Хеллтаун - Мария Минаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не зная, что еще хочет прочесть в дневнике, Дэн пролистал еще несколько страниц и остановился на первом попавшемся предложении на странице:
«Педиатр прописал ерунду: успокоительное на Карен не работает. Она продолжает плакать в любом случае…»
Карен?
Дэниел внимательно перечитывает всю страницу, пытаясь понять о ком речь. О подруге какой-то? Но понимает, что именем Карен Далси называет их общую дочь. А ее-то зовут Кора. Это имя очень нравилось Дэну, поэтому он настоял на том, чтобы их малышку назвали именно так. Мужчина пробежался взглядом по строчкам на следующих страницах, но везде фигурировала только Карен. Каннингем долистал дневник до конца, где жена жаловалась на перегоревшую лампочку и на то, что у нее нет сил справляться одной с домашним бытом, но и тут она всё еще упоминала не Кору, а Карен.
Или это он, Дэниел, сходит с ума и не помнит как зовут его собственного ребенка, или это с Далси что-то было не в порядке и она по не ясной причине решила называть дочь другим именем в своем дневнике. Проще было остановиться на версии с безумием покойной жены, ведь Дэн был полностью уверен, что его дочь никакая не Карен. Однако можно ли в чем-то быть уверенным окончательно, если весь мир сошел с ума, если всюду твориться то, что и в страшном сне не увидишь?
Часть 4. Садизм
1
Всю последующую ночь три вещи не давали покоя Каннингему, и новое, незнакомое имя дочери — только одна из них. Сон был прерывистый, снились то неубиваемые, бесконечно оживающие трупы, то молодая и влюбленная Далси; просыпаясь, мужчина первым делом проверял на месте ли дочь, потом оглядывался по сторонам и прислушивался к звукам снаружи. Видимость спокойствия и тишины. Они все, выжившие внутри заправки, словно легли прикорнуть у жерла вулкана перед извержением.
Промучившись в тревожных размышлениях достаточное количество времени что бы это состояние осточертело, Дэниел нашел среди спящих Маршалла.
— Мне нужны ключи, — попросил он едва капитан продрал глаза, — ключи от входа.
— А почему не от выхода? — пробубнел мужчина и посмотрел на наручные часы. — Что ты забыл снаружи в пять утра?
— Нужно взять кое-что из машины.
— Кое-что? Ну, хорошо. Пошли посмотрим, — Эндрю шустро вылез из своего спального мешка.
— Не беспокойся, я сам посмотрю, — попытался остановить его Дэниел. — Там правда всего одна вещь.
Маршалл усмехнулся уголком губ, попутно натягивая свитер.
— Сынок, я не беспокоюсь. Делай, что собирался и не мешай мне делать то, что я обязан.
Тяжелыми большими шагами капитан направился в сторону выхода. У прилавка затормозил, чтобы взять из-под кассы фонарик, его он сразу же кинул Каннингему, а для себя прихватил винтовку. Дэн все еще думал над значением слов мужчины. Что тот обязан? Но уточнять не посчитал нужным. Скорее всего, высказанное Скарлетт подозрение о том, что они с Кевином на одной стороне, всё же посеяло в Маршалле зерно сомнения, потому тот и проверяет куда и зачем чужак идет рано утром.
Приближенность пригорода к автозаправке давала о себе знать: возле оставленных вчера машин сновали мертвецы. Завидев вышедших из здания живых людей, зараженные с утробным, голодным рычанием направились в их сторону. Дэн остановил Эндрю, уже поднимавшего автомат — тут всего-то два трупа, можно расправиться с ними не тратя патроны. Что и сделал Каннингем самостоятельно с помощью гвоздодера.
Значительно больше, чем с убийством инфицированных, пришлось повозиться в машине, чтобы среди вороха вещей найти одну нужную. Но, вот, фотоальбом оказался в руках Дэниела, и он уже возвращается назад к внимательно наблюдающему за ним капитану.
— Ты за этим выходил? Серьезно, сынок? — со снисходительной улыбкой спросил Маршалл. — Альбом? Это, что, приступ ночной ностальгии?
— Что-то вроде.
Внутри здания мужчины сразу же разошлись в разные стороны. Фонарик отдавать Каннингем не стал, ведь в прошлом как раз сели батарейки за время изучения дневника жены. Приступать к исследованию фотоальбома было еще волнительнее, чем к чтению дневниковых записей.
Дэниел точно помнил, что на праздник в честь первого месяца жизни его дочки бабушка и дедушка Коры принесли большой торт с надписью «Тебе уже 1 месяц, Кора!»; вот-вот Каннингем разрешит хоть один из волнующих его вопросов — как на самом деле зовут его дочь. Мужчина пролистывает фото, где они с женой веселые и влюбленные, снимки со свадьбы и медового месяца, находит первые кадры новорожденной дочери. Все их он помнил, ведь лично возил флешку со фотографиями в печать и выбирал, что печатать. А вот и то самое фото: родители Дэниела держат в руках светло-бирюзовый торт с ярко-розовой надписью «Тебе уже 1 месяц, Карен!»
Карен.
Апокалипсис и ожившие мертвые люди на улицах теперь казались намного более понятными и логичными явлениями, чем эта подмена имени. Уничтожать зараженных Каннингем хотя бы готовился морально благодаря компьютерным играм, а вот сойти с ума мужчина готов не был абсолютно. А вдруг и всё, что случилось с ним за последние пару недель, вдруг это не всего лишь замысловатая игра фантазии в воспаленном рассудке? Как разобраться теперь в том, где правда и ложь? Как докричаться до санитаров и попросить снизить дозу нейролептиков, чтобы его эта ужасная и долгая иллюзия постапокалипсиса отпустила?
Безумие, естественно, объясняло бы не только «неправильное» имя дочери, но и две другие странности. Но что если дело не в том, что у Дэна поехала крыша? Что если все намного тоньше и сложнее? Каннингем перед общим завтраком решил у того же Маршалла уточнить вторую волнующую вещь, ведь посчитал мужчину экспертом в интересующем вопросе.
— Вы не знаете, почему везде на зданиях стоят железные ставни? — негромко спросил Дэн, застав Эндрю за чисткой оружия. — В смысле не только на заправке, а вообще. Повсюду в городе стоят.
Капитан не без удивления посмотрел на Дэниела.
— Для защиты, сынок. Для чего же
