Фараон Мернефта - Вера Крыжановская

В числе их я увидал верховного жреца храма Амона, сопровождаемого мудрым Аменофисом, и вошел вслед за ними.

Внутри дворца встревоженные придворные направлялись в приемную залу, где, по приказанию фараона, должны были собраться все приглашенные. Когда звук труб и возгласы глашатаев возвестили приближение фараона, воцарилось глубокое молчание. Мернефта вошел вместе с наследником, бледный и озабоченный. За ними шли правитель города, жрецы и коронные советники. Поставив ногу на первую ступень трона, царь приостановился: крики народа, которые доносились до залы, поразили его слух.

— Это кричит испуганный народ, я должен говорить с ним, — сказал он и пошел на плоскую кровлю над оградою дворца.

Как только толпа увидела государя, раздались радостные восклицания, и тысячи рук протянулись к тому, от которого каждый ожидал защиты и спасения.

Мернефта поднял скипетр, давая знать, что хочет говорить. Как по волшебству, шум и крики утихли, и воцарилась полная тишина.

— Успокойтесь, мои верные египтяне, — произнес сильный и звучный голос фараона, — и не поддавайтесь страху, которым еврейский чародей хочет вас заставить отпустить работников. Согласны вы на их освобождение?

— Нет, никогда! — загремела толпа.

— Если так, то успокойтесь и ждите решения созванного мною совета. Я призвал к себе мудрецов Египта. Надо надеяться, что они уничтожат чары нечестивого семита. Ступайте же спокойно по домам и тщательно сторожите фонтаны и колодцы, вода которых осталась чиста.

Одобрительные крики и хвала царю пронеслись в толпе, и, пока Мернефта вернулся в приемную залу, народное сборище быстро рассеялось. Усевшись на трон, государь сказал:

— Волшебник хочет запугать нас отвратительной порчей, которую он навел на священную реку и многие фонтаны и колодцы. Члены совета, что вы можете сказать относительно этого?

— Все вытерпеть, но не уступать его требованиям освободить евреев, — с твердостью произнес царевич Сети.

— Да-да, все вытерпеть и не уступать ни в коем случае, но посоветоваться с учеными, — шумно возгласило собрание.

— Позвать сюда мудрецов и магов, — громко сказал царь.

Группа людей отделилась от собрания и, подойдя к трону, пала ниц. Большинство из них были в длинной белоснежной одежде жрецов. Остальные почти совершенно наги, только полотняный передник покрывал их бронзовые чресла, руки их были украшены золотыми браслетами, а в уши продеты массивные кольца из того же металла. То были чародеи.

Фараон велел им встать и спросил:

— Можете ли вы совершить предо мною все чудеса, сделанные евреем? Вы, жрецы, учились в одной с ним школе. Неужели он знает больше вас?

Снова преклонившись пред царем, мудрецы и чародеи совершили чудеса превращения змеи в трость и прокаженной руки, а затем обратили в кровь воду, поданную им в серебряной лохани. Мернефта с довольным видом кивнул головой.

— Я рад, — сказал он, — что мои египтяне не уступают в знаниях человеку нечистого племени. Однако вы заслужите похвалу только в том случае, если избавите страну от постигшего ее бедствия.

— Великий государь! — отвечал один из мудрецов от имени всех товарищей. — Мы можем сделать это не иначе, как увидев прежде способ, который использовал Мезу, превращая воду в кровь. Только тогда мы будем в состоянии противопоставить ему свою силу.

— Отыскать немедленно еврея! — крикнул фараон, и я невольно вздрогнул, вспомнив предсказание волшебника, что царь сам призовет его к себе.

Скорее, чем можно было ожидать, прибежал один из офицеров с докладом, что посланный встретил Мезу на улице и ведет теперь во дворец.

Вскоре Мезу, за которым следовал неразлучный с ним брат, с холодным и высокомерным видом остановился пред троном. Но, при всем самообладании пророка, молния торжества блеснула в его глазах, когда взоры его и царя встретились, подобно скрестившимся мечам двух смертельных врагов.

— Посланник великого Иеговы, — начал фараон с легкой иронией, — с помощью наших богов эти мудрецы совершают все те чудеса, которые ты творишь, но, кроме того, они уверяют, будто производят настоящую кровь, а ты мнимую. Итак, докажи, кто из вас прав, и, если победа будет на твоей стороне, я отпущу израильтян.

Аарон, по-видимому, хотел отговорить Мезу от этого испытания и шептал ему что-то на ухо. Но волшебник, уверенный в победе, потребовал лохань с водою и, подняв руки, стал делать над ней различные жесты. Наши мудрецы совершали то же самое над другой лоханью, и вскоре обе оказались наполненными жидкостью, до того похожей на натуральную кровь, что царь не знал, кому отдать предпочтение. Между тем верховный жрец Амона проскользнул за спинку царского трона и наклонился к фараону. С минуту они тихо разговаривали между собою, потом Мернефта обратился к Мезу.

— Я вижу, что ты искусный маг, — сказал он. — Итак, если через три дня мои мудрецы не успеют возвратить воде Нила ее чистоту и ты сам разрушишь свои чары, приходи ко мне, и я отпущу тогда евреев.

Мезу и Аарон удалились, а царь пошел во внутренние покои в сопровождении коронных советников и ученых жрецов.

— Теперь объясните мне, как вы будете действовать? — спросил он последних.

— Великий государь, — отвечал верховный жрец, — мы теперь знаем, в чем дело. Нам придется потерпеть еще три дня, за это время, как он и предсказывал, начнет издыхать рыба. Так как ты обещал освободить евреев, если Мезу сам разрушит свои чары, то он снимет свою волю, и воды Нила будут чисты по-прежнему. Тогда нам будет легче действовать на них собственною силою, и мы не только уничтожим чародейство, но и не допустим вторичного совершения его.

Весьма обрадованный, я поспешил домой успокоить своих, которые ждали меня с нетерпением и также предпочитали всевозможные бедствия освобождению евреев.

Прошли три тягостных дня. Действие чар продолжалось, мертвые рыбы, выброшенные на берег, распространяли зловоние.

Наконец наступило утро четвертого дня, и когда на заре я ехал во дворец, то воды священной реки все еще были темно-красного цвета.

Фараон нетерпеливо прохаживался по внешней галерее, примыкавшей к той плоской кровле, с которой он говорил с народом, когда Мезу и брат его явились пред ним, требуя исполнения данного обещания.

— Хорошо, — мрачно ответил Мернефта, — избавь нас от кровавой воды и тогда уводи свой народ.

— Нынче вечером, — сказал Мезу, и молния сверкнула из его глаз, — вы избавитесь от этой язвы…

Страшный шум, поднявшийся на улице, прервал его речь. Царь быстро взошел на плоскую кровлю, куда за ним последовали оба еврея и его свита. Со всех сторон на улицу сбегался народ с криками радости. Люди бросались друг другу в объятия, воздевали руки к небу, благословляли царя, а с берегов Нила, который сверкал на солнце снова чистый как кристалл, приближалась ко дворцу громадная толпа, с триумфом неся на плечах мудрецов и чародеев.

Как я потом узнал, в то время, когда Мезу был у царя, они собрались на берегу реки, прочли заклинания и обратились к богам с горячею молитвою. Тогда на виду всего народа красный цвет воды начал бледнеть, и вскоре река стала чиста по-прежнему.

Я взглянул на пророка. Бледный, с поджатыми губами, стоял он у балюстрады, и глаза его метали пламя, словно хотели обратить в пепел радостную толпу, волновавшуюся под его ногами.

— Ну, великий посланник бога богов, — сказал царь, обернувшись к нему, — ты видишь сам, что наши мудрецы избавили нас от твоего колдовства. Ступай же и скажи своему Иегове, чтоб он придумал что-нибудь получше, если хочет освободить своих «избранников».

Бледное лицо Мезу вспыхнуло, но он не ответил ни слова, отвернулся и быстро ушел вместе с братом, дрожащим от гнева.

Фараон иронически захохотал им вслед, и царский смех, которому усердно стали вторить все окружающие, звучным эхом отозвался в залах, галереях и переходах, словно тысячи насмешливых голосов издевались над посрамлением уходящих евреев.

— Теперь, — сказал Мернефта, — отправимся все в храм возблагодарить богов и принести жертвы, достойные той великой милости, которую оказали нам бессмертные.

Наступившее затем время было очень веселое. Все славно избавились от смертельной опасности и старались вознаградить себя за прошлое. Мезу больше не показывался, а царь был в лучшем настроении.

Однажды после ужина, когда фараон пил вино в кругу принцев крови и приближенных чинов свиты, я увидел, что Радамес подошел к нему и преклонил колено.

— Что ты желаешь, мой верный возничий? Если ты нуждаешься в какой-нибудь милости, говори смело — я расположен оказать ее.

При этих ободряющих словах Радамес покраснел от радости.

— О, величайший из царей. Ты, который, подобно Ра, своему божественному предку, все оживляешь и укрощаешь своим присутствием, удостой меня бесконечной чести и счастья видеть тебя на моем бракосочетании со Смарагдой, сестрой Мены. Я желал бы его отпраздновать в скором времени и всеподданнейше прошу тебя назначить день свадьбы.