Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

останусь при своем мнении. Пусть мы произошли от дикарей, но сами-то мы — цивилизованные люди. По крайней мере — я.

Джабл улыбнулся.

— Из чего следует, что я — нет. Что ж, сынок, несмотря на то, что мои условные рефлексы не дадут мне жевать твое филе, несмотря на укоренившийся во мне предрассудок против такой возможности, я считаю табу на каннибализм величайшим изобретением человечества… именно потому, что мы — нецивилизованные люди.

— Что?

— Если бы у нас не было этого табу, настолько сильного, что ты считаешь его инстинктом, я бы насчитал не один десяток человек, которым нельзя доверять даже при нынешних ценах на мясо.

Дюк не сдержал улыбки.

— Я бы, к примеру, не рискнул бы пойти в гости к теще.

— А взять нашего южного соседа! Ты можешь поручиться, что мы не попали бы к нему в холодильник? А Майку я доверяю, потому что он — цивилизованный человек.

— Что?

— Ну, не цивилизованный человек, а цивилизованный марсианин, если тебе так понятнее. Я много говорил с Майком и знаю, что марсиане не жрут друг друга, как пауки. Они съедают тела своих умерших, которые мы обычно сжигаем или закапываем в землю. Это формализованный и глубоко религиозный обычай. Марсианина никогда не рубят на мясо против его воли. У марсиан нет понятия «убить». Житель Марса умирает тогда, когда он сам этого хочет, и когда его друзья и души умерших предков позволяют ему это сделать. Решив умереть, марсианин умирает так же легко, как мы с тобой закрываем глаза. Ему не нужны ни насилие, ни болезнь, ни лишнее снотворное. Вот он жив и здоров, а через секунду превращается в дух. Тогда его друзья съедают то, в чем он более не испытывает потребности, познавая его и воздавая честь его достоинствам. Дух присутствует при этом. Это своего рода обряд конфирмации. после которого дух приобретает статус Старшего Брата; как я это понимаю, — старейшины.

Дюк скорчил гримасу:

— Боже, какой пещерный обычай!

— Для Майка — это торжественная и даже радостная религиозная церемония.

Дюк фыркнул:

— Джабл, неужели вы верите в эти сказки? Это же людоедство плюс дичайшее суеверие.

— Я бы не рубил сплеча. Конечно, идею о Старших Братьях трудновато переварить, но Майк говорит об этом так, как мы говорим о дожде, прошедшем в последнюю среду. Кстати, к какой церкви ты принадлежишь?

Дюк ответил.

Джабл продолжал:

— Я так и думал. В Канзасе — это самое распространенное религиозное течение. Скажи, что ты чувствуешь, когда участвуешь в акте каннибализма, допущенном и освященном христианской церковью?

— Что вы имеете в виду? — Дюк вытаращил глаза.

Джабл торжествующе выпрямился:

— Ты был членом общины или только посещал воскресную школу?

— Я был членом общины. Я и сейчас им остался, хотя редко хожу в церковь.

— Я подумал, что, возможно, тебя к причастию не допускали… Но ты понял, что я имею в виду, если сразу перестал соображать. — Джабл поднялся. — Дюк, я не стану обсуждать разницу между ритуалами. Не буду тратить время и на то, чтобы тебя перевоспитывать. Говори: уходишь? Если да, то я тебя провожу. Если нет — будь любезен сидеть с нами, каннибалами, за одним столом.

Дюк, нахмурившись, подумал.

— Пожалуй, остаюсь.

— Помни: я ни за что не отвечаю. Ты просмотрел фильмы. Если у тебя не совсем пустая голова, ты должен понимать, насколько опасным может быть наш человек-марсианин.

— Я не так глуп, как вам кажется, Джабл. И не позволю Майку выжить меня отсюда.

Помолчав, Дюк добавил:

— Вы говорите, он опасен. Хорошо, я не буду его заводить. Он мне даже нравится.

— Все же ты недооцениваешь его, Дюк. Если ты испытываешь к нему дружеские чувства, лучшее, что ты можешь сделать, — это предложить ему стакан воды. Понимаешь? Стать его братом по воде.

— М-м-м… я подумаю.

— Помни, Дюк, все должно быть честно. Если Майк примет от тебя воду, значит он доверяет тебе и будет полностью доверять всегда. Поэтому, если ты не готов верить ему и защищать его во всех ситуациях, лучше не пей с ним воду. Здесь — или все, или ничего.

— Я понимаю. Потому и сказал, что подумаю.

— О’кей. Только не тяни: может быть поздно. Мне кажется, что очень скоро дела примут серьезный оборот.

Глава 14

Если верить Лемюэлю Гулливеру, то в Лапуте ни одна сколько-нибудь важная персона не могла ни с кем беседовать без помощи клименола (по-английски — хлопуши), задача которого состояла в том, чтобы хлопать по ушам или губам хозяина всякий раз, когда, по мнению слуги, хозяин хотел что-то сказать или услышать. С лапутянином-аристократом нельзя было поговорить без согласия его слуги-клименола.

Жители Марса не были знакомы с такой системой. Марсианские Старшие Братья испытывали в хлопушах такую же необходимость, как рыбы в зонтиках. Материальные марсиане могли бы держать хлопуш, но это противоречило стилю их жизни. Если марсианину требовалось несколько минут или лет на созерцание, он тратил именно столько, сколько ему было необходимо. Если в это время с ним хотел поговорить друг, то другу приходилось ждать. Впереди вечность — куда торопиться? У марсиан не существовало понятия «торопиться». Скорость, одновременность, ускорение и другие абстракции использовались в марсианской философии, но не в повседневной жизни.

И наоборот, поспешность человеческого существования не диктовалась рассчитанной по формуле потребностью во времени, а вытекала из сексуальной биполярности человеческого рода. На планете Земля постепенно развивалась система хлопушества. Было время, когда правители устраивали открытые приемы, во время которых подданные могли войти к королю без посредников. Остатки этого обычая сохранялись вплоть до двадцатого столетия. Умные градоначальники держали двери открытыми для последней ресторанной певички. Что-то подобное было зафиксировано в поправках I и IX к Конституции Соединенных Штатов, впоследствии поглощенных законами Всемирной Федерации.

Ко времени полета «Чемпиона» на Марс возможность прямого контакта с правителем (независимо от формы правления) окончательно отмерла. О ранге правителя можно было судить по количеству клименолов, ограждающих его от подданных. Клименолы назывались адъютантами, референтами, личными секретарями, пресс-секретарями, агентами по связям с общественностью — но все они были клименолами, потому что каждый из них по своему усмотрению устанавливал или обрывал контакт хозяина с внешним миром. Кроме официально назначенных хлопуш, существовали неофициальные, самозваные, использующие для хлопания личные отношения с Большим Человеком. Они назывались компаньонами по