Не любовь. Не с нами (СИ) - Романова Наталия

– Буду.

Голова шла кругом, я словно смотрела в сломанный калейдоскоп, в котором цветные стёклышки не собирались в ровный узор. Всё время какой-нибудь камушек выпадал, нарушая сложившуюся картинку мироустройства.

Голованов вёл себя и рассуждал о женщинах, как доисторический австралопитек, в то же время кормил вкусным домашним обедом, между делом нарезая салат из свежих овощей. Он заявил, что не простит Лию никогда в жизни, и я поверила ему, потому что сама не простила бы предательство никогда в жизни. Сказал, что могу считать его своим, не просил ничего взамен. При этом не сказал, что любит меня. Он даже не сказал, что не любит Лию.

Хотелось визжать от неопределённости, а после – от того, что делал Голованов с моим телом прямо там, на кухонном столе, от удовольствия. Интересно, какие струны он задевал, что моё либидо взлетело до космических высот, заставляя испытывать острое желание близости несколько раз в день. Причём именно с Глебом. Только и только с ним.

А ещё… Он узнал меня тогда. Узнал. Узнал! И то на выдохе: «чёрт» принадлежало мне. Поцелуи, каждый, от самого мелкого, невесомого, до жаркого, глубокого, настырного принадлежали мне. Впервые за долгие годы я поняла, что не жалею, что пришла той ночью в постель Глеба. Он был моим той ночью от затылка до пяток – мой и только мой. Кому-то нещадно мало. Для меня же – несметные богатства, больше, чем в пещере Алладина.                 

Он сказал: «считай меня своим», я же всегда была его. Иррационально, глупо, беспечно – я ликовала, позабыв о том, что случилось на перевале, о родных и близких, обо всём белом свете.

А родные и близкие меня помнили. Ближе к вечеру Глебу позвонил Коля, в тот момент я устроилась на коленях Глеба, обхватив его шею руками, уткнулась в неё носом, притворяясь, что дремлю, он держал меня за талию одной рукой, второй осторожно перебирал волосы.

– Да, – тихо ответил Глеб, думая, что я сплю.

– Как она? – услышала я хмурый голос Коли.

– Нормально.

– Домой собирается?

– Колёк, дайте девчонке отойти… Я вчера пересрал, представь, каково ей было.

– Я-то ладно, но родители… Нюта сдерживает, но долго оборону держать не сможет.

– Ладно, – шепнул Глеб и отложил телефон в сторону.

Выехали мы на красной Мазде СХ5 – машине Лии, которую он забрал и возвращать, как оказалось, не собирался. На внедорожник Глеба было страшно смотреть. Меня охватила паника от одного вида битых боков, разбитого лобового стекла, покорёженной двери. Сколько же будет стоить ремонт? Я понимала, что Глеб не предъявит мне счёт, но… ведь это моя вина, а Голованову деньги не с неба падают. Они вообще никому с облака не валятся в виде непредвиденных осадков из купюр с Бенджамином Франклином на лицевой стороне.

– Не переживай, КАСКО покроет.

А вот ремонт папиного таракана никакое КАСКО не покроет, это я поняла, как только мы подъехали к дому. В дальнем углу, при входе, стояла груда искорёженного металла. Оказалось, Гетц скатился по насыпи на следующую ступень серпантина, перевернулся несколько раз, а потом шлёпнулся ещё раз плашмя на крышу. По счастливой случайности маленькая машинка не создала больших проблем, ведь внизу могли ехать люди, оказавшиеся волей судьбы в непогоду на перевале. Пострадать. Погибнуть!

Меня трясло как в лихорадке, когда я встала, словно вкопанная, у ворот. Через минуту подскочил Алёша и выдал наше появление визгливым:

– Ириша приехала с Епушкой!

Сразу же выскочила из летней кухни мама, отбросила в сторону фартук, который держала в руках, накинулась на меня с объятиями и слезами, причитая на все лады, хватая меня то за лицо, то за руки, то за плечи, повторяя, как заведённая:

– Господи, Пресвятая Богородица, спасибо, спасибо, спасибо!

– Ох, ты ж! – пробубнил папа, прижав меня к себе. – Вот и хорошо, вот и славно, живёхонькая, вот и ладно.

– Папа, прости, – заревела я, отчаянно шмыгая носом. – Я тебе машину куплю, другую, новее.

– Дался тебе этот кусок железа, – отмахнулся папа. – Думать о нём.

Потом сидели в привычной беседке под моим окном. Коля рассказывал, как отправился с самого утра на перевал с эвакуатором, привёз таракана домой, что сказал мастер при беглом осмотре, и что решили по итогам: Гетца продать на запчасти – движок, например, совсем не пострадал при падении, – а кузов на металлолом. В конце сезона сложить всё, что получится, плюс у Колька есть заначка – всё-таки подводники не последний хвост без соли доедают, – и купить новую машину. Давно пора.

Отец деловито советовался, какую машину лучше взять. На минивен замахнуться? Глеб кивал, охотно отвечал, Коля активно поддерживал беседу, как и Нюта, которая разбиралась во всём, в чём разбирался муж. Может быть, даже устройство ядерного реактора на подлодке знала, если это не военная тайна, конечно.

А я… Так паршиво мне не было никогда в жизни, даже когда приехала злосчастной ночью домой накануне свадьбы Глеба, или очнулась после первого года самостоятельной жизни, поняв, что умудрилась за год наворотить такого, что расплачиваться, возможно, придётся всю жизнь.

 Я тихо всхлипнула и не смогла сдержать очередных слёз.

– Ир, перестань, – попытался проявить сочувствие Коля.

– Оставь её, – зафырчала Нюта, ткнула со всей силы костяшками пальцев ему в ребра, а потом ещё и ущипнула. Коля зашипел, но руку не убрал, не отодвинулся. 

– Да что её колбасит-то, как на максимальной глубине погружения… Чокнуться можно!

– Понимаешь, в чём дело, Колёк, – с улыбкой ответил Глеб, пододвигая меня ближе к своему боку. – Если бы мы с тобой выбрали друг друга, нам бы было зашибись. Мы бы бухали вместе, баб снимали, понимали с полуслова – красота! Но мы выбрали женщин, а это совсем другая история.

– Согласен, – вдруг ответил папа.

Глеб уехал ближе к ночи, сказал, что завтра рано на работу, нужно выспаться, отдохнуть, и что-то мне подсказывало, что он не имел в виду посткоитальный цистит, от которого меня оберегал. На прощание поцеловал меня при всех, начисто игнорируя недовольно вздыхающего Колю и счастливо улыбающуюся маму. И оставил ключи от Мазды папе.

– Держите, всё равно я не пользуюсь.

– Ты что? Не дай бог что случится.

– Страховка покроет, – небрежно кинул Глеб.

Глава 23. Ирина

Прошло больше трёх недель с происшествия на перевале. Мне никто ни о чём не напоминал, тем более не упрекал, но всё равно избавиться от чувства вины в отношении родителей было сложно. Я нахватала заказов, взялась за новых клиентов, даже тех, кого бы раньше обошла стороной. Говорят, людей испортил квартирный вопрос, меня испортила жажда денег. Срочно нужно было заработать, и как можно больше, при одной мысли, что родителям придётся расстаться с большей частью сезонного заработка, становилось не по себе – ведь всё по моей вине!

Несколько дней меня не дёргали, после всё вошло в свою колею. Коля помогал отцу достраивать два новых, отдельно стоящих номера на месте снесённых, совсем старых. Нюта носилась со своими мальчишками, успевая накормить, предотвратить, вразумить. Мама целыми днями хлопотала по хозяйству, я вместе с ней, в душе понимая, что это не жизнь, а самая настоящая каторга, однако, другой у Цыплаковых-старших не будет.

Здесь, у берегов Чёрного моря, они имели возможность заработка, пусть небольшого и тяжёлого, но всё-таки у них были эти деньги, если же переедут в Иркутск, как иногда предлагала я, или на Кольский полуостров, куда порой звал Коля – останется лишь пенсия. К тому же, маленький, скромный бизнес заставлял думать, переживать, торопиться, идти в ногу со временем, что для деятельной натуры родителей было куда важнее денег.

Неожиданно для себя я поняла, что инертней родственников. Коля честно служил. Обывателям представляется, что офицер-подводник в свободное от выхода в море время перебирает бумажки в штабе или отдыхает в кругу семьи. На самом деле жизнь вне моря состояла из бесконечных учений, почти всегда физически выматывающих. А дома ждали жена и трое неугомонных мальчишек. Нюту и вовсе иначе, как жизнерадостным привидением с моторчиком, не назвать.