S-T-I-K-S. Алтари (СИ) - Сопов Валерий

— Быстрее! — скомандовала Видящая Паломнику. — Он сейчас очнется. Инвалид не стал медлить. И через мгновение меч джедая располовинил мура на две части. Потрясенный случившимся, блондин не смог оказать Паломнику ни малейшего сопротивления. Тем более, что вцепившаяся в него Блонда не позволила тому сбежать. Вскоре от четырех муров, заявившихся непрошеными в бар, осталось восемь половинок. Паломник решил больше не экспериментировать с теми же поясами шахедов, и не стал оставлять врагов в живых. По ходу дела отметив еще одно достоинство своего плазменного клинка. Он спекал разрез, так что после всего произошедшего бар остался чистым «Как в первый день творения». Ни капли крови на полу.

— И что это было? — поинтересовался Паломник у Баристы, по ходу дела конфисковав у Блондина последнюю ампулу спека и вводя ее рыжей.

— Проделки этой твари, Ильи — пояснила Бариста пнув ногой пустыша. Я давно подозревала, что он балуется с фермонами и снотворным. Обрабатывая клиентов. Только поймать его не удавалась. А сегодня нашла пузырьки под барной стойкой. Вот и плеснула не жалея.

— Так ведь яды на иммунных практически не действуют, — откуда такой эффект.

— Практически не действуют и не действуют совсем, это две разные вещи. К тому же ни фермонты, ни снотворное к числу ядов не относится. А если вместо трех капель капнуть триста, то может и сработать. Хотя бы временно.

Глава двадцать первая

Рожденный ездить

Глава двадцать первая. Рожденный ездить.

Нельзя сказать, что до этого события развивались в вялотекущем режиме. Все-таки за неполный час случился и конфликт с Ильей, чреватый фатальными последствиями для Видящей, и столкновение с командой муров, угрожавший и вовсе всем членам команды Паломника. Но вот сразу после того, как инвалид прикончил последнего мура, в него как будто бы бес вселился. Он стал одержим довольно простой, но необычайно навязчивой мыслью о том, что из города надо срочно бежать., не отвлекаясь ни на что стороннее. В любом случае ни о какой охоте отрядом амазонок из Великого Леса речь не шла. Тем более что две трети состава этих самых амазонок, в лице Блонды и Рыжей, прибывали в весьма плачевном состоянии, а оставшаяся треть вряд ли обладала должными охотничьими навыками.

Как не странно, но идею Паломника, срочно ретироваться из города, активно поддержала и Бариста. Это несмотря на возражения подруг, которые с трудом придя в околосознательное состояние настоятельно требовали «продолжения банкета», утверждая, что с ними уже все в полном порядке, а их физические кондиции таковы, что любая тут же, без затруднения, открутит голову элитнику, ежели последнему не повезет оказаться невдалеке.

— Ну и как после таких слов не согласиться с тем, что спек самый обычный наркотик, — отметил для себя инвалид, полностью игнорируя боевой настрой выпускниц соцфака. А вот к резонам Видящей он с неохотой прислушался. В результате, лихорадочно занялся разделкой туш тварей стикса, ковром устилавших улицу напротив входа в кафешку. В то время как сама Бариста помогла подругам забраться в вездеход и сейчас шмонала транспортное средство Бугра и его подельников на предмет всяческих нищаков.

Добыча от мародерки туш монстров, расстрелянных блондином, превзошла самые смелые ожидания. Во всяком случае, раз в пять превысила оптимистические прогнозы Рыжей, которые девушка сделала на планируемую охоту силами Новых Амазонок.

— И почему «мародерка»? — осадил себя паломник. — Слово какое-то неприятное. Даже обидное. Самые натуральные трофеи взятые по итогу боевого столкновение с бандой муров. С другой стороны тварей стикса все же прикончил мур. И до тех пор, пока они валялись бесхозными, зачисление монстров в трофеи, доставшиеся от недавних противников, представлялось некорректным.

Отчего Паломник влез в рассуждения, касательно нюансов характеризующих добычу, он и сам себе толком пояснить не мог. Поскольку в лбом случае: будь полученные спораны и горох трофеями, либо результатом мародеркой, на душевном облике инвалида это не отразилось бы ни коим образом. А уж чувство стыда, за то что прикарманил чужое, он не испытывал от слова «никогда». Возможно оттого, что раньше у него просто не было такой возможности, в смысле прикарманить, а нынче и вовсе трудно было сказать: «Что? Где? И Кому?».

Поймав себя на мысли о том, что собственные рассуждения скатились в категорию: «И на голову не наденешь», Паломник вслух выматерился и пообещал таки разобраться со своим третьим потоком сознания, вина которого в вышеозначенных идиотских рассуждениях была несомненной. После чего скомандовал Баристе срочно выдвигаться.

Профитом нынешнего посещения Великого Устюга стали без малого две сотни споранов и восемьдесят семь горошин. Этого количества, по расчетам Паломника, вполне хватит девицам на пару месяцев безбедной жизни в Великом Лесу. Даже если они продолжат поить Альбертов живчиком без ограничений. В плюс следовало зачислить и многочисленные трофеи, взятые с муров. В первую очередь оружие и боеприпасы. К потерям следовало отнести разве что байк Блонды. Деформированные остатки которого девушка безуспешно пыталась затолкнуть в вездеход, но так и не справилась с этой задачей. Аналогичным образом провалилась и попытка перегнать на базу второй вездеход. Поскольку и Рыжая и Блонда, несмотря на внешне казалось бы вполне здоровый вид, обусловленный спеком, демонстрировали ярко выраженные нарушения координации движения. И попытка прокатиться с ветерком на чужом вездеходе неминуемо закончилась бы столкновением со стеной ближайшего дома, либо фонарным столбом. Правда сами девицы эту угрозу не осознавали и Паломнику пришлось на них рявкнуть, чтобы призвать к порядку.

Так что кавалькада из трех транспортных средств, ворвавшаяся в город поутру, сократилась до двух единиц.

На пятачке, которым заканчивались проспект Тракторостроителей прежде чем перейти в степную грунтовку к этому времени скопилось несколько десяткой тяжелогруженых фур. Тех самых, которые транзитом следовали в соседнюю область. Сейчас такое стало невозможно и водители выйдя наружу и кучкуясь по интересам живо обсуждали сложившуюся ситуацию. Бросая при этом настороженные взгляды как в сторону Великого Леса, темнеющего далеко на горизонте, так и друг на друга. Хотя трансформация зараженных в тварей стикса еще не произошла, но общая тупизна, предшествующая этому этапу, уже доминировала в сознании присутствующих и определяла их манеру поведения. Никому не пришло в голову развернуться назад в город, либо все же проэкспериментировать и скатиться с бетонку в степь. Благо пандус, организованный Рыжей с помощью пулемета, делал это вполне реальным.

Появление вездехода и инвалидной коляски в этом статичном сообществе произвел эффект взорвавшейся гранаты и запустил процессы ускоренной трансформации. Наблюдая за тем как верзила водитель впился в горло своему толстячку напарнику, которому еще минуту назад что-то пытался доказать словесно, размахивая при этом руками и брызгая слюной, Паломник одновременно уворачивался от других зараженных, выписывая при этом кренделя и зигзаги на своей инвалидной коляске. и размышлял: спровоцирован ли был антиобщественный поступок детинушки тем, что тот полностью исчерпал вербальные аргументы и перешел от слов к делу, либо же появление самого инвалида в очередной раз послужило катализатором трансформации. Как это не прискорбно, но Паломник все же склонялся ко второму варианту. Слишком уж часто ему приходилось сталкиваться с подобной реакцией. со стороны зараженных в латентной стадии на свое появление. Слабой отмазкой, препятствующей немедленному занесению себя любимого в категорию Вселенского Зла, пусть и не самого большого, служила надежда, что он здесь и вовсе не при чем. А во всем виновата Рыжая, которая выступала спутницей инвалида в большинстве стремных ситуаций.