Искушенная дьяволом (ЛП) - Херд Мишель

Нет.

НЕТ.НЕТ.НЕТ.

Мои пальцы крепче вцепились в перила, и страх перед падением придал мне силы, о которых я и не подозревала, чтобы судорожно оттащить себя в безопасное место.

Я падаю на пол балкона и задыхаюсь, чувствуя, как меня охватывает дрожь от травмы и тяжелых обстоятельств.

Маурицио мертв.

Любимый дядя Анджело мертв, и это моя вина.

«Дядя Маурицио был мне как отец».

Вспомнив слова Анджело, я поднимаюсь на ноги и спешу в комнату. Бешеный страх мешает мне ясно мыслить.

Все произошло так быстро, что я не успеваю ничего понять.

Отчаяние и ужас заставляют меня схватить конверт и сумочку и броситься вон из комнаты. Мои глаза шарят по сторонам, и я ожидаю, что в любой момент меня перехватят охранники или Глория.

Я лечу вниз по лестнице, дыхание сбивается, и я продолжаю судорожно оглядываться по сторонам. Сердце колотится все сильнее и быстрее, пока я бегу к входной двери.

Я не могу поверить в то, что только что произошло.

Это не реально.

Это просто кошмар.

Нет! Почему? Почему это случилось?

Боже.

Меня захлестывают панические мысли, и каждая из них заставляет меня двигаться быстрее, когда я выбегаю из дома.

Как только Глория поймет, что Маурицио мертв, она наверняка прикажет убить меня на месте.

Мафиози никогда не задают вопросов, они просто убивают.

Они не поверят, что это был несчастный случай.

Бывший глава Коза Ностры мертв из-за меня.

Охранники убьют меня.

Боже, Маурицио мертв!

Из меня вырывается рыдание, когда я спешу к седану, припаркованному у входа.

Пожалуйста, отец. Не дай им найти тело Маурицио до того, как я уйду. Помоги мне!

Распахнув дверь, я сажусь за руль и завожу двигатель. Мои глаза бешено мечутся по сторонам, и вид охранников усиливает мой страх.

Давай-давай-давай!

Я вдавливаю педаль газа в пол, и машина с визгом несется вперед. Все охранники смотрят на меня, и это заставляет меня затаить дыхание, пока я мчусь к воротам.

К счастью, ворота начинают открываться, и мои губы шевелятся, когда я произношу одну безмолвную молитву за другой.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Прости меня. Я не хотела его убивать.

Не оставляй меня в самый трудный час.

Почему? Почему... почему... почему?

Когда я смотрю в зеркало заднего вида, Глории не видно, и мне остается только молиться, чтобы она не нашла тело Маурицио до того, как я успею отъехать на безопасное расстояние от виллы.

Они решат, что я убила Маурицио. Вся Коза Ностра будет желать моей смерти.

Анджело никогда не простит меня.

Я отправлюсь в ад.

Я понятия не имею, куда ехать, когда сворачиваю на дорогу, но нажимаю на педаль газа. Костяшки пальцев побелели от крепкой хватки за руль, и я то и дело поглядываю в зеркало заднего вида, ожидая, что за мной поедут охранники.

Мысли в голове путаются, страх, шок и паника закручивают меня в темную яму отчаяния.

Анджело никогда не простит меня за убийство своего дяди.

Боже, все произошло так быстро.

Травматический инцидент прокручивается в моей голове, и я всхлипываю, когда шок от произошедшего накатывает на меня содрогающимися волнами.

Как я смогу объяснить этот кошмар? Кто мне поверит?

Увидев кафе на углу перекрестка, я быстро останавливаюсь и спрашиваю дорогу в аэропорт.

Официантка смотрит на меня как на сумасшедшую, но, к счастью, дает мне направление.

Я отъезжаю от обочины с визгом шин, и моя паранойя и страх растут с каждым километром, который отделяет меня от виллы.

Мое сердце сжимается в маленький шарик, когда я понимаю, что три недели, которые я разделила с Анджело, - это все, что у меня когда-либо будет. Он не прощает, и я своими глазами видела, как он убивал людей. Он убил того бармена за кражу двух тысяч долларов.

Он убьет и меня.

Но я могу попытаться объяснить. Я скажу ему, что это был несчастный случай.

Он не поверит, особенно если Глория скажет ему какую-нибудь ложь.

Боже.

Боже.

О Боже.

Еще больше рыданий сотрясают меня, а мысли продолжают метаться.

Что мне делать?

Глава 30

Анджело

Мы находимся в пяти минутах езды от офисного здания, где я встречаюсь с Сангриоти, когда мой телефон начинает вибрировать.

Вытащив устройство из нагрудного кармана пиджака, я хмурюсь, увидев на экране имя тети Глории.

— Zia Глория? — отвечаю я.

Она безудержно рыдает, и это вызывает у меня ледяные мурашки вдоль позвоночника. — Он мертв, — задыхаясь говорит она. — Она убила его!

— Что? — Я похлопываю Большого Рикки по плечу, а затем приказываю: — Поворачивай. Мы возвращаемся на виллу! — Сосредоточившись на истеричной тете, я спрашиваю: — Кто мертв?

— Твой дядя. Змея, которую ты привел в наш дом, убила его.

Какого черта?

На моем лбу появляется темная хмурая складка, когда все мои эмоции переходят в хаос. — Дядя Маурицио мертв?

— Д-да, — всхлипывает она. — Виттория столкнула его с балкона.

Нет, не столкнула. Она не могла.

— Что. Что. Блять? — прорычал я, прежде чем крикнуть: — Езжай, блять, быстрее!

Я разрываюсь между шоком от смерти дяди Маурицио и тетей, обвиняющей в этом Витторию.

Тетя Глория безудержно рыдает, и это заставляет меня прорычать: — Никто не сделает ни единой гребаной вещи, пока я не приеду.

Я завершаю звонок и чуть не раздавливаю аппарат, когда шок от смерти дяди ударяет меня прямо в грудь.

— Что случилось? — спрашивает Большой Рикки, его обеспокоенный взгляд мечется между дорогой и зеркалом заднего вида.

— Тетя Глория говорит, что Виттория убила дядю Маурицио, — говорю я, не в силах поверить, что Виттория могла сделать такое.

Только не моя жена.

Только мой невинный маленький олененок.

Мысли быстро проносятся в моей голове, и я могу прийти только к одному выводу - дядя Маурицио, должно быть, пытался избавиться от нее, потому что был недоволен браком. Виттория защищалась.

Это единственное приемлемое объяснение, потому что, если я в чем-то чертовски уверен, так это в том, что Виттория - богобоязненная женщина, которая и мухи не обидит.

Женщина, которую я люблю, не способна совершить убийство.

Никогда.

Я отказываюсь в это верить.

Как только Большой Рикки останавливает внедорожник перед виллой, я вылезаю и бегу в дом, с которым у меня связано столько счастливых воспоминаний.

Тетя Глория стоит посреди гостиной и рыдает, прижавшись к телу дяди Маурицио.

Я разглядываю его призрачно-бледное лицо и струйку крови, засохшую на слегка раздвинутых губах.

Черт.

Нет.

Когда я осознаю потерю дяди, я качаю головой, и сердце разрывается.

Нет.

Я делаю шаг ближе и, теряя контроль над своими эмоциями, кричу: — Что, блять, произошло?

Тетя Глория смотрит на меня и с яростью кричит: — Она убила его! — Она всхлипывает. — Она убила моего Маурицио.

Нет. Невозможно.

— Что ты сделала с Витторией? — требую я, мой голос холоден и безжизнен.

Мой тон привлекает внимание тети Глории, и она начинает бессвязно рассказывать: — Она хотела убежать и бросить тебя, но когда Маурицио запер ее в комнате, чтобы она не смогла убежать, она столкнула его с балкона.

Виттория, бросить меня? Никогда.

Я качаю головой. — Не лги мне, черт возьми.

Я смотрю на женщину, которая была мне как мать, вижу правду, которую она пытается скрыть, и весь мой мир разлетается в клочья.