Необузданные Желания - Джей Ти Джессинжер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты самодовольный сукин сын.
Опасно улыбаясь, Деклан покачивает наручниками на кончике пальца.
— Покажи-ка мне свои запястья.
— Иди к черту.
— Бывал там каждый день с тех пор, как мы познакомились. Давай.
— Нет.
— Это последний раз, когда прошу по-хорошему.
Мой смех звучит безумно и пугающе.
— Это ты так мило просишь? Такие прекрасные манеры. Кстати, это должно быть «красиво». Вот тебе и высокий IQ, которым ты продолжаешь хвастаться.
Проходит шесть секунд оглушительной тишины, прежде чем что-либо происходит. Знаю, потому что я считаю. Затем Деклан говорит:
— У меня найдется для тебя одно слово: «Стави».
Я сжимаю руки в кулаки. Он поворачивает руку ладонью вверх, ожидая.
— Я отплачу тебе за это. Клянусь, так и сделаю. — Деклан лишь опасно и шире улыбается на это.
Я облизываю губы, проделываю цикл совершенно неэффективного бокс-дыхания, затем протягиваю левую руку.
Не отрывая от меня взгляда, Деклан заключает мое запястье в объятие холодного металла. Непроизвольная дрожь пробегает по телу. От этого его опасная улыбка становится еще более сексуальной.
Деклан надевает наручники на второе запястье, обхватывая металл ладонями, так что я в кольце металла и его ладоней.
Изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, я говорю:
— Никогда не видела тебя таким счастливым, гангстер.
— И я никогда не видел тебя такой нервной. Какую ужасную вещь, по-твоему, я собираюсь с тобой сделать?
Деклан пытается запугать меня. Я отказываюсь доставить ему удовольствие ответом и просто молчу.
Он притягивает меня к себе, запускает руку в мои волосы, прижимается губами к моему уху и хриплым голосом говорит мне в самое ухо:
— О чем бы ты сейчас не подумала, ты права.
Сердце, успокойся. Сейчас не время взрываться. Это касается и вас, яичники.
— Находиться в твоем обществе и так ужасно.
Деклан вбирает в себя мой аромат, дыша мне в шею, посылая каскад мурашек по позвоночнику.
— Почему ты не рассказала мне о других тестах?
— Я была слишком занята беспокойством о том, все ли с тобой в порядке, что, оглядываясь назад, само по себе является одной из самых глупых вещей, которые когда-либо совершала. Или думала. Или слышала.
— И почему ты беспокоилась обо мне, чертовка? Скажи правду.
Боже, какой у него сексуальный голос. И его тело такое горячее. Как и воздух вокруг меня, моя кожа и трусики. У меня в трусах пожар, который может превратить все восточное побережье в груду дымящегося пепла.
Я хрипло говорю:
— Потому что ненавижу тебя и хочу быть там, когда один из твоих врагов, наконец, прострелит тебе сердце.
— Но я уже позволил этому случиться, девочка, — бормочет Деклан, его губы скользят по моей коже. — Мое сердце уже изрешечено.
Деклан откидывает мою голову назад и целует. И вот так просто я улетаю. Вся борьба уходит из меня. Воля к сопротивлению исчезает в мгновение ока. Я прижимаюсь к Деклану и позволяю ему впиться в мой рот глубоким поцелуем, не заботясь ни о тихих звуках удовольствия, которые я издаю, ни о том, что Киран наблюдает за всем этим, ни о чем другом.
Я просто сдаюсь. В плен его губ. Растворяюсь в поцелуе. Капитулирую.
Когда поцелуй заканчивается, и я возвращаюсь из космоса, сворачиваюсь калачиком у него на коленях, как котенок, закинув ноги на одно из его мускулистых бедер, а связанными руками обвиваю его широкие плечи. Деклан сжимает меня в объятиях, словно в тисках.
Я тяжело дышу. Меня бьет мелкая дрожь. Не думаю, что я когда-либо чувствовала себя такой живой.
— Такая чертовски милая, — говорит Деклан, прерывисто дыша. — Я жажду больше этой милоты.
— Хорошо, — шепчу я.
Деклан снова завладевает моим ртом. Я погружаюсь, затем погружаюсь еще глубже, пока полностью не теряюсь в поцелуе, лениво плывя по волнам восхитительного тепла, густого и приторного, как сахарная вата. Деклан стонет мне в рот, и я вздрагиваю.
Он хватает меня за подбородок и кусает в губы. Когда хнычу, он опускает руку мне на шею. Большущей ладонью Деклан завладевает моей шеей почти полностью.
Я могла бы ахнуть. Могла бы застонать или пошевелиться рядом с ним. Я не уверена, что я делаю, но от моих действий он весь напрягается, становясь ненасытным и в десять раз более напряженным.
— Посмотри на меня.
Медленно открываю глаза. Деклан смотрит на меня сверху-вниз горящими глазами.
— Ты — моя пленница.
Я киваю, в голове у меня все плывет. Он чего-то хочет, но не знаю, чего именно. Не могу думать. Едва могу дышать. По моим венам струится Red Bull со снежком.
— Ты останешься со мной. И на этот раз сделаешь то, что я тебе велю. И веди себя хорошо. Будь послушной. — Я на это лишь улыбаюсь. Мне нравится, когда он бредит. — Скажи «да».
— Да. На сегодняшний вечер.
— Мы поговорим о сроках позже. Почему на тебе только одна туфля?
— Это долгая история.
Его притягивающие, требовательные губы снова завладевают моими. Деклан целует меня так, словно находится в камере смертников, перед казнью, и я — его последняя трапеза. Я никогда не испытывала такого наслаждения. Такого всепоглощающего чувства.
Или такого возбуждения. Я думаю, если бы он хотя бы подышал на мой сосок, я бы кончила.
Но Деклан и близко не приближается к груди. Просто целует меня, снова и снова, всю обратную дорогу в город. Время от времени останавливается, чтобы прошептать мне что-то по-гэльски, губами прижимаясь к моему уху так близко, что могу только слышать то, что он мне говорит. К тому времени, как мы въезжаем в гараж его дома, я схожу с ума от желания.
Пока поднимаемся на лифте на верхний этаж, я снова перекинута через его плечо. С любым другим мужчиной обращение как с багажом свело бы меня с ума. Я бы никогда этого не приняла — пнула бы его в лицо и заставила лизнуть ногу.
Но есть что-то невероятно возбуждающее в том, как большая рука Деклана собственнически лежит на тыльной стороне моего бедра, и в том, как легко он переносит мой вес, и в том, что он не спрашивал разрешения на рукоприкладство. Деклан просто сделал это. Как будто это зависело не от меня. Как будто с этого момента Деклан принимает все решения, нравится мне это или нет.
Боже, помоги мне, мне это нравится. Очень нравится.
Двери лифта раздвигаются. Деклан пересекает пространство жилища. Автоматически включается свет, освещая наш путь по коридору к главной спальне. Никто из нас не
