Искушенная дьяволом (ЛП) - Херд Мишель

— Ты со мной, — бормочу я, откидывая дикие кудри с ее лица. Я притягиваю ее ближе к груди и крепко обнимаю, пока Большой Рикки едет к аэродрому.

Переведя ее в более удобное положение, я стягиваю ремешок сумочки через ее голову и бросаю ее на сиденье.

Поднеся руку к ее бледному лицу, я нежно провожу пальцами по ее щеке.

— Ты в безопасности, — шепчу я.

Склонившись над женой, я прижимаюсь ртом к ее лбу. Я закрываю глаза и благодарю все святое за то, что она снова в безопасности в моих объятиях.

Я больше никогда не оставлю ее одну. Либо Тайни, либо Большой Рикки, либо я сам всегда буду рядом с ней.

Когда внедорожник останавливается возле частного самолета, я жду, пока Большой Рикки откроет дверь, и вылезаю из машины с Витторией на руках.

Он бросает на нее обеспокоенный взгляд. — Господи, босс.

— Давай отвезем ее домой, — бормочу я.

Мы садимся в самолет, и мне плевать на правила, я отказываюсь отпускать жену, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Сев, я прижимаю ее к себе.

Обратный перелет в Нью-Йорк занял не много времени, но к тому времени, как я несу Витторию в наш дом, я чертовски вымотан.

— Вызови врача, — приказываю я Большому Рикки.

Я ожидал, что Виттория придет в себя еще в самолете, но она все еще в отключке, и это меня чертовски беспокоит.

— Уже в процессе, — говорит он, когда я оставляю его в гостиной.

Я несу Витторию в нашу спальню и осторожно укладываю ее на кровать.

Сняв с нее туфли, я отбрасываю их в сторону.

— Доктор уже в пути, — сообщает мне Большой Рикки.

— Хорошо. Закрой дверь и жди его внизу.

Услышав, как закрывается дверь спальни, я направляюсь в гардеробную и снимаю с вешалки одну из своих рубашек. Возвращаюсь к бессознательному телу Виттории и, присев рядом с ней, осторожно снимаю с нее платье и нижнее белье.

Я чертовски рад, что не вижу на ее теле никаких синяков.

Как только она оказывается в моей рубашке, я иду в ванную, чтобы намочить полотенце. Я смотрю на свое отражение в зеркале, и, клянусь, мне кажется, что я постарел на десять лет из-за беспокойства о безопасности Виттории.

Вернувшись в спальню, я сажусь рядом с ней и нежно вытираю ее руки, ноги и ступни.

Мой первый инстинкт - позаботиться о ней, но, зная, что больше я ничего не могу сделать, я чувствую себя чертовски расстроенным. Я натягиваю на нее одеяло, а затем беру ее слабую руку, держа ее в своих.

Я прижимаюсь губами к ее пальцам. — Проснись, детка. — Я тяжело вздыхаю. — Пожалуйста, проснись.

Теперь, когда Виттория вернулась ко мне, мои мысли устремляются в темный туннель, и я думаю обо всем, что могло пойти не так.

Дядя Маурицио мог убить ее.

Ее мог схватить любой из моих врагов, пока она бежала.

Я мог опоздать, и эта чертова машина могла сбить ее.

Я мог потерять Витторию.

Я отпускаю ее руку и, схватив за плечи, притягиваю к себе. Ощущение того, как она слабеет, разрывает мою душу до неузнаваемости.

— Господи, детка, — стону я. — Открой свои прекрасные глазки.

В дверь стучат, и я снова укладываю ее на кровать. Я убеждаюсь, что она укрыта, прежде чем встать.

— Войдите.

Большой Рикки открывает дверь, и в комнату входит доктор Барнс. Этот человек числится у меня в штате на случай, если кому-то из моих людей понадобится медицинская помощь или извлечение пуль.

— Добрый день, мистер Риццо. Чем могу быть полезен?

Я жестом показываю на Витторию. — Моя жена потеряла сознание три часа назад и до сих пор не пришла в себя.

Он подходит ближе и, открыв свою медицинскую сумку, достает стетоскоп. — Были ли у мисс Риццо какие-либо признаки болезни до того, как она потеряла сознание?

— Она пережила кое-то травматическое, — отвечаю я неопределенно.

— Никаких травм? — спрашивает он, прислушиваясь к ее дыханию и сердцебиению.

— Нет.

— Она беременна?

Я перевожу взгляд на Витторию и отвечаю: — Не знаю. Хотя есть вероятность.

Я наблюдаю, как доктор Барнс измеряет ее давление, а когда он заканчивает осмотр, то смотрит на меня. — У нее немного пониженное давление. Думаю, она измучена и нуждается в отдыхе. — Он снова смотрит на Витторию. — Я поставлю капельницу, чтобы восполнить количество жидкости в организме.

Я смотрю на Витторию и спрашиваю: — Ее кровяное давление немного понижено?

Он кивает, поднимаясь на ноги. — Ей просто нужен отдых и покой, но я проверю ее еще раз. Дайте мне знать, если ее состояние изменится. — Он смотрит мне в глаза. — Вы сказали, что она пережила травму, поэтому я бы рекомендовал ей поговорить с психологом.

— Об этом я побеспокоюсь, когда она придет в себя. — Я вздохнул. — Как долго она будет находиться под капельницей?

— Пакет с физраствором опустеет через сорок пять минут, и тогда вы сможете вынуть иглу. — Он посмотрел на меня и Большого Рикки. — Вы уже делали это раньше, верно?

Мы оба киваем. Мы уже несколько раз сталкивались с тем, что кто-то из парней находился под капельницей.

Мы смотрим, как доктор Барнс ставит капельницу, и я ненавижу, когда игла прокалывает ее кожу. Он жестом показывает Большому Рикки, чтобы тот держал пакет над Витторией.

— Спасибо, док. — Я киваю, глядя на Большого Рикки. — Заплати доктору Барнсу и проводи его. — Я забираю у него пакет с капельницей и сажусь рядом с Витторией.

Доктор Барнс наклоняет голову, прежде чем выйти из спальни вместе с Большим Рикки.

Мой телефон начинает вибрировать, и я быстро достаю устройство из кармана. Увидев на экране имя Дамиано, я отвечаю: — Привет, я нашел Витторию.

— Хорошо. Когда вернешься?

— Я уже дома, — сообщаю я ему.

— Мы приедем.

Прежде чем я успеваю сказать ему, чтобы он не беспокоился, он вешает трубку.

Выпустив усталый вздох, я наклоняюсь над женой и прижимаюсь к ее губам в поцелуе, не забывая при этом держать над ней капельницу, как показывал доктор Барнс.

Просыпайся, детка. Моя душа не успокоится, пока я снова не увижу твою прекрасную улыбку.

Мой взгляд скользит по каждому сантиметру ее лица, и острая боль пронзает мое сердце, когда я думаю, как близко я был к тому, чтобы потерять ее.

Я больше никогда не оставлю тебя одну.

— Могу я тебе чему-нибудь помочь? — неожиданно спрашивает Большой Рикки, его тон напряжен от беспокойства.

Я встаю и качаю головой. — Мне нужно, чтобы ты посидел с Витторией. Дамиано и остальные уже в пути. — Я снова смотрю на Витторию и говорю: — Позвони мне, как только она проснется.

— Хорошо. — Он берет у меня пакет с физраствором, и, остановившись рядом с ним, я кладу руку ему на плечо и встречаюсь с ним взглядом. — Спасибо.

Этот человек - один из самых важных в моей жизни, и я никогда не смогу отплатить ему за все, что он для меня сделал.

Он кивает, пробормотав: — Для тебя все, что угодно.

Выйдя из спальни, я снимаю с себя куртку и спускаюсь по лестнице.

Из-за всего, что произошло за последние два дня, я чувствую себя ужасно и раздраженным до чертиков.

Я бросаю куртку на спинку дивана и не успеваю сесть, как слышу звук открывающейся входной двери.

Дамиано, Ренцо, Франко и Дарио вбегают в гостиную, и я улучаю момент, чтобы пожать им руки. Дарио - единственный ублюдок, который обнимает меня. Главному наплевать на личное пространство.

— Что, блять, случилось? — спрашивает Дамиано.

Франко подходит к боковому столику и наполняет пять тумблеров виски. — Каждый угощается сам. Я не официант.

Мы все берем по стакану, и я быстро пригубляю обжигающую жидкость, а затем наливаю еще.

Я переглядываюсь с друзьями, потом качаю головой. — Я еще не знаю всей истории. — Я иду к дивану и опускаюсь на него. — Господи.

Они все усаживаются, их глаза задерживаются на моем лице.

Пожав плечами, я снова качаю головой. — Когда мы приехали на Сицилию, все было хорошо. Мои дядя и тетя были рады нас видеть. Я оставил Витторию с ними, чтобы поехать на встречу, но не успел я добраться до Сангриоти, как мне позвонила тетя и устроила истерику. — Я делаю глоток алкоголя, прежде чем продолжить, — Она сказала, что Виттория пыталась убежать, а когда ее заперли в комнате, она столкнула дядю Маурицио через балкон.