Миссия на Маврикий - Патрик О'Брайан

Стук плотницких киянок раздавался все ближе и ближе — и вот уже переборка упала и исчезла каюта — лишь чистая палуба от носа и до кормы. Не то чтоб бедный старый «Рэйсонейбл» был способен на многое — с чистой ли палубой или нет, но знакомые звуки вкупе с запахом кофе и гренок наконец вернули Джека в привычное состояние. Вскоре появился и сам плотник, с извинениями встав в отдалении от стола.

— Подходите, мистер Джил, — любезно пригласил Джек, — не чурайтесь нас!

— Это необычно, сэр, я понимаю, — начал плотник, не сделав и шага, а лишь подавшись к столу корпусом, — но я прошу вас простить мне мою вольность. Но я честно боюсь вашего намерения участвовать в бою, сэр. Еще мальцом начал я службу на «Рэйсонейбле», все двадцать шесть лет, сэр. Я знаю каждый его бимс, каждый стык в наборе, и, при всем уважении, сэр, осмелюсь сообщить, что залп его старых орудий их совершенно расшатает, сэр.

— Мистер Джил, — торжественно ответил Джек, — я обещаю Вам, что использую корабль разумно. «Рэйсонейбл»[3], улавливаете?

Призрак былой веселости коммодора показался на мгновение, призрак улыбки тронул лицо плотника, но ушел он не убежденный.

Снова на палубе, но теперь мир был полон нарождающегося света. Эскадра уже шла к широкой мелководной бухте, вход в которую стерег знакомый силуэт «Боадицеи», на левой раковине длинный мыс вытянулся к западу в море, а в глубине бухты, не далее, чем в пяти милях, виднелся Сен-Поль, за ним на фоне розового неба высились дикие горы Реюньона. Устойчивый ветер дул с юго-востока, но полосы на воде показывали присутствие разнообразных по силе и направлению береговых воздушных потоков. Джек поднял подзорную трубу в поисках «Нереиды», взгляд его скользил от мыса Пойн де Галетс по умеренному прибою на внешнем рифе, по еще более ослабленному натиску волн на пляж, и вот он увидел ее — почти заштилевшую в тени острова, медленно идущую навстречу дыханию моря. В тот же момент лейтенант сигнальной вахты, увидев фрегат и прочитав сигнал, доложил:

— «Нереида», сэр. Десант на берегу.

— Очень хорошо, мистер… — имя молодого человека выскользнуло из памяти.

Труба Джека шарила по берегу, по дамбе, пересекающей широкое заболоченное пространство, дальше, дальше…, и, вот они! Три плотные группы: первая — стройная колонна красных мундиров, затем матросы — меньшая, беспорядочная, но сплоченная синяя масса, за ними — сипаи. Они уже были куда ближе к Сен-Полю, чем он смел надеяться, но смогут ли они внезапно взять батареи? С моря красные мундиры казались чертовски заметными.

— «Боадицея» сигналит, сэр, — снова вступил лейтенант, — вижу неприятеля, отходит к востоку.

Это значило, что «Кэролайн» не смогла ускользнуть.

— Благодарю, мистер Грэхем, — отозвался Джек (имя наконец всплыло в голове) — ответьте: «Держите ко входу в бухту». И эскадре: «Прибавить парусов».

В этот момент порыв ветра заполоскал кливер «Рэйсонейбла», капитан и все на борту одновременно глянули на собравшиеся над островом облака, на темную массу которых никто до поры не обратил внимания. Не подведет ли ветер? Но шквал быстро миновал и эскадра, «Сириус», «Рэйсонейбл» и «Оттер» ходко направилась к Сен-Полю и мощным батареям, охраняющим порт. И пока они шли, каждый глаз на борту, украдкой или открыто, неотрывно следил за событиями на берегу долгие, долгие полчаса.

Стройные колонны вдалеке уже не казались единым целым, расстояние до них сейчас сократилось вдвое, и они подходили все ближе и ближе к первой батарее, защищавшей Сен-Поль — «Ламбруазье». Ближе, ближе, и вот они скрылись из виду за завесой деревьев. Невыносимые несколько минут Джек ждал грохота тяжелых французских орудий, посылающих картечь в плотные порядки атакующих, но услышал лишь отдаленную трескотню мушкетов и донесенные ветром боевые клики. Красные мундиры растекались по батарее, а моряки были уже за ней и рвались к следующей, «Ла Сентье». Все еще в гробовом молчании три корабля входили в гавань, «Боадицея» сближалась с ними с запада, «Нереида», преодолевая ветер, с востока.

В течении пяти минут им предстояло войти в зону досягаемости третьей батареи — «Ла Ньюв», прямо напротив города, с ее 40 орудиями. Бухта уже широко распахнулась перед ними: вон «Кэролайн», вон захваченные суда Ост-Индской Компании, видны шлюпки, снующие между фрегатом и берегом, высаживающие подкрепление сухопутным частям. За ним два компанейских корабля, военный бриг и еще несколько мелких судов — все в суматохе и полном беспорядке. Суматоха и за городом, где все сильнее разгорается ружейная перестрелка, отчетливо различимы две линии огня — французские солдаты сумели построиться и держались твердо. Пока говорили лишь ружья, но вот Джек увидел, как «Кэролайн» начала разворачиваться, демонстрируя, что и посреди хаоса удается навести порядок. Очевидно, фрегат успел отдать шпринт, Джек видел, как матросы налегают на кабестан, поворачивая тяжелый корпус. И вот, по мере того, как английские шеренги попадали в прицел, пушки «Кэролайн», одна за одной, открывали быстрый, ровный огонь «по готовности». Бриг присоединился к канонаде. Однако едва заговорили их первые орудия, раздался грозный ответ с батареи «Ламбруазье»: английские матросы, подняв Юнион Джек, развернули пушки на стоящие в порту корабли. Немедленно за этим ружейная пальба на батарее «Сентье» достигла пика, там взвился английский флаг, и она присоединилась к обстрелу гавани. Дым клубился все шире и шире, образуя огромное облако, видны были уже лишь вспышки в самом его сердце.

Джек посмотрел на свою линию от начала до конца. «Боадицея» уже заняла свое место в голове колонны, «Нереида» еще находилась в полумиле за кормой. Им надо было пройти прямо под пушками третьей батареи, сменить галс и принять еще круче к ветру. Хотя орудия эскадры уже вполне доставали до города, Джек не решался стрелять в свалку с такого расстояния — даже залп по «Кэролайн» рисковал зацепить своих перелетами. Бездействие, пассивное ожидание были невыносимы, особенно когда показалось, что английские солдаты отступают. Медленно, медленно, в полном молчании они проходили под дулами «Ла Ньюв». Ожидание не могло длиться дольше, вот-вот должен был раздаться первый выстрел. Однако батарея проплыла мимо, вот уже она за кормой, видны жерла пушек. Но они молчали, некому было наводить их — артиллеристы либо сбежали, либо присоединились к защитникам города на суше. Свалка в городе к этому моменту уже распалась на части, французская линия была прорвана, и остатки ее отходили к вершине холма.

Но вот из бухты полетели ядра — «Кэролайн», не прекращая правым бортом огонь по берегу, левым ударила по эскадре, сосредоточив огонь на флагмане. Первый ее залп дал три попадания в корпус «Рэйсонейбла» и одно — в грот-стеньгу, лисель-бум и несколько сорванных блоков рухнули на защитные сетки над квартердеком; со следующим над миделем полетели клочья дюжины коек, но эскадра не отвечала.