Ленточки для Стихии - Елена Кароль

— Конечно. Это моя работа.

— И что думаешь?

— Он в своём праве, если тебя возмущает его позиция. Наследник обязан быть сильным.

— Даже когда на него открыта травля?

— Если на него открыта травля, значит где-то он дал слабину.

— Какая интересная точка зрения. — презрительно скривив губы, позволила себе лишь секунду на подобное проявление чувств, а затем постаралась стать как можно бесстрастнее и четко поставленным властным голосом (и откуда что берется?), заявила: — Матвей, мне нужна твоя помощь.

Глава 11

Проговорили мы недолго. В основном мой телохранитель был не против моих озвученных мыслей и планов, лишь пару раз внеся в них корректировки, да настояв на том, чтобы я моментально ставила его в известность, если что-то изменится и мне станет известно то, о чем мы не знаем на текущий момент.

А хотела я не так уж и много. Всего лишь информацию, да своевременную помощь, причем не только от врагов, но и от действий не таких уж и нужных, да любящих родственников.

— И знаешь… я бы хотела знать предел твоей преданности.

— Ближайшие пять месяцев я твой самый преданный… — короткое раздумье над определением и косая усмешка, — …друг.

— Ой, ли? А потом?

— А потом всё будет зависеть от тебя. Захочешь — продлишь контракт, не захочешь — не продлишь.

— И почем нынче дружба?

— Довольно дорого, но наследнику будет по карману.

Недоверчиво прищурившись, смерила его оценивающим взглядом. Темнит он что-то… Ладно, у меня есть ещё пять месяцев. Хотя всё решат ближайшие дни и даже часы, я уверена. Если не Витал и жених, то дед точно что-нибудь решит и воплотит в жизнь, а может и в смерть, причем окончательно и бесповоротно.

— Отец может передумать и приказать тебе убить меня?

— Нет. Условия контракта неизменны с момента подписания. Мало того — перекупить меня также невозможно, это один из пунктов кодекса чести наёмников.

— А Император?

— Что?

— Ты ведь подчиняешься Императору, верно?

— Верно.

— Он может приказать тебе убить меня?

— Нет. Ему проще уничтожить нас обоих.

— Кха! — возмущенно кашлянув, по его серьезному взгляду поняла, что он не шутит. Не шутила и я, задавая этот вопрос. Если кто-то из свиты Императора, а может даже и сам Император в курсе, кто я по матушке, то можно ожидать даже этого.

Паршивых овец лучше уничтожать до того, как они станут по-настоящему опасны. А разозленный шин-су, вошедший в полную силу, может уничтожить не только отдельно взятого демона кхаа-шарг, а весь его род, все его земли и если придется, то и всю его планету — уж это я уже успела узнать из тех ячеек памяти, что хранились в самых дальних уголках моего мозга.

К сожалению, именно эта сила была мне недоступна.

Пока.

— Госпожа… — обернувшись на оклик служанки, робко заглядывающей из коридора, вопросительно приподняла брови. — Мисти Корденса интересуется, выбрали ли вы наряды…

— О, да. Конечно. — махнув рукой, чтобы девушка зашла, и сама подошла к журналам, чтобы показать ей то, что я хочу. — Вечернее это, повседневное — это, это и это. Белье вот с этих страниц. Цвета те же, что на фото. Вопросы?

— Нет, госпожа. — проворно подхватив журналы, предварительно тщательно запомнив страницы и фасоны, девушка поторопилась на выход, впрочем замерев в дверях, когда я добавила.

— И передай мисти, если платья будут хоть на микрон отличаться от выбранных мною, я пойду на прием так, как я одета сейчас.

— Да, госпожа. — нервно кивнув и наконец выйдя, судя по резво удаляющимся шагам, служанка бегом отправилась доносить моё послание тем, кому оно предназначалось.

Так… а чем нам заняться теперь?

Задумчиво осмотревшись, при этом стараясь не задерживать взгляд на ухмыляющемся Матвее, поняла, что комната меня раздражает. Этот мрачно серо-коричневый цвет давил на психику, буквально заставляя смотреть в окно, где призывно зеленел парк. Нет, так дело не пойдет.

— Что ж, раз уж основные вопросы по завтрашнему дню мы с тобой решили, предлагаю немного развеяться.

— Каким образом? — не высказав и тени удивления, мужчина лениво приподнял брови, уже давно вольготно устроившись на диване, когда как я всё стояла у окна.

— Будем опытным путем выяснять наличие потайных ходов в моём замке.

Да, в моём. Временно, правда и совсем ненадолго, но как приятно потешить себя иллюзией власти и богатства. Самокритично? Отнюдь. Скорее реалистично. Варианта моего будущего всего три и они ясны, как день: я выхожу замуж и всё (в том числе и я сама) становится собственностью мужа; я необъяснимым образом устраиваю побег и становлюсь изгоем без права возвращения в родные пенаты и третий вариант… печальный вариант. Я погибаю. Окончательно и бесповоротно.

— И зачем?

— Затем. Чтобы знать не только, как в нём жить, а и то, как тактически отступать. Или ты против?

— Против.

— Объясни.

— Потайные ходы замка — достояние и секрет рода. Любой посторонний, узнавший этот секрет — не жилец.

— Хм… а клятва неразглашения?

— Нет.

— М-м-м… — задумчиво прищурившись, протянула. — Могу я принять тебя в род?

Бедняга. Этого он точно не ожидал. А что? Мне не жалко. Одним мерзавцем больше, одним мерзавцем меньше… а Матвейка даже можно сказать уже родной мерзавец. Уж точно роднее остальных.

— Зачем? — наконец справившись с изумлением, мужчина недоверчиво прищурился и присмотрелся.

— Я ведь собираюсь доверить тебе самое ценное — себя и тайны рода. — прикрыв глаза и стараясь не ерничать, усмехнулась. — К тому же… мы ведь друзья?

— Не лги. Уж в этом-то не лги. — скривив губы, потому что всё-таки уловил издевку, Матвей фыркнул. — Я помню каждое твоё слово о том, кто я для тебя. Впрочем… я согласен. Одна лишь проблема — пока ты не объявлена официальной наследницей рода — ты не имеешь права принятия в род.

— И когда?

— Думаю, завтра.

— Хорошо, подожду до завтра. — не хотелось бы откладывать столь серьезные изыскания на неопределенный срок, но раз уж Матвейка так ценит свою шкурку, то настаивать на его участии в поиске потайных ходов не буду. Не хочет — без него справлюсь. Но именно сегодня. — Расскажи мне о процедуре принятия в род. Кем я имею право тебя назвать?

— Кровным, либо младшим братом. И на то, и на другое ты имеешь право. Первое означает, что на счету каждого из нас спасение жизни друг другу, а второе — благодарность за особые заслуги. Единственное, что мне не перейдет право наследования, но всеми остальными привилегиями я буду пользоваться.