Искушенная дьяволом (ЛП) - Херд Мишель

— Я в порядке, — говорю я, чтобы успокоить его.

— Мне так чертовски жаль, — стонет он, как будто это он виноват во всем, что со мной случилось.

Я тянусь к нему и сжимаю его руку. — Не надо, Тайни. Ты был в больнице. Прости, что доставила тебе столько беспокойства.

Его большая рука сжимает мою, и на мгновение мне кажется, что он вот-вот заплачет, затем он бормочет: — Я больше никогда не оставлю тебя одну.

Чувствуя, что меня любят, на моих губах появляется легкая улыбка. — Я никогда не отправлюсь в путешествие без тебя.

Большой Рикки входит в гостиную с маленькой тарелкой и двумя ломтиками подгоревшего тоста.

Когда Рита ахает, я понимаю, что она тоже здесь.

— Нет, нет, нет! Она не будет такое есть! — ругает она Большого Рикки. — Отдай мне это.

Рита хватает тарелку и спешит обратно на кухню.

Когда Большой Рикки бросает на меня извиняющийся взгляд, я говорю: — Все в порядке. Могу я попросить об одолжении?

— Все, что угодно.

— Можно мне кофе?

— Сейчас будет, — бормочет он, прежде чем ринуться обратно на кухню.

Анджело издает смешок. — Ты вертишь всеми в этом доме.

Я отпускаю руку Тайни и прислоняюсь спиной к груди Анджело, спрашивая: — Как ты себя чувствуешь, Тайни?

— Я в порядке, — бормочет он. — Больше беспокоюсь о тебе.

— Со мной все будет в порядке.

— Сядь на диван, Тайни, — приказывает Анджело. — Что сказал доктор?

— Что я могу идти, — отвечает Тайни, пересаживаясь на ближайший ко мне диван. — Он сказал, что я могу есть все, что захочу.

— Конечно, он это сделал, — бормочет Анджело, крепче обнимая меня. Он опускает взгляд и мгновение пристально смотрит на меня. — Вам двоим запрещено выходить из дома в течение следующей недели.

Мои губы растягиваются в улыбке. — Ты отстраняешь нас от занятий?

— Да. — Его глаза все еще полны беспокойства.

Рита входит в гостиную и протягивает мне тарелку. Увидев, что тост намазан сливочным сыром, я улыбаюсь ей. — Спасибо.

Мгновение спустя Большой Рикки приносит мне дымящуюся чашку кофе.

— Я чувствую себя избалованной, — бормочу я, откусывая тост.

— Мы так волновались, — говорит Рита, останавливаясь возле кофейного столика.

Я с трудом проглатываю тост и делаю глоток кофе, глядя на людей, которые стали моей семьей.

Дрожащим голосом я шепчу: — Вы все заставите меня плакать.

— Почему? — Спрашивает Анджело, и на его лбу появляется озабоченная морщинка.

— Потому что я чувствую, что меня любят.

Он берет меня за подбородок, и когда я встречаюсь с ним взглядом, он говорит: — Ты любима, детка.

— Все на выход, — приказывает Большой Рикки.

Тайни с ворчанием подчиняется, и я слышу, как он спрашивает Риту: — Что у нас на обед?

Я не слышу ее ответа, полностью сосредоточившись на Анджело.

Он наклоняет голову, затем бормочет: — Что это за выражение?

Я качаю головой и откусываю еще кусочек тоста. Когда я проглатываю его, Анджело приподнимает мое лицо, чтобы я посмотрела на него.

— Говори своими словами.

Мои губы приподнимаются, и жар разливается по моей шее, когда я говорю: — Тебя тоже любят.

Его брови сходятся, и я наблюдаю, как он понимает, что я пытаюсь сказать, затем уголок его рта приподнимается в горячей усмешке. — Да?

Я ставлю чашку и тарелку на кофейный столик, прежде чем забраться к нему на колени и обвить руками его шею. Я делаю глубокий вдох и встречаюсь с его пристальным взглядом.

— Вчера, когда я подумала, что потеряла тебя, это разбило мне сердце.

Анджело поднимает руку к моей шее и проводит большим пальцем по коже.

Я наклоняюсь ближе и запечатлеваю нежный поцелуй на его губах, а когда отстраняюсь на несколько сантиметров, признаюсь: — Мне показалось, что мир вокруг меня рухнул.

Он медленно выдыхает, прежде чем сказать: — Ты никогда не сможешь потерять меня, mia piccola cerviatta. — Сокращая небольшое расстояние, он целует меня, затем его глаза снова встречаются с моими. — Я чертовски сильно люблю тебя, Виттория. Ничто, и я имею в виду ничто на этой богом забытой планете, никогда не разлучит меня с тобой. — Он целует меня снова. — Ты поселилась в моем сердце и душе. — Еще один поцелуй. — Боже, как же я чертовски сильно тебя люблю.

Мои губы изгибаются в улыбке напротив его, и я издаю счастливый смешок.

Осознание того, как много я для него значу, рассеивает порочную тьму, которая окружала меня, словно тяжелый плащ. Я знаю, мне потребуется время, чтобы справиться со всеми травмами, но прямо сейчас я чувствую себя благословенной.

Я чувствую себя счастливой.

Я чувствую себя невероятно любимой.

Анджело любит меня.

Глава 36

Анджело

Это был долгий день, и я чувствую себя таким чертовски возбужденным, что готов кого-нибудь убить.

Я тупо смотрю на экран телевизора, на самом деле я даже не смотрю фильм, потягивая виски из стакана. Внезапно мой телефон начинает вибрировать, и, вздохнув, я достаю устройство из кармана.

— Риццо, — бормочу я.

— Это Эдди. Я подумал, что должен сообщить, что Джорджио открыл еще один счет в казино. Он уже стоит восемьдесят тысяч. Мне его отключить?

Беспричинный гнев вспыхивает в моей груди, когда я рычу: — Я разберусь с этим.

— Он также приставал к стриптизершам и хвастался, что он твой шурин, — подливает масла в огонь Эдди.

Я должен был уже убить этого ублюдка.

Закончив разговор, я допиваю остатки виски, прежде чем встать и пойти в спальню, чтобы сменить спортивные штаны.

Этот ублюдок серьезно хочет умереть, и я устал с ним играть.

Переодевшись в костюм, я засовываю пистолет за пояс брюк и возвращаюсь в гостиную.

Виттория лежит на одном из диванов, а Тайни сидит у ее ног. Вероятно, он придвинулся к ней ближе, как только я ушел.

Они заняты просмотром романтической комедии, в то время как Рита продолжает приносить им еду и напитки.

Взгляд Виттории скользит по мне, когда я наклоняюсь над ней. Прижимая поцелуй к ее губам, я говорю: — Я просто ухожу на час. Я ненадолго.

— А... ладно.

Не сказав ни слова Большому Рикки, он выходит за мной из дома, и только когда мы оба садимся во внедорожник, он спрашивает: — Куда мы едем?

— Найди Романо.

После того, как он заводит двигатель, то быстро звонит. — Привет, Романо в клубе? — Мгновение спустя он бормочет: — Спасибо.

Глаза Большого Рикки встречаются с моими в зеркале заднего вида. — Его нет в клубе. Мне заехать к нему домой?

— Да.

По дороге я упираю руки в бока, когда гребаный стресс и беспокойство последних двух дней захлестывают меня, как кипяток.

Я не могу убить своего дядю за то, что он сказал и сделал Виттории.

Я не могу убить свою тетю за то, что она пыталась выстрелить в меня.

Но я могу, черт возьми, убить Джорджио Романо за все, что он сделал с Витторией, и за то, что он кусок дерьма, который не заслуживает того, чтобы дышать.

Я собираюсь выместить всю свою злость на этом ублюдке.

Когда Большой Рикки останавливает внедорожник перед старым домом Виттории, я распахиваю дверь и вылезаю. Я прохожу по дорожке и поднимаюсь по ступенькам на крыльцо.

Большой Рикки колотит во входную дверь, прежде чем оглядеться по сторонам.

В тот момент, когда дверь открывается, моя рука отводится назад, и я ударяю Романо кулаком в нос. Ублюдок отшатывается назад, прежде чем упасть плашмя на задницу.

Он издает стон, когда его рука прикрывает нос, кровь быстро сочится сквозь пальцы. На его лице смесь замешательства и страха, когда он говорит: — Я ничего не сделал.

Большой Рикки быстро проверяет гостиную, и я слышу, как он рычит: — Убирайся. — Мгновение спустя мимо меня пробегает скудно одетая женщина, и я узнаю в ней одну из стриптизерш из клуба.