Лезвие на воде (СИ) - Оксана Самсонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть 15. Эйрин
Эйрин
Я и Хилария переглядываемся, не сдерживая улыбок, когда замечаем, как мужчины на мгновение задерживают на нас взгляд, а затем одновременно тянутся к бокалу вина и переводят наигранно равнодушный взгляд к окну, стараясь всячески не обращать внимание на наше, несвойственное нам ранее, появление.
На протяжении всего ужина каждый смотрит в свою тарелку, и только я пытаюсь поймать взгляд хоть кого-то за столом.
— Кто унаследует статус Властителя Севера и Юга? И как там сейчас обстановка? — задаю вопрос сама при этом прекрасно понимая, что там творится сплошная неразбериха.
— Это не совет, а змеиная нора. Приперлись все, кто борются за место Властителей Южной и Северной Долины. Каждый мог убрать своего родственника. — раздраженно произносит Данте, возвращая на стол залпом осушенный бокал.
— Есть хоть какие-то зацепки? — тихо интересуется Хилария.
— Я снова допросил убийц. Имя нанимателя они не вспомнили, но вспомнили имя его представителя. Мабон. На счет миндаля… Я чувствовал его запах от Властителя Западной Долины, но я знаю его довольно давно, это очень миролюбивый человек. Самое странное, это то, что после гибели Властителя Северной и Южной Долины, а также после нападения на Властителя Западной Долины пропали ключи от барьера. Три из четырех.
— Ключи… Кто-то хочет открыть барьер? — высказывает догадку Оберон.
— Люди сами в свое время нас прогнали, зачем им вдруг нас выпускать. — откладываю приборы в сторону и откидываюсь на спинку стула. — Может кто-то хочет избавиться от ключей, чтобы ни у кого не возникло мысли открыть барьер?
— Может переворот у стихийников и смерти Властителей связаны? — Хилария задумчиво мешает маленькой ложечкой свой чай.
— Даже если считать, что Агирик хочет завоевать весь материк, как он может совершать эти убийства? — я пытаюсь мыслить трезво, но сомневаюсь в своих словах.
Может произойти, что угодно.
— А что, если он так же, как и вы может проходить сквозь барьер? — обеспокоенно произносит Оберон, поддавшись вперед.
— Это вполне возможно… — мне с трудом удается выдавить из себя эти слова. — Но почему тогда он столько ждал?
Если это правда, то именно Агирик главный подозреваемый. Я прекрасно помню его громкие речи на совете о слабости дяди.
— В любом случае остался один ключ, и он у меня. Я приставил к Властителю Запада своего человека. Если у врага цель избавиться от Властителей, то он вернется за Хозяином Запада, если его главная цель ключи, то он наведается снова ко мне.
— Ловим на живца…
— Именно.
— Он снова подошлет убийц…
— Тогда мы будем допрашивать всех, может что-то узнаем. В итоге ему надоест и явится сам.
— А что, если это все-таки Хозяин Запада? Он выжил в отличии от Хозяина Севера и Хозяина Юга.
— Я тоже выжил, может тогда это все моих рук дело?
— Я не то имела в виду…
— Это лишь аромат миндаля, это масло используют не только в Западной Долине. Я готов поручиться за Властителя Запада.
— Но не за его приближенных…
Данте встает из-за стола даже до конца не поев.
— Я не голоден. Пойду к себе. Доброй ночи.
У меня аппетит тоже пропадает. Я не хочу оставлять Оберона и Хиларию наедине, но спустя пару минут заглушаю в себе излишнюю сестринскую заботу и оставляю их. Не маленькие уже, пусть разбираются сами.
Стучу в дверь комнаты Данте, но в ответ тишина. Не дожидаясь разрешения осматриваю кабинет, гостиную, спальню. Пусто. Собираюсь уходить, решив, что он возможно вышел в сад, как вижу свет в ванной. Открывая дверь, вижу Данте, лежащего на полу без сознания. Проверяю дыхание — дышит. Только головой приложился об пол. К счастью, ничего серьезного.
— Данте! Проснись! Очнись! — пытаюсь достучаться до него, бью по щекам, брызгаю водой.
— Я в норме. — спустя целую вечность слышу слабый голос Данте.
— Я вижу… Почему упал? Ты когда был в источнике в последний раз?
— Полтора месяца назад.
— А сколько раз надо?
— Раз в месяц…
Я помогаю Данте подняться и лечь на диван.
— Почему не был в источнике?
— Не ворчи, голова трещит.
— Ха! — выдаю с удивлением — Это я ворчу?
— Ай! — Данте слабо улыбается и хватается за голову.
— Теперь я могу тебя лечить.
— Но это требует очень много сил…
— Тебя мой духовный зверь не убедил в их переизбытке?
Данте едва касается моей щеки. От его прикосновения по моему лицу и всему телу разносится мягкое тепло. Касаюсь его руки, останавливая едва чувствуя, что он собирается ее убрать от моей щеки.
— Убедил, но то вода, а это кровь. Я помню, что тебе было нехорошо тогда в лесу, когда ты меня лечила.
— Ты помнишь?
— Я, в отличии от некоторых, помню все. — лукавая улыбка сияет на лице Данте.
В ответ на издевку он получает от меня легкий удар в плечо.
— Ничего. Это долгий процесс, потребуется три процедуры, чтобы обновить всю кровь в твоем организме. Начнем сейчас.
— Эйрин… — беззаботная улыбка сходит с его лица освобождая место тревоге.
— Молчать. И не мешай мне, будь так добр.
Данте слегка расслабляется, смирившись с моим упрямством.
— Красивое платье…
— По тебе было не понять понравилось оно тебе или нет за столом.
— Вот говорил же, что ворчишь, да и к чему тебе мои комплименты… — с наигранной горечью в голосе произносит Данте, хотя в глазах мелькает неподдельная крупица сожаления.
— Помалкивай, и не сбивай меня.
Я усаживаю Данте в позу лотоса. Делаю на руках Данте два надреза. Рядом с каждой рукой ставлю пиалу, чтобы туда стекал яд. Сажусь позади, кладу руки на его лопатки. Пытаюсь почувствовать как бьется сердце и сосредоточиться на крови, бегущей по его венам.
Вся кровь отравлена, яд в каждой капле. Будет сложнее, чем я думала.
Медленно начинаю разделять яд и кровь, пытаясь каплю за каплей направлять к порезам, чтобы яд стекал в чаши, а чистая кровь возвращалась в тело.
Мы сидим так третий час, я чувствую, что уже все силы на исходе. Пока не теряю сознание останавливаю кровотечение с порезов, перебинтовываю руки Данте.
— Спасибо.
Побледневшее лицо Данте и слегка покрасневшие глаза не пугают меня, так как процедура выматывает как стихийника, так и того, кого он лечит. Сама боюсь сейчас смотреть в зеркало, наверняка выгляжу не лучше.
— Пока не за что. Поправишься полностью, тогда поблагодаришь.
Комната начинает вертеться перед глазами.
— У тебя
