Дикая Флетчер - Кэти А. Такер

начинает разделывать курицу умелыми движениями, выкладывая свеженарезанное мясо на маленькое белое блюдо.

Мейбл подходит и склоняется, чтобы осмотреть курицу, как это только что делала ее мать. Она выше Агнес по крайней мере на восемь сантиметров и одета в такие же бюджетные джинсы из масс-маркета.

– Ну как, я выбрала хорошую?

Агнес дергает левую ножку. Мясо начинает отделяться, и прозрачный сок стекает по золотистой шкурке.

– Да. Хотя мне бы хотелось, чтобы на окорочках было побольше жира.

– Это была самая медленная из них! Мне почти не пришлось бегать, чтобы поймать ее!

– Ты поймала наш ужин? – уточняю я.

Мейбл улыбается мне.

– Барри разрешил мне забрать одну домой на этой неделе за помощь на ферме.

– Это та ферма внизу по дороге? Кажется, я видела ее, когда бегала сегодня.

– Уиттаморы, – подтверждает Агнес. – Они довольно известны. Никто тут так не преуспел в фермерстве, как Барри и Дора. В прошлом году они вырастили более двадцати двух тонн овощей. И кто знает, сколько яиц в их подземном курятнике? Мы доставляем их продукты во многие деревни.

– Я была удивлена, что тут есть ферма, – признаю я. – Моя мама очень любит выращивать что-нибудь, но у нее никогда не получалось довести дело до конца.

– Сейчас сезон длиннее и теплее, чем двадцать четыре года назад. Но выращивать что-либо здесь – это все равно большой труд. Как это делают Уиттаморы, во всяком случае, – бормочет Агнес. – Барри оттаивает, обрабатывает и подготавливает почву целых два года, прежде чем сможет туда что-либо посадить.

– Да, он прокладывает эти огромные туннели, чтобы мы могли начать посев в феврале. В них нет ни ветра, ни снега, и там гораздо теплее.

Агнес смеется.

– Именно там я нахожу ее чаще всего после школы зимой. Или в их корневом погребе.

– О… Точно! – восклицает Мейбл так, будто только что вспомнила кое-что важное. – Барри сказал, что видел тебя этим утром. Ты была в ярко-розовом и неслась по дороге.

По крайней мере, он не сказал, что я была голой.

– Это была я. Съедаемая комарами заживо, – добавляю я, почесывая руку в том месте, где внезапно возникает зуд.

Милое личико Мейбл напрягается.

– Комары и мокрецы достанут тебя как следует.

– Мокрецы?

– Ага. В этом году они ужасны. Убедись, что ты в джинсах и толстовке, когда выходишь на улицу, и все будет хорошо.

– Я обязательно это сделаю.

Когда моя толстовка приедет из Анкориджа.

– Как сегодня дела на ферме, кстати? – спрашивает Агнес.

– Все то же самое. Скучновато.

– Помни, как тебе повезло. Здесь полно людей, которые были бы не прочь собирать яйца и овощи в обмен на свежие продукты и иногда курицу.

– Держу пари, что они предпочли бы делать это за деньги, – бурчит Мейбл.

– Когда ты станешь старше, я уверена, что Барри будет платить тебе настоящими деньгами. Если только ты не продолжишь появляться, когда тебе захочется. В таком случае он может вообще не нанимать тебя, – ругается Агнес в своей мягкой манере.

Сколько лет Мейбл, раз этот фермер не хочет платить ей наличными?

Она отмахивается от тревог матери, раздраженно хмурясь.

– Барри все равно, в какое время я прихожу. И кроме того, куры несут в два раза больше яиц, когда я рядом. Я его куриный заклинатель.

Мейбл одаривает меня зубастой ухмылкой, а затем встает на цыпочки, чтобы достать из буфета пакет с чипсами.

Агнес быстро вырывает пакет из ее рук и бросает его обратно в шкаф.

– Мы скоро ужинаем, куриный заклинатель. Сходи и умойся.

Мейбл со стоном удаляется по коридору, оставляя меня смотреть ей вслед.

– У нее действительно много энергии.

– Это нечто, пытаться занять ее настолько, чтобы она не перегорела, особенно во время летних каникул. Я так благодарна Барри за то, что он дал ей работу. – Агнес делает паузу, а затем произносит более спокойно: – Она еще не знает о Рене. Я собираюсь рассказать ей об этом в ближайшее время. Я просто… Он просил меня подождать.

Он также просил ее не говорить ни мне, ни Джоне, но она не выполнила эту просьбу, замечаю я.

По шести деревянным ступеням крыльца топают еще две пары сапог, эти тяжелее и двигаются медленнее.

Я оглядываюсь и вижу нечитаемые ледниково-голубые глаза, пристально наблюдающие за мной с другой стороны окна. Я не могу не смотреть на Джону в ответ, даже когда моя грудь сжимается от беспокойства.

Раздается однократный стук, за которым сразу же следует скрип открываемой двери.

– Пахнет не мактаком, – говорит отец, наклоняясь, чтобы расшнуровать ботинки. Его голос мгновенно будит во мне что-то знакомое.

– Решила, что мы облегчим Калле жизнь на Аляске, прежде чем я начну кормить ее китовым жиром.

Я изо всех сил пытаюсь сдержать отвращение на лице, чем вызываю усмешку Агнес.

– На этот раз она поймала толстушку?

– Толстую и медленную, видимо. Хотя не такую медленную, как вы двое. Я уже начала думать, что вы не придете. – Агнес улыбается, даже когда мягко отчитывает Рена за опоздание.

– Ты знаешь, как это бывает.

Он пробирается дальше, изучая тарелку с курицей, а я все время смотрю на него, пока моя рука механически двигается, разминая белую картофельную мякоть, погруженная в сюрреалистический туман.

Я действительно здесь, на Аляске. С отцом. Я – зритель, который наблюдает за его повседневной жизнью, в окружении его людей, вдыхающий слабый аромат сигаретного дыма, который тянется за ним.

– Мейбл еще не дома? – спрашивает он.

– Умывается. Выйдет через минуту. – Чуть ниже, но достаточно громко, чтобы я расслышала, Агнес добавляет: – Как только услышит голос Джоны.

Папа стонет.

– Я буду счастлив, когда эта влюбленность пройдет.

Мейбл влюблена в Джону? Я удивленно вскидываю брови, оглядываясь через плечо, как раз в тот момент, когда предполагаемый объект ее симпатии появляется в поле зрения, сняв верхнюю одежду и шапку.

Я признаю, что Джона выглядит далеко не плохо, даже со всеми этими волосами. Если бы я только могла взять ножницы и поработать над ним… Мои пальцы дергаются при одной мысли об этом.

И тут в моих ушах звучат слова Джоны – его заявление о том, что с тех пор, как я приехала сюда, я постоянно всех критикую, – и чувство вины заставляет меня отказаться от мысленного ухода за ним.

Я обнаруживаю, что серые глаза отца внимательно наблюдают за мной.

– Так? Как прошел твой день, Калла?

Слова Саймона эхом отдаются в моей голове.

«Он убегает? Или это ты прогоняешь его?»

«Ты не можешь контролировать его, но ты можешь контролировать свое поведение по