в машине, но все равно уснула рано. Мушка устроилась на ковре под нашей кроватью и решила охранять нашу малявку. Она смотрела по сторонам своими выпуклыми глазами и зарычала на Роберта, когда тот попытался подойти к спящей девочке.

Мы уселись на кухне за чашечкой чая с шарлоткой. Чай заварила я, а шарлотку принесла Бася. У нее был настоящий талант к выпечке.

– Аня, так ты решила забрать Олю навсегда? Правда? – несмело спросил Роберт.

– Я уже взрослая и прекрасно осознаю последствия своих поступков. Да, я решила ее забрать.

– Прости, что спрашиваю, но я бы не хотел опять пережить такое…

– Послушай, Оля останется у меня, пока ей не исполнится двадцать. Или пока я не умру, – добавила серьезно.

– До восемнадцати, – автоматически поправил он меня.

– До двадцати. В восемнадцать ребенок еще не готов жить самостоятельной жизнью, – ответила с полным шарлотки ртом.

– Аня, ты же уже немолода, а если не справишься?

– А если не справлюсь, то выхода у меня все равно нет. Если сказала «А», то говори «Б», и так до конца алфавита, – ответила я ему с улыбкой. Это была любимая мамина присказка. – Но только помни: до двадцати лет, и ни дня больше.

– Хорошо, Аня, хорошо.

– Кстати, даже и не думайте, что я от вас отстану. От Магды так точно. Я буду вам звонить, буду привозить Ольку на каникулы и буду требовать деньги на ее содержание. Да, и еще переведите мне деньги, которые остались в наследство от Госи и за продажу их дома.

– Но, Аня… – попробовал протестовать Роберт.

– Нет уж, мои дорогие! Я не повторю ту ошибку, которую совершила с отцом. Я за ним ухаживала, кормила, мыла, в туалет водила целых десять лет. Сама! Магда мне хоть бы раз помогла! Хоть бы грош какой на лекарства дала.

– Но вы же тогда не общались!

– Она со мной не общалась, а отец-то тут при чем? Обиделась на меня, а отец десять лет медленно умирал, и она к нему ни разу не приехала! Даже не поговорила с ним! Хоть бы на пару дней меня сменила и о нем позаботилась.

– Но ты же медсестру нанимала?

– Да! Даже двух. Но кто им платил? Вы мне хоть один грош дали? Роберт, вы мне хоть одним чертовым грошом помогли, когда я об отце заботилась?

– Но тебе же дом остался… – сказал он тихо и сразу об этом пожалел. Еще больше сжался.

– Дом?

Я взглянула на него и только теперь увидела своего настоящего зятя. Тень собственной жены! Это все были только ее слова, а своего мнения у него не было. Я разговаривала сейчас не с человеком, а с автоответчиком, с магнитофоном. Магда надиктовала ему правильные мысли и ответы, и он их сейчас повторял. Всегда так было и так всегда будет. Я встала и пошла в туалет. Мне нужно было успокоиться.

– Роберт, мне все равно, что думала или подумает Магда, – сказала я, вернувшись в кухню и начав убирать со стола и ставить посуду в мойку. – Но с Олей вам так просто не отвертеться. Ваша внучка будет жить со мной, но вы тоже обязаны принимать участие в ее воспитании. Будете мне помогать, особенно финансово. Я не знаю, когда смогу вернуться на работу. Без ваших денег мне не справиться. Даже если сестра опять со мной десять лет разговаривать не будет.

– Шестнадцать, – поправил меня Роберт.

– Шестнадцать, – автоматически повторила я и вдруг спросила: – Но почему шестнадцать?

– До Олиного двадцатилетия еще целых шестнадцать лет.

– Вот зараза, – выругалась я тихо, когда поняла, о чем он. Шестнадцать лет – это чертовски много. Я даже не знала, хочу ли я прожить еще столько. – Мог бы и не говорить, – проворчала я.

Глава 29

Роберт уехал, а мы с Олей начали все по новой. Учились вместе с ней обходиться без подгузников и истерик. Снова подружились с Зузой, Евой и Басей. Я опять начала готовить. Вот только теперь у меня появилось непреодолимое желание все время целовать и тискать малышку.

Я сама себе удивлялась, а Олька даже стала от меня убегать. Сейчас я поняла, что означает «залюбить до смерти». Нам было хорошо вместе, вот только Оля так и не перестала вырывать волосы и расчесывать раны. Наматывала себе прядки на пальчик и крутила так сильно, что даже вырывала. Такое случалось перед сном, когда она нервничала, боялась чего-то, или во время истерик. Еще и чесалась все время, ходила вся покалеченная. Ногти у нее были очень короткие – или сама поломала, или Магда обстригла. Она чесалась, когда смотрела мультики, в ванной, во время еды и даже во сне. Почти все время.

Проблему с волосами мы решили легко. Мне пришлось пойти в парикмахерскую, а то опять люди от меня шарахаться начали, и я взяла с собой Олю. Там нас коротко подстригли, малышку даже очень коротко. Надо лбом и ушами почти налысо. Оля расстроилась, увидев себя в зеркале, но мы с парикмахершей ей объяснили, что у нее такая же прическа, как и у меня, что сейчас так модно и ей очень идет. На самом деле выглядела она жалко. Худая и лысая, как после тифа.

Решить проблемы с царапинами так легко не удалось. Я старалась удержать Олю или отвлечь, когда она опять начинала чесаться. Все без толку. По ночам было особенно тяжело. После таблеток, которые мне прописала пани Рената, я спала хорошо, вот только не могла контролировать, что делает Оля. Каждое утро у нее появлялись новые раны или она расчесывала старые. Я все надеялась, что когда она немного поживет дома, то успокоится и все пройдет, но не прошло. Наконец, я решила посоветоваться со специалистом.

– Здравствуй. Это Анна, – сказала я, когда Иоанна взяла трубку.

– Да, я узнала. Что тебе надо? – ответила она холодно.

– Я хотела извиниться.

– Ты уже в больнице извинилась.

– И мне нужна помощь. У Оли какая-то сыпь, и я не могу ничего сделать, она все время ее расчесывает. – Я тараторила, как заведенная, боясь, что Иоанна бросит трубку. – У нее раны по всему телу. Я привезла ее две недели назад из Варшавы, она худющая, как спичка. Думала, это из-за стресса, а сейчас боюсь, что это какая-то болезнь. Иоанна, я знаю, что ты на меня обижена и я не имею права просить о помощи, но пожалуйста, посоветуй мне какого-нибудь педиатра, к которому я могу пойти с Олей. Чтобы можно было ей доверять и чтобы не побежала сразу в службу опеки. – Я на секунду умолкла, а Иоанне наконец удалось вставить слово.