Трон Знания. Книга 2 - Такаббир Эль Кебади

в разгулах, но бóльшая часть была посвящена совершенствованию, как физическому, так и умственному. Десятки учителей, наставников, психологов и тренеров с пелёнок готовили наследника престола к тому, что было предопределено ему судьбой.

Адэр с ходу сочинял ответы Тивазу и наблюдал…

Климы разговаривали между собой на родном языке. Адэр с жадностью втягивал в себя каждое слово, прислушивался к болтовне Разаны и Валиана на кухне, к крикам детворы под окнами, к ругани соседок на огороде, к спору косарей и конюхов… Кебади был прав, когда говорил, что с наречием климов не будет трудностей. Адэр ежедневно смешивал три знакомых языка, взбалтывал, ждал, пока осядет осадок, и ежеминутно, ежесекундно пил новую речь – тягучую как тез, мелодичную как рóса и колоритную как шер.

В селении жило навскидку около трёх тысяч человек. Молодёжи было меньше, чем стариков, а детей – и вовсе с воробьиный нос. Те же Разана и Валиан ни разу не завели разговор о сыне или дочке. Неужели проблема с деторождением коснулась не только ориентов, но и климов?

Через поля и сады тянулись полосы мрачной пущи, иначе не назовёшь плотно, без единого просвета прижатые друг к дружке тёмно-коричневые деревья. Ствол – вдвоём не обхватишь, ветки толстые, листья синие, большие, как повёрнутые к небу ладошки. И как бы ни шалил ветер, ветви и листва не колыхались.

– Это пьющие деревья, – объяснил Тиваз. – Во время дождя вбирают влагу. Когда наступает жара, отдают влагу земле, а сами становятся хрупкими как высохшая скорлупа ореха. Если бы не пьющие деревья и водоросли, которыми климы удобряют почву, народ давно бы вымер.

– А ещё они пьют время, – добавил Мебо.

Тиваз недовольно глянул:

– Сказки.

– Я бы послушал, – проговорил Адэр.

– Я не пересказываю бабские бредни, – окрысился Тиваз.

– Деревья надо сажать вплотную, чтобы человек не втиснулся, – начал Мебо, не обращая внимания на искры в глазах старейшины. – Говорят, можно войти в посадку молодым, а выйти стариком.

– Не выдумывай, – бросил Тиваз и хлестнул коня Мебо плёткой.

Как-то Адэр заметил лежащих в поле людей: щекой к земле, глаза закрыты, руки раскинуты. На вопрос: «Что они делают?» – Тиваз ответил: «Молятся». «У вас нет храма?» – «Встреча с Богом важнее места встречи».

В посёлке не было ни собак, ни котов, хотя в углу кухни всегда стояло блюдце с молоком.

Адэр поинтересовался:

– Где ваша кошка?

– Сбежала, – ответила Разана, разливая по кружкам душистый цветочный чай.

– А молоко зачем?

– Пусть стоит, – буркнула она и вернулась к плите.

Валиан глянул жене в спину, придвинулся к Адэру и прошептал:

– Видать, лунатить начала. Ночью молоко выливает и не помнит. А потом говорит, что кошка приходила. И снова наливает. – Придвинулся ещё ближе. – Пока в посёлке моранда, коты и собаки не вернутся, зуб даю.

Ответы Тиваза и Валиана злили Адэра. Он не верил в сказки. Ему казалось, что его намеренно запутывают и запугивают. Адэр решил больше ни о чём не спрашивать. Но увиденное взрывало мозг.

Сосед свалился с крыши. Упал плашмя, аж земля ухнула. А мужик встал как ни в чём не бывало, отряхнулся и вновь полез по лестнице на крышу.

Мебо заехал себе по пальцу молотком и даже не поморщился. Палец на глазах краснел, опухал, синел, а страж продолжал ремонтировать забор перед заброшенным родительским домом. И только за ужином, заметив сине-багровый кровоподтёк, удивился: «Где это я?»

Разана опрокинула кружку с горячим чаем себе на колени, переодела халат и продолжила завтракать.

Однажды ночью Адэр проснулся и не нащупал рядом с собой зверёныша. Первая мысль: свалился с раскладушки. Адэр перегнулся через край – на полу пусто. Вторую мысль – украли – отмёл сразу: поперёк входа в комнату спит страж; оконные рамы, несмотря на жару, закрыты (опять же по требованию стража), распахнута лишь форточка, в неё ребёнок не пролезет. Третья мысль: щенок пищал, и Мебо забрал его. Однако стража в постели не оказалось… Пошёл кормить моранду? Но бутылка с молоком здесь, на кресле. Адэр занёс ногу, чтобы перешагнуть через раскладушку Мебо и выйти в горницу, когда лунный свет за окном на долю секунды закрыла тень.

Стоя за ситцевой занавеской, Адэр глядел на спящий сад и готовился к худшему. Чужие земли, чужие люди. И страж, скорее всего, стал чужим.

Ставший привычным звук заставил обернуться. На раскладушке посапывал зверёныш…

Чуть позже вернулся Мебо. Адэр притворился спящим, а следующую ночь не сомкнул глаз. Под боком сопел щенок. В смежной комнате тихо тикали часы. Под полом шуршали мыши (осмелели без котов). Мебо ушёл перед рассветом. Ненадолго, но нескольких минут достаточно, чтобы с кем-то встретиться.

Утром Разана с расстроенным видом вылила из блюдца скисшее молоко в раковину.

Адэр взял моранду и покинул дом. Во дворе покрутился, посмотрел по сторонам, направился к сараю. Опустив зверёныша на колоду, присел перед ним на корточки:

– Это ты бегаешь по ночам лакать молоко. Я знаю, что ты. Сегодня я не спал, и молоко никто не тронул. Но как? Ты же слепой. Или нет? – Потрепал щенка за уши. – А ну, признавайся!

Щенок открыл глаза – в лицо полыхнуло красное, как кровь, пламя – и лизнул хозяина в губы.

Адэр сморщился:

– Фу! – Вытер рукавом рот. – Ты же парень, а не девица. Ты парень. Вот как я тебя назову.

Зверёныш ловко спрыгнул с колоды, забрался Адэру на колени и плотно сомкнул веки.

– Ты хочешь сохранить это в тайне. Верно?

Щенок зевнул и уткнулся носом хозяину в живот. Взяв его в охапку, Адэр поднялся. Или он сходит с ума, или всему виной воспалённое воображение.

Дни и ночи приносили новые вопросы, но наступило время, когда ответы посыпались, как град на голову.

Тиваз, ссылаясь на какие-то срочные дела, уехал. Мебо затеял стрижку кустов в палисаднике. Адэр от нечего делать уселся на крыльцо в тени козырька. Поглаживая спящего щенка, наблюдал, как мальчишки гоняют по улице мяч. Пас влево, пас вправо, удар… Их крики были пересыпаны шутками. Адэр понимал фразы, но не улавливал смысла острот. Как говорил университетский преподаватель, уровень знания иностранного языка измеряется умением ученика шутить на этом языке и оценивать чужие шутки.

Один мальчуган подпрыгнул и неудачно приземлился. Попытался встать и вновь упал. Мальчишки смеялись, а он ползал на четвереньках между их ног, силясь забрать мяч.

– Вставай! Затопчут, – крикнул Адэр на слоте.

Мальчуган отполз к забору. Широкие доски закрывали его от глаз Адэра, но в проёме распахнутой калитки была видна его вывернутая стопа.

– Мебо! – позвал Адэр и кивком