Секреты профессионалов трейдинга. Методы, используемые профессионалами для успешной игры на финансовых рынках - Джек Буруджян

Первым решился Джон Фьяндача, итало-американец во втором поколении с северо-запада Чикаго. Самый младший из четырех братьев, Джон много лет занимался вольной борьбой. Он стал одним из тех немногих спортсменов-любителей, которые сумели привнести в процесс своего профессионального становления на бирже обязательную для борцов решительность и целеустремленность. Он захотел стать работающим по спредам «филлинг-брокером» (filling broker – член биржи, через которого исполняются заказы от различных брокеров; он может также работать с одним комиссионным торговцем фьючерсами. – Примеч. пер.). Это значит, что ему предстояло начать свою жизнь на площадке с самого сложного – с работы по истекающим контрактным месяцам (back month). Работа по истекающим месяцам трудна вследствие крайне низкого уровня ликвидности. Вместе с тем многие считали их лакомым кусочком, потому что исполнение спреда подразумевает работу сразу с двумя «ногами», а значит, и двойную комиссию!

Любая группа брокеров старается всеми правдами и неправдами внедрить своего человека в область исполнения спредов, тем самым они пытаются освоить сегмент торговли, который оправдает их присутствие на площадке. Фьяндача не был исключением, хотя и имел серьезное преимущество перед другими – заказы на спреды приходили на площадку с десков. Для этого мы заручились содействием Эдриена Берна (Adrian Byrne) и Джона Скэрневека (John Scarnavac) из компании Кредит Свисс Фест Бостон (Credit Suisse First Boston, CSFB), которые пообещали нам заказы.

Джон Фьяндача стоял в центре торговой площадки, его лицо выражало крайнюю степень решимости. Другие под действием центробежных сил голосового рынка выталкивались к краям торговой площадки, а Джон продолжал возвышаться над остальными, подобно скале Гибралтара. Мы постепенно убеждались в качественном исполнении ордеров, и это нас очень радовало. В конце концов, бизнес взял на себя большой риск, связавшись с недостаточно капитализированным брокером. Я посчитал своим долгом уверить клиентов и самого Джона в том, что мы сделаем все от нас зависящее для защиты его и всего брокерского процесса от риска ошибки, всегда присутствующего при исполнении ордеров на площадке.

Незадолго до окончания перехода с текущего контракта на контракт следующего срока поставки, мы заметили нечто удивительное. Исполнение ордеров и вообще весь сервис Фьяндачи был намного лучше прежнего. Потом я понял, что причина заключалась в недостатке конкуренции по истекающему месяцу. В центре площадки пространства было недостаточно, много брокеров одновременно не могли там находиться. До появления Фьяндачи там стояли две группы трейдеров, которые контролировали большую часть поступающих заказов. Появление нашего брокера, поддерживаемого с десков, привело к совершенно неожиданному результату: повышение конкуренции стало причиной улучшения сервиса исполнения спредовых заказов.

История Сирилиаса была иной. Сын доктора-грека пришел ко мне на биржу через пару лет после получения диплома МВА в чикагском университете Де Поля (De Paul). Его главной обязанностью было обслуживать Скотта Вайсблама по фьючерсам на индексы S amp;P MidCap 400 и Russell 2000. В предыдущих главах я подробно остановился на трейдерских талантах Вайсблума, много сделавшего для компании Купер Неф, но ему ничего не удалось бы без Сирилиаса, который был его глазами и ушами на площадке.

Вайсблам был одним из самых крупных наших клиентов, поэтому все мы старались не оставлять без внимания площадки малой капитализации (торговые площадки на S amp;P MidCap 400 и Russell 2000 располагались рядом друг с другом). Со временем Вайсблам стал крупнейшим в мире потребителем этих продуктов на внутридневной основе. Прирожденный интроверт и мыслитель, Сирилиас не отличался пылким темпераментом, который бывает полезен для брокерского обслуживания клиентов. Недостаток грубой страсти он компенсировал интеллектом, а качество работы его мозгов всем нам было прекрасно известно.

В одно прекрасное утро Ник Кастровильяри (Nick Castrovillari), наш исполняющий брокер на площадке Russell 2000 и близкий друг, объявил нам об освободившейся в его брокерской группе вакансии. Он поинтересовался, кого мы хотели бы видеть в роли исполняющего наши заказы брокера? Я был признателен Нику за проявленный «интерес», он знал, что нам не все равно, с кем работать. Более того, не выгорит дело с брокером на площадке, если человек тебе не по душе. Сирилиас переговорил со мной и с Вайсбламом, после чего решил воспользоваться предоставленной возможностью. Времени на колебания не оставалось, приоткрывшаяся на площадку дверь могла тут же захлопнуться, поэтому Сирилиас немедленно начал готовиться к работе брокера и торговле малыми фондовыми индексами. Начал он как брокер, но вскоре почувствовал вкус к трейдингу. За короткое время ему удалось стать одним из лучших брокеров на площадке. Кроме этого, Сирилиас обнаружил в себе схожую с шестым чувством естественную способность понимания потока ордеров. За время работы в тандеме с Вайсбламом он узнал о воздействии фундаменталий на внутридневную торговлю.

Как Фьяндача, так и Сирилиас являют собой яркие примеры господствующих в то время на рынке психологических типов. Растущий фондовый рынок не только предоставил обычным людям шанс хорошо заработать, но и в определенной степени повысил социальную мобильность на рынках капитала. Примеров тому можно отыскать множество. Рынок создавал новые ниши, которые тут же занимались и осваивались трейдерами и брокерами, при этом многие сумели добиться больших успехов. Несмотря на электронный трейдинг, быстрыми темпами набиравший обороты, а вместе с ними и объемы, конец 90-х годов можно считать золотым веком торговой площадки на индекс S amp;P 500.

Это была прекрасная пора для всех, кто имел отношение к квадранту фондовых индексов на СМЕ. Было время, когда и другие части торгового зала переживали расцвет. Сельскохозяйственные контракты пользовались предпочтением в конце 60-х – начале 70-х годов (в первую очередь потому, что ничем другим торговать нельзя было). Затем наступил золотой век валютных фьючерсов, пользовавшихся популярностью лет 20, пока консолидация европейских валют и нерегулируемый спотовый рынок не выбили почву из-под ног СМЕ, сократив ее долю в общем дневном объеме торгов на валютном рынке до незначительного уровня.

Продолжается приток ордеров в квадрант фьючерсных инструментов по процентным ставкам. Технологии еще не по силам перевести в электронный формат спреды по отдаленным месяцам (возможны тысячи комбинаций по отдаленным месяцам поставки евродоллара, выдвинутых на 10 лет вперед) или опционные рынки (с их тысячами страйков). Но в случае с фондовым квадрантом в конце 90-х казалось, что вечеринка будет продолжаться вечно. Ибо была в наличии растущая индустрия с наилучшим из всех возможных уровнем волатильности рынков; недавно запущенный фьючерс на индекс NASDAQ нормально развивался, инструменты по малой капитализации также чувствовали себя прекрасно. Вместе с тем все понимали, что когда-то вечеринка закончится!

Психология торговой площадки

В 2001 году вопрос о завершении фондового праздника был уже неактуальным. Пузырь по «хай-текам» с треском лопнул еще в 2000-м, последствия падения рынка начали сказываться на бизнесе, интерес к трейдингу также сильно пострадал. Я уже приводил слова моего друга Аарона Рейнгласса, любящего повторять, что похмелье бывает не от вина, а потому, что человек прекращает пить. Можно сказать, в 2001 году торговые площадки быстро протрезвели. Впрочем, отрезвление пришло и к трейдерам.

Психология бычьего рынка отличается от психологии рынка, переживающего падение цены. При подъеме рынок воодушевлен и насыщен парами оптимизма, замешанного на алчности и предвкушении грядущих материальных благ. Аппетит к риску на медвежьем рынке теряется, все подавлены, охвачены страхом и унынием. В 2001 году случились две важные вещи. Одна из них привела к изменению психологии рынка на локальном уровне, другая – в масштабе всей страны. Оба события заслуживают того, чтобы о них были написаны книги, я лишь вкратце остановлюсь на них и расскажу о том, как они затронули дух рынка и изменили судьбы многих из нас.

Коллективное сознание рынка довольно хрупко и ему легко можно навредить. В феврале 2001 года мой исполняющий брокер на площадке индекса S amp;P 500 и близкий друг Бобби Голт (Bobby Gault) ждал приезда своей семьи в доме, который построил на острове Бивер, который находится между Верхним полуостровом и побережьем озера Мичиган. Он поехал туда первым, чтобы привести в порядок закрытый на суровую мичиганскую зиму дом. Утром того дня я услышал по радио об исчезновении чартерного самолета, взлетевшего из чикагского аэропорта Мидуэй. Самолет направлялся на остров Бивер, и я подумал о том, знакомы ли Голты с семьей, находившейся на борту самолета.

В то утро мы должны были обсудить с нашим финансовым директором Эдом Арана (Ed Arana) открытые позиции и уровень риска по ним. Перед встречей мне позвонил с площадки Боб Новак (Bob Nowak), вместе со своим партнером Стивом Бауэром (Steve Bauer) ведавший исполнением ордеров на площадке. «Проблема с семьей Боба!». После нескольких секунд молчания я спросил: «Они были в том самолете, что летел на Бивер?». Новак ответил утвердительно. Я онемел. Голт был талантливым брокером, но дело не в этом. Мы дружили семьями, я был многим обязан ему на личном уровне.