Новый военный гуманизм: уроки Косова - Ноам Хомский

По верному наблюдению корреспондентки Элизабет Беккер, «как бы политики ни решали вопрос относительно Организации Объединенных Наций, НАТО все равно будет командовать» миротворческими силами. Это очень похоже на правду и является очередной демонстрацией принципа «нового гуманизма», равно как и принципов его выдающихся предшественников: миром правит сила, прикрывающаяся вуалью нравственных целей, которую ткут представители образованного сословия, во все исторические периоды проникновенно вещающие нам о «рубеже в международных отношениях», «новой эре» справедливости и правоты, торжествующих под чутким руководством цивилизованных государств и по чистой случайности принадлежащих именно им47.

Привычка «увиливать» и лицемерить, по-видимому, характерна не только для сербов, но и для славян в целом. О русских тоже сообщалось, что они «упорствуют» в поддержке резолюции ООН, которая вменяет политический и военный контроль над Косовом Совету Безопасности. «Упорство» русских выражалось в их стремлении настоять на том, чтобы «Объединенным Нациям была отведена определенная роль в миротворческом процессе», как того требуют соглашение по Косову и резолюция Совета Безопасности, — точнее говоря, главная роль. Но русские не такие плохие, как сербы: «во всяком случае, русские помогли достичь договоренности с Югославией», даже несмотря на то, что в целом они препятствуют процессу своей грубой тактикой, то есть попытками настаивать на условиях ранее подписанных документов.

Некоторую дозу реальности в эти трактовки внес «высокопоставленный член администрации президента Клинтона», который заявил, что согласно резолюции мы в итоге должны получить единое командование и контроль под эгидой НАТО и смиренное согласие Объединенных Наций с этой неоспоримой данностью. «Пусть слово „НАТО“ и не упоминается в резолюции, — заявил сей государственный муж, — но в одном из разделов проекта говорится, что операция будет осуществляться заинтересованными международными организациями и государствами, входящими в их состав». Именно так там и говорится, но без указания на особую роль НАТО, а с указанием на то, что за проведение операции ответственна Организация Объединенных Наций; нет в этом разделе и «опущенного примечания», гласящего, что суть договоренностей «понимается НАТО» как «учреждение единой цепочки командования НАТО под политическим руководством» Североатлантического Совета и при условиях соглашения в Рамбуйе, от которых НАТО отказалось чисто формально. В реальном мире, в отличие от мира торжественных договоренностей, «мы уже перешли Рубикон, приняв бесповоротное решение, что ООН не будет руководить операцией», — объяснил представитель Государственного департамента Джеймс Рубин. Поэтому, что бы там буквально ни гласили положения резолюции, она требует от нас «ввода войск численностью 50 000 человек под командованием НАТО», — сообщает Джон Броудер в материале под заголовком «Оптимизм и новый реализм на переговорах о выводе югославской армии»48.

«Милошевич пытается искать в своем поражении зерна победы», — с грозным осуждением говорил британский министр обороны Джордж Робертсон, упрекая сербского лидера в «вероломстве» и «процедурном ловкачестве» и выражая «возмущение американцев и британцев по поводу отказа югославских военачальников принять военные условия НАТО», то есть «безоговорочное» требование, согласно которому именно НАТО должно руководить оккупацией Косова, чтобы там ни говорили подписанные документы. Россия по-прежнему «видимо, поддерживает» попытки сербов «вернуться к договору», сообщалось в прессе, поскольку Россия настаивает на том, что «Совет Безопасности… является единственным институтом, ведающим масштабами, формами и полномочиями международного присутствия» во ФРЮ, «в соответствии с политическими договоренностями и принципами, определенными в Белграде» финским президентом Марти Ахтисаари, представлявшим там требования «большой восьмерки»49.

Пусть НАТО действительно не упоминается в резолюции, — кроме текста приложения, воспроизводящего содержание мирного соглашения по Косову, — но под диктатом Вашингтона значение обоих документов получает однозначную трактовку. Относительно «примечания» к соглашению по Косову, опущенного в тексте резолюции (и в тексте соглашения для Госдепартамента), то его содержание вскоре было усовершенствовано: как мы уже видели, из него исчезла еще и фраза «понимается НАТО». Теперь «ключевое предложение из примечания» звучит так: «Это, в свою очередь, означает единую цепочку командования НАТО под политическим контролем Североатлантического Совета». В данных словах (опущенных) текста и заключается то, что «понимается НАТО»; теперь же натовская трактовка превратилась в факт, несмотря на то, что хитрый Милошевич «мог бы использовать такую неконкретность, чтобы не спешить соглашаться с любыми из мер, которые не были расшифрованы в резолюции». Высокий чиновник НАТО предупреждал, что сербы могут не принять ничего такого, «что будет выходить за рамки резолюции Совета Безопасности». Как и в те времена, когда «священный союз Европы» выполнял свою цивилизующую миссию, сербы остаются «восточными людьми, а значит лгунами, ловкачами и мастерами по части отговорок»50.

События шли своим чередом, и «натовские миротворческие войска были введены в Косово» на «вертолетах „Чинук“ с британскими и гуркхскими (непальскими) десантниками на борту», за которыми следовали колонны тяжелого вооружения и пехоты. В беззастенчивом упоминании в этом контексте таких народностей, как чинуки и гуркхи, не удостоившемся ни малейшего комментария, вновь проявилось торжество имперского насилия и этнических чисток. Но «возглавляемая НАТО миротворческая миссия, утвержденная на прошлой неделе Советом Безопасности Объединенных Наций», испытала сильнейший шок, когда «непокорная Москва вновь бросила вызов Западу», несколькими часами ранее направив в Косово небольшой контингент своих войск. «Сегодня всех встревожило… публичное предупреждение высокого чиновника [российского] Министерства обороны о том, что Москва, вероятно, примет одностороннее решение об отправке своих войск в Косово в случае, если НАТО не прекратит настаивать на том, чтобы ему подчинялись все развернутые там силы», — т. е. упорствовать в нарушении мирного соглашения и резолюции Совета Безопасности. Русские «поддержали Белград в его требовании, чтобы миротворцы служили под флагом ООН» в соответствии с формальными договоренностями, но в нарушение корректной интерпретации документов. В связи с этими событиями встал ряд серьезных вопросов о том, «кто решает» в России, и сможет ли все еще опасный медведь по-прежнему жить согласно своим обязательствам, точнее их интерпретации правящими казуистами51.

Итак, все системы, по-видимому, оказались на своих местах и заработали так скоро, как этого и можно было ожидать, исходя из не столь давних прецедентов. Требования США и НАТО стали фактами, из чего, конечно, не следует, что Сербия не попытается продолжить свою игру, хотя, не имея достаточно власти и силовых средств, она вряд ли преуспеет в этом больше, чем все те, кто в свое время также нарушил волю хозяина.

Пресса же с неизменной корректностью продолжает осуждать сербскую «пропагандистскую машину, которая настроила общественное мнение в пользу войны в Косове», а теперь «готовит сербов к мирной сделке». «В обществе, где все выпуски новостей контролируются государством, между властной риторикой и реальностью пролегает огромная пропасть»52. Воистину так, но в связи с этим хочется задать два вопроса:

1) Возможна ли пропасть между риторикой и реальностью в свободных обществах?

2) Какая ситуация сложилась в Сербии перед бомбежками?

Оставим в стороне первый вопрос и перейдем ко второму. Мы обнаружим, что эта пропасть была, конечно, весьма реальной, но доступность для югославов зарубежного радио и телевещания существенным образом сужает ее. А до того, как «демократическую активность» не «подкосила война», в стране, по сообщению британского филиала Хельсинкской группы правозащитников, было и «несколько оппозиционных газет, а также радио- и телевизионных каналов», и к тому же там «действовали многочисленные неправительственные организации, несогласные с политикой Милошевича и финансируемые из-за рубежа», — большинству из которых после бомбардировок пришлось прекратить работу. В самом же Косове албанская сепаратистская пресса, а также венгероязычные средства массовой информации продолжали открыто публиковать свои материалы в течение всего процесса переговоров в Рамбуйе в феврале 1999 года, сообщая о зверствах сербов и поощряя «готовность [НАТО] применить силу» и «отправить танки и пехотные войска в Косово», где «Сербия может лишиться своего суверенитета»53.