В теле пацана (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

Открываю глаза. В руки падают трусики. Мля, фальстарт!

Я просто замечтался. Зачем мне её вчерашние грязные трусы, что наверняка уже в корзине для стирки? Магичка и не заметит.

Надо что — то более заметное спереть, чтобы возмутилась и явилась разбираться. Но до этого… удержаться не смог, рассматриваю трусики. Вчера эти счастливые трусики касались и стягивали сладкие местечки Ольви. Растягиваю на руках, оценивая ширину ткани. Определённо всё хорошо проветривается. Собираюсь уже понюхать.

И кожей чую, как воздушное пространство всколыхнулось. Да неужели!

— Ольви! — Восклицаю радостный, отшвыривая трусики.

Девушка в трёх метрах от меня стоит вроде как невозмутимая. Смотрит чётко в глаза и не улыбается.

А я восхищён её новым образом! И шокирован такой откровенностью. На ней голубая блузка с просвечивающейся тканью так, что видно и грудь, и соски! Очень откровенно видно!! УУУ! Короткая, пышноватая синяя юбка, едва доходящая до середины белого бедра. Ещё на ней голубые полу — прозрачные чулки, что натянуты выше колен, они с юбкой и образуют ту заветную зону голых ляжек, куда притягивается глаз. Причём резинки чулок или на чём там крепится ткань, никак не стягивают и не давят, ляхи у магички крепкие.

На ней сапожки, поблёскивающие синими гранями, судя по толщине и синей меховой полоске сверху, зимние. Высокий каблук придаёт её точёным ножкам ещё большей атлетичности. Умопомрачительная няшка с безразличным лицом и зазывающим телом вызывает просто шквал эмоций. Ах и эти волосы! Они убраны назад, видимо какой — то заколкой, по вискам тоненькие косички, и выше бровей милая прямая чёлочка. Шейка оголена, и это придаёт ей невероятной нежности. Ровно, как чулки фантастической сексапильности. Ой, кажется, юбка тоже слегка просвечивается.

Ей только шубы норковой не хватает для полного образа…

— Верни трусы, — раздаётся от неё угрожающе спокойное.

— В чём срочность? Ты же вчера их носила? — Не нашёл ничего лучше сказать, но всё же нащупал их на кровати. Улетели не на пол, фух.

— Эти другие, новые, — цедит уже сквозь зубы и добавляет убийственное: — И бюстгальтер тоже новый.

— Ой, где?! — Восклицаю.

— У тебя под ногами, — снова отвечает спокойно.

Опускаю голову, ой. Меж стоп лифчик синий валяется с чашками плотными. А я вроде не заказывал…

— Плохая шутка, — комментирует девица уже раздражённо.

Делает пару шагов, оказываясь в полуметре от меня. Вырывает трусы, что я подаю ей, как завороженный. Растягивает их руками, наклонившись. Сует один сапог в дырку из ткани, затем переступает вторым. Натягивает трусики, ведя их по чулкам, бёдрам, под юбку. Раздаётся лёгкий шлепок по коже от резинки.

Твою мать, она без трусиков была только что?! Я походу спёр всё нижнее бельё, что было на ней! В таком случае выдержка у неё пиндец какая…

Присев на корточки, Ольви поднимает и лифчик.

— Прости, — выдавливаю из себя, делая «пёсьи» бровки.

Через мгновение она простреливает меня взглядом. Голубые глазища чернеют.

— Прости? — Бросает, хмурясь. — Мелкий дурень. Впервые за целый сезон меня пригласил на свидание тот, к кому я с детства испытываю чувства. И вот мы сидим в самой лучшей трапезной Градира, и мой потенциальный жених в процессе признания во взаимности, наблюдает, как у меня внезапно оголяется грудь! Думаю, когда я вскочила растерянная, лорд узрел, что и трусов уже нет! Да ты своим «прости» теперь не отделаешься, Кристиан!

Крик её возымел эффект. Меня чуть не сдуло. Да и не ожидал, что она так может. На слезу пробивает, губу закусываю. Эй, мужик, ты что реветь собрался? Дохлое тело так расслабило? Вдыхаю глубоко, прогоняя порывы.

А Ольви смотрит изучающе.

Выдыхает остатки пара. Расстёгивает прямо при мне блузку до пупа, оголяя обе молочно — белые сиси! При этом неотрывно смотрит на меня вновь безразлично. А я немею, ибо обнажённая грудь у меня перед носом во всей красе!

Но девушке плевать на мою впечатлительность, она высвобождается из обеих рукавов, берёт невозмутимо лиф, одевает, закрывая чашками сокровище. И поворачивается ко мне тоненькой идеальной спинкой. И ещё более идеальной, бразильской попой! Которая теперь топорщится из — за каблуков так нещадно, что с ума можно сойти от тоски.

— Застегни, — раздаётся спокойное, выводя из ступора.

Встаю с кровати. Тянусь неуверенно, хватаю застёжку, касаясь нежной горячей кожи. Вроде ничего сложного. Готово.

Не оборачиваясь, она накидывает обратно рукава.

— Извини меня, — уже взмолился, когда понял, что собирается валить.

— Нет, — выдаёт нещадно и безразлично.

Что в груди холодеет до колких льдинок.

— Мне нужна твоя помощь, пожалуйста, не уходи, — вою, когда вижу, как вокруг неё разлетается сверкающий вихрь в преддверье телепортации.

— Я не знаю иного наслаждения, как познавать, — раздаётся из её уст моя же цитата, и дальше уже авторское: — но не тебя, мальчишка.

Чёрт, а больно. И даже в этот раз…

Не суди по внешности, какой я мальчишка, так и кричит в душе. Но волнует сейчас другое.

— Мы увидимся? — Спешу задать вопрос сдавленным горлом. Да плевать каким голосом задаю, лишь бы успеть.

— Нет, — отвечает тихо. И готовится к прыжку.

Почему — то не могу даже допустить мысли, что она исчезнет из моей жизни. С бешеным сердцем подаюсь к ней, ощущая, что вот — вот уйдёт навсегда! Закроет мне все двери, доступ, уедет, исчезнет, перенесётся в неведомый край чуждого мне мира, пропадёт навсегда. Навсегда…

Обхватываю руками крепко со спины! В спешке схватил, как попало: одна рука за живот, вторая попала на грудь, да не важно. Блёстки растворяются в синем камне, истончается магия. Успел.

Ольви даже не сопротивляется. Она просто молчит в моих объятиях.

Глава 17

Глава 17. ЛЮБИТЬ ИЛИ БЫТЬ ЛЮБИМЫМ?

— Отпусти, — раздаётся невозмутимое от магички.

Но я держу ещё крепче, как самое дорогое, что у меня есть.

— Нет.

— Я применю боевую магию, это больно, — звучит первая угроза цинично ровным тоном.

— Больнее, чем от твоих слов? — Спрашиваю, продолжая сжимать в своих объятиях.

— И чем же ты так оскорблён? — Раздаётся с усмешкой и далее уже бросает: — эгоистичный, избалованный сынок короля. Отпусти, больше предупреждений не будет.

Руку с плотной груди убираю, опуская на твёрдый животик. Уже и неловко так нагло держать. Но отпустить всё равно не могу, прижимаю за талию, сам прислоняю щёку к её спине.

— Ты хочешь обратно к нему? — Спрашиваю тихо.

— Я посрамлена, ты шутишь? — Раздаётся с иронией. Девушка статуей стоит напряжённой, вообще не двигается.

— Да что такого? — Не удержался от возмущений. — У тебя великолепная грудь, которой можно только гордиться. Думаешь, твой лорд отвернется от тебя, увидев чуть больше положенного. Ха! Да я уверен, он ещё больше воспылал страстью. Поверь, теперь тебе будет сложно отвертеться от его ухаживаний.

Ольви усмехнулась.

— Мне хорошо известно, что подданные Леванта охотно вяжутся с суккубами, развращающими умы и тела, — выдала вдруг. — В моём же королевстве честь, достоинство и сдержанность превыше всего.

— Прости, не думал, что так выйдет, — говорю искренне. — Мне хотелось привлечь внимание, подать знак, переместив что — то твоё. С трусами вышло случайно, я, правда, не специально. Ольви?

Продолжаем стоять. У неё руки опущены, а я жмусь. Мне так приятно ощущать её тело. До отчаяния и трясучки.

— Странно, — раздаётся от неё негромко и обыденно. — Уровень умений значительно выше знаний. Разве так бывает?

— Ты попробовала медь в своей стихии искр? — Пытаюсь завести разговор.

— Нет. Не до того. И чтобы проверить твою теорию, нужно переделывать крутящий момент, а с ним и весь агрегат. У меня нет таких средств для сомнительных экспериментов. За особые заказы кузнец берёт баснословно.

— Так наколдуй монеты, — говорю скрипучим голосом, прикипая к её телу, как к сладкой подушке.