Избранное - Нора Георгиевна Адамян

женщина с золотыми волосами сжалилась над приезжим. Но корона сияла над очередным гроссбухом, а Игреньков, беспомощно свесив руки и открыв рот, спал в кресле.

«Храпеть будет, собака», — горестно подумал Георгий.

Удивленная дежурная пожала плечами и выписала дополнительную квитанцию. Разбуженный Игреньков долго не понимал, что ему предлагают. Он рысцой вбежал в номер, когда Георгий уже лежал в постели, быстро разделся, свалился на пенопластный диванчик и заснул, как младенец, глубоко и неслышно.

А Георгий еще курил и читал страшные рассказы Брэдбери.

В министерстве мягкие ковровые дорожки в коридорах, блеск паркета и увлечение последних лет — растения на подоконниках. Не чахлые «ничьи», а пышные, ухоженные, цветущие. И теплые запахи — смолистый дух натертого паркета, пряный — крепкого чая, сладкий — мужского одеколона, — стойкие запахи, создающие постоянную атмосферу, в которую окунулся Георгий, выйдя из бесшумного лифта.

Встретила его знакомая секретарша заместителя начальника главка — когда-то тоненькая девочка Ирочка, теперь усыхающая Ирина Николаевна, по которой Георгий отмечал изменения женской моды. В прошлый его приезд прическа Ирины вздымалась над головой в виде воздушной башни, поперечно-полосатая шерстяная юбка колыхалась колоколом. Сейчас из-под низкой гладкой челки Георгию улыбались удлиненные египетские глаза, а плоские бедра обтягивала монолитная кожаная юбка.

За эти годы сменилось несколько заместителей, а Ирочка оставалась на том же месте, и в ее судьбе не происходило никаких перемен.

В один из своих приездов Георгий пошутил:

— Все никак не выберете, Ирочка. Самого лучшего выбираете…

Он тотчас пожалел о своих словах. Ирина ответила очень искренне и горестно:

— Где там выбирать! За любого пошла бы. Так все надоело. Сосватайте кого-нибудь. Армяне, говорят, хорошие мужья.

— И даже из Москвы уедете?

— А что ж, там у вас круглый год солнце, фрукты, цитрусы.

В Армении холодные зимы, цитрусы там не растут, и далеко не все армяне — хорошие мужья, но Георгий не разубеждал Ирину Николаевну. Пусть верит в обетованную страну.

От секретарши Георгий узнал, что Дмитрий Дмитриевич приедет к трем, что с импортным оборудованием сейчас трудно, что вопрос этот должен решаться в отделе. Туда переданы все бумаги, и там Георгия ждут к одиннадцати.

В отделе тоже с самого начала сказали, что с импортным оборудованием сейчас трудно. Завотделом даже сказал: безнадежно.

— Сейчас, к концу года, когда все резервы практически исчерпаны…

Ему было скучно говорить об этом. Чтоб его оживить, Георгий рассказал, как ловят на Гюмете молодых лососей. Тотчас к столу начальника подтянулись два сотрудника, одетых в ослепительные куртки.

Рассказав про снасть и наживку — обыкновенный кусок белой клеенки, про силу сравнительно небольших лососей, срывающих рыбаков в воду, Георгий вернулся к вопросу о тепловозах.

— Где Варвара Петровна? — снова заскучал начальник отдела.

— В протокольной части, — ответил сотрудник в коричневой куртке.

— А почему у вас не троллейное решение? — спросил другой в точно такой же куртке черного цвета.

В кабинет вошла женщина в платье с оголенными руками и белым кружевом на груди. Георгию она помешала. Он только что начал объяснять, что сечение тоннеля не дает иных возможностей тяги, кроме аккумуляторной, и по привычке стал набрасывать схему на бумаге. Карандаш запнулся, и Георгий умолк.

— Вот, Варвара Петровна, это товарищ из Армении по вопросу тоннеля Гюмет — Аван.

— Помню. — Женщина села в кресло. Она взглянула на лист бумаги, лежащий перед Георгием, а потом строго посмотрела прямо ему в глаза. — Что-нибудь надо придумать.

Георгий рассердился. Придумывайте. Очевидно, от него ждали объяснений, понятных даже детям. Ну, пожалуйста. Электровозы у нас заряжаются на определенную емкость. Зарядки хватает на восемь-девять километров. А нам уже сегодня надо проходить одиннадцать — тринадцать. Кое-что экономим на спуске. Вытягиваем до четырнадцати. Но это риск.

— Вы же ведете проходку не с двух точек?

— С одиннадцати. Пробиваем шахты.

— Можно заряжать батареи в самом тоннеле?

— Зарядка требует помещения не меньше пяти метров. Вы представляете, что это значит в скальной породе? А потом, учтите выделение газов при зарядке. У нас нет места для дополнительной вентиляции.

— Мне все-таки кажется, что решение где-то под руками.

— Мне тоже вначале казалось, — усмехнулся Георгий.

— Товарищи, почему не бьется инженерная мысль? — Варвара Петровна взмахнула душистым платочком, призывая обладателей кожаных курток к соучастию.

— Я все-таки за троллейный вариант, — сказала черная куртка, — расширить сечение тоннеля…

— На пятидесяти километрах! — сказала Варвара Петровна. — Что нам рупь, что нам два!

— Сечение тоннеля и так запроектировано с непомерным излишеством.

Она снова наклонилась над бумагой, исчерченной Георгием.

— А если нам подумать об увеличении емкости аккумуляторной батареи?

— В этой области искать можно. Но ни один из существующих типов по габаритам не подходит нашему забою.

— Запроектировать новые.

— Можно, — кивнул Георгий, — создать новые электровозы. Это затормозит наше строительство минимум на два года.

— Ах, черт! — сказала она, — Где у нас профиль участка?

Они остались один на один в этой маленькой битве. Кожаные куртки отступили. Начальник отдела занялся своими делами: ему все время звонили по телефону. Они отошли от его заставленного стола к свободному и пустому.

— Начнем с другого конца, — сказала Варвара Петровна, — предлагайте вы. Были же у вас какие-то наметки. Может, сообща и найдем выход.

— Теоретически многое можно придумать. Вот мы размышляли о вытяжной вентиляции…

Она слушала его проекты, тут же сама опровергала их, предлагала еще более остроумные решения.

— Скальный грунт. Будь бы мягкие породы…

— Ну, мягкие тоже имеют свои недостатки.

— А если все-таки заряжать в шахтах? На местах спуска в тоннель?

Георгий указал на высоту Мехакского хребта. Некоторые шахты должны были достигнуть глубины в шестьсот метров.

— Ничего не получится, — согласилась Варвара Петровна. Она встала коленями на стул, облокотилась на чертеж, запустила пальцы в блестящую, как меховая шапочка, прическу.

Думала она по-инженерному. Ее предложения часто совпадали с его собственными решениями тех дней, когда он искал выхода, пока не понял, что все эти проекты несостоятельны.

— Чего вы смеетесь? — сердито спросила она.

Георгий объяснил.

— Но нет же безвыходных положений.

— Чехословацкие тепловозы.

— Чем они вас устраивают?

— Малогабаритны. Работают на горючем с нейтрализацией газов.

— Ну уж и с нейтрализацией! — усомнилась она.

— Поглощение до девяносто пяти процентов.

Варвара Петровна вздохнула:

— Ну, посмотрим, что это такое. А пока пойдемте обедать.

Внизу, в столовой, плавал влажный дух щей из кислой капусты и ходили женщины в нарядных платьях, в цветных бусах и блестящих серьгах.

Георгий смотрел на них с интересом. Это было удивительно, потому что уже много времени среди всех женщин он искал только одну.

— Почему вы все такие красивые? — спросил он Варвару Петровну.

— Просто нелепые, — ответила она, — все мы сегодня нелепые в