Последняя игра - Алексей Рыбин

Выйдя из отеля, они сели в тот же самый черный «Форд» с тем же улыбчивым, полным и каким-то домашним, черным водилой.

– Его зовут Коля, – сказал Баскет с заднего сиденья, указав на водилу.

– Хай, – кивнул тот. – Ник. Можно – Коля…

Он говорил по-русски с мягким округлым акцентом, но более чем прилично. По его интонации было понятно, что он понимает все: и идиоматические обороты, и слэнг. Ориентируется, короче говоря, в русской речи так же, как и в английской.

– Олег, – сказал Грабко, стараясь не показывать своего удивления. Еще один человек Михалыча, на этот раз – негр… Ну и что, в конце концов, такого удивительного? Почему бы черным не работать на этого мафиози? Однако и связи у шефа. И впрямь паутину по всему миру распустил…

– Поехали? – спросил Коля-Ник.

– Да, давай. Больше никого не будет пока, – кивнул Баскет.

Машина тронулась с места мягко, бесшумно. Выскочила на Сорок вторую улицу, про которую Олег был наслышан как о месте, изобилующем притонами, публичными домами, пушерами, «голубыми» и прочими прелестями капитализма. Он вертел головой, но вполне приличная, роскошная с виду улица не намекала даже на свой криминальный характер.

– Все переделали здесь, – словно прочитав его мысли, сказал улыбающийся Ник. – Года за три перестроили всю улицу. Почище стало, да?

– Наверное. – Олег пожал плечами.

– Впервые здесь?

– Да.

– Хорошо…

Ник крутанул руль вправо, и машина ушла в лабиринт каких-то развязок, асфальтовым клубком закрученных прямо в центре города, за кубическим зданием центрального автовокзала.

Олег не спрашивал, куда они едут. Он смотрел в окно, сначала пытаясь запомнить бесконечные повороты, которые, кажется, происходили на одном месте. Но потом, когда машина, в очередной раз свернув почти под прямым углом в какой-то асфальтовый рукав, оказалась в бесконечном тоннеле, освещенном, впрочем, не хуже, чем город наверху под утренним солнцем, он понял, что они нырнули под Гудзон и удаляются от Манхэттена.

– Линкольн-таннел, – сказал Ник. – Тан-нел, – повторил он по слогам, словно для того, чтобы Олег лучше понял.

– О'кей, – кивнул Грабко. – Таннел, так таннел. А куда едем-то? – спросил он наконец, придав голосу полнейшую беззаботность.

– В хорошее место. Недалеко осталось, – ответил Баскет.

– Недалеко, это правда, – подтвердил Ник. – Недалеко совсем. Хобокен.

– Хобокен? Что это?

– Город, Нью-Джерси, Хобокен, – ответил водитель.

Это мало что прояснило, но Олег кивнул, словно был полностью удовлетворен ответом. Хобокен, так Хобокен.

Мимо проносились аккуратные кирпичные домики, точнее, «домиками» они казались после небоскребов Манхэттена, на самом деле, это были высокие, пяти и семиэтажные здания, очень европейского вида. Вообще, у Олега создалось ощущение, что миновав Линкольн-тоннель, они оказались в Берлине, или в Лондоне, или, в крайнем случае, в Питере на Петроградской… Очень не похож был город Хобокен на сверкающие блоки Манхэттена. Вот именно – сверкающие. Здесь стены домов были матовыми, серыми или буро-коричневыми. Известняк и кирпич, окрашенная в темные цвета штукатурка, лепнина над окнами, эркеры, козырьки над подъездами…

– Это, блин, богемный город, на хуй, – неожиданно сказал Баскет. – Очень тихий. Самое то…

– В каком смысле – богемный? – осведомился Олег.

– Ну, блин, художники живут всякие, писатели, бля… Конкретное место, ништяк.

Конкретное… Для чего это оно – «конкретное»?

Ответ на незаданный вслух вопрос не заставил себя ждать.

Машина выскочила из города, который кончился внезапно, – не было здесь ни долгих километров фабрик, больших и маленьких заводиков, складов, ангаров, гаражей, развалин и новостроек, как в пригородах Питера или Москвы, не было и бесконечных шеренг одно-двухэтажных частных домиков, которые на десятки километров окружали Большой Нью-Йорк и которые наблюдал Олег те несколько минут, пока их самолет подлетал к аэропорту Кеннеди.

Кончился город и все – как чертой отрезало. Дальше шел пустынный многорядный хайвей с указателями и рекламными щитами, натыканными, казалось, через каждые десять метров. Впрочем, это было, конечно, не так. Просто скорость их «Форда» была значительно выше той, с которой обычно передвигался Олег по Питеру на каких-нибудь «пятерках» и «тройках». Даже на «мерсе» шефа они так не гоняли.

Машина свернула с хайвея на узкую дорожку, тоже безупречно заасфальтированную, пронеслась через серое, выжженное солнцем поле и приблизилась к кучке пятиэтажных домов, некоторые из которых были полуразрушены, с выбитыми стеклами, с сорванными крышами, а некоторые – вполне приличные и с виду жилые. Они выглядели как кусок города, ураганом вырванный из центра и брошенный в поле. Совсем близко стояла стена домов Хобокена. До них было километра два, и Олег задумался на минуту о предназначении этого странного квартала, выстроенного в чистом поле.

– Начал строить один барыга, – заговорил Баскет, – да перекупили у него, не успел достроить. А мы достраиваем потихоньку…

«Ну, это сильно даже для Михалыча, – подумал Олег. – Целые города уже в Америке возводить начала русская мафия. Интересное кино. Это же что-то из разряда мирового господства…»

– Америкосы строят, – выдержав паузу, продолжил Баскет. – Наши партнеры. Ну и у нас тут есть пара домишек…

– А для чего это все?

– Да, бля, у них такая же хуйня, как у нас. На строительстве кто-то бабки хотел сделать. По липовым каким-то проектам ссуду там получил или что… Короче, бабки взял, ему надо было отчитываться, он и начал строить залупы эти, пятиэтажки, как у нас хрущобы… Хуйня, короче. Развалюхи. Бабок сэкономил кучу. А когда те врубились, что некондиция идет, он свалил. Никого сюда не селили, пока решали кто да что будет делать, строительство законсервировали. Ну мы с америкосами помирковали да купили, пока суть да дело. Теперь база тут у нас. Строимся, развиваемся…

Машина остановилась возле одной из пятиэтажек.

– Ну пошли, Олег, – по-свойски хлопнув Грабко по плечу, сказал Баскет. – Колька, ты тут посиди, подожди нас…

– Йес, – ответил Колька и растянул резиновые губы в равнодушной дежурной улыбке.

Олег вышел из машины на пустынную улицу, кажется раскаленную солнцем еще больше, чем ущелья Манхэттена.

– Сюда, – показал Баскет на вход. Обычный парадняк, как в Купчино где-нибудь.

Они вошли в здание, и Олег сразу понял, что ничего общего с жилым домом это строение не имеет. Весь первый этаж явно занимали какие-то склады, наверх вели две лестницы с центральной площадки и один-единственный лифт. В обе стороны от площадки-холла шли два длинных коридора, оканчивающиеся тупиками с небольшими окнами под самым потолком. В тупиках стояло по креслу, и в каждом из них сидели мужики. Олег сразу определил их функции. Охрана. Ежу понятно. С чего бы еще таким дуболомам сидеть с совершенно равнодушным видом, поглядывая в холл, крутя головой при каждом хлопке входной двери.

В холле тоже сидел охранник в непонятной для Олега военной форме без знаков различия, но с автоматом.

Баскет протянул ему какую-то бумагу. Охранник без улыбки махнул рукой, не глянув даже в документ, вернул его движением руки хозяину и уставился на Олега.

– Это со мной, – сказал Баскет. – Мы вниз.

– Валяй, если с тобой, – по-русски ответил охранник. Лицо его было усеяно веснушками, надо лбом торчал рыжий чуб. «Хохол», – подумал Олег.

– Тут что, все русские? – спросил он, когда они отошли на несколько метров по левому коридору и Баскет своим ключом стал отпирать одну из дверей, которые располагались в коридорах друг напротив друга парами, как номера в отеле.

– Не-а… Только на первом. Выше – америкосы… А тут наша база… Заходи, братан.

Олег сделал шаг вперед и увидел лестницу, ведущую вниз. Оглянувшись, он вопросительно посмотрел на Баскета, но тот уже запирал за собой дверь.

– Иди, иди, не боись, – сказал он. – Все нормально. У нас внизу контора…

Они спустились в подвал, освещенный лампами дневного света, прошли по очередному коридору, похожему на все подвальные помещения во всем мире. Пыль, тусклый свет, какие-то железяки вдоль стен, явно предназначенные на выброс, но так и оставленные до лучших времен. Когда, как говорится, руки до них дойдут.

Баскет три раза стукнул кулаком в железную дверь и крикнул: «Серега, открывай, бля, из России с любовью на хуй приехали!»

Дверь открылась, угрюмый Серега, мужик лет сорока, крепкий и широкоплечий, почти лысый, в джинсовом костюме, возник на пороге и впился в посетителей пристальным взглядом маленьких колючих глаз.

– А-а, ты… А это кто? – он кивнул на Олега.

– Хер в пальто, – ответил Баскет. Олег подумал, что он что-то слишком разрезвился. Или просто чувствует себя здесь как дома. Последнее быстро подтвердилось.