Том 5. Жизель. Ступай к муравью - Джон Уиндем

— Спасибо, не стоит.

Черт нахмурился.

— Подумай лучше, — посоветовал он, ощетинив хвост.

— Ну, давай за фунт, — сказал Генри.

Черт несколько удивился.

— Ладно, забирай, — сказал он, отдавая тюбик.

Когда Генри снова присоединился к своим, он увидел, что все они с большим интересом наблюдают, как три черта с гиканьем и улюлюканьем гоняются по горам за толстым розовощеким мужчиной средних лет.

Мистер Форкетт, однако, был занят другим — он анализировал создавшееся положение.

— Несчастный случай, — говорил он, повысив голос, чтобы перекрыть усилившийся вой грешников в концентрационном лагере, — очевидно, произошел между станциями метро Чансери-лейн и Холборн. Это ясно. Но что мне неясно — это почему мы здесь. Несомненно, где-то произошла ошибка, и я надеюсь, что ее скоро исправят.

Он снова бросил на остальных оценивающий взгляд. Все задумались.

— Это должно было быть что-нибудь очень серьезное, правда ведь? — спросила Норма. — Ну, например, не пошлют же сюда человека за такую мелочь, как пара нейлоновых чулок?

— Принимая во внимание… — начал было Генри, но его прервала миссис Брэнтон.

— Посмотрите! — воскликнула она.

Все обернулись и увидели женщину, одетую в великолепное норковое манто. Женщина неторопливо шла по улице.

— Может быть, во всем этом есть еще и светлая сторона, о которой мы пока ничего не знаем, — сказала миссис Брэнтон с надеждой в голосе. — Если тут носят норковые шубки…

— По-моему, эта женщина не очень-то рада своей шубке, — заметила Норма.

— Это шуба из живых норок, — любезно объяснил один из охранников, — а у них очень острые зубы.

Внезапно позади пассажиров раздался дикий вопль. Все обернулись и увидели, как Кристофер Уотс накручивает хвост одному из чертей. Черт снова завопил и выронил тюбик с болеутоляющим кремом, который он пытался всучить Уотсу, затем попытался пырнуть Уотса вилами.

— Э нет, не выйдет! — воскликнул Уотс, ловко увертываясь. Он схватил вилы за палку и вырвал их у черта. — Вот так-то! — сказал он с удовлетворением.

Затем отбросил вилы в сторону и обеими руками снова ухватился за хвост. Он дважды прокрутил черта у себя над головой и отпустил. Черт перелетел через забор из колючей проволоки и с воем грохнулся на землю. Остальные черти развернулись и начали наступать на Кристофера Уотса, держа вилы наперевес и сетки наготове.

Уотс приготовился защищаться и мрачно наблюдал за их приближением. Вдруг выражение его лица изменилось. Он перестал хмуриться, широко улыбнулся, разжал кулаки и опустил руки.

— Боже мой, какая же это ерунда! — воскликнул он и повернулся к чертям спиной. Те остановились в недоумении.

На Генри вдруг снизошло откровение. Он совершенно ясно понял, что Кристофер прав. Это действительно была ерунда. Он рассмеялся, глядя на ошеломленные лица чертей, и Норма рассмеялась вслед за ним. Вскоре все пассажиры смеялись над чертями, которые сначала смотрели настороженно, а потом совершенно сконфузились, не зная, что делать дальше.

Кристофер Уотс шагнул к той стороне загончика, откуда открывался вид на долину. Несколько минут он стоял там, всматриваясь в зловещий дымный пейзаж. Затем тихо произнес:

— Я в это не верю.

Огромный пузырь пламени поднялся из озера и тут же лопнул. Раздался звук взрыва, и грибовидное облако дыма и пепла поднялось над вулканом, из кратера которого потекли еще более яркие потоки лавы. Земля задрожала.

Кристофер Уотс глубоко вздохнул и повторил на этот раз громко:

— Я в это не верю!

Послышался сильный треск. Скала, на которой висела реклама мази от ожогов, закачалась и рухнула в долину. Черти, гонявшиеся по горам за розовощеким человеком, прекратили свою забаву и с криками ужаса бросились вниз. Земля сотрясалась. Огненное озеро начало вытекать в огромную трещину, которая образовалась на дне долины. Из гейзера поднялся колоссальный столб пламени. Скала на другой стороне долины тоже рухнула. Кругом все рокотало, сотрясалось и дышало огнем. И сквозь этот содом голос Кристофера Уотса прогремел еще раз:

— Я В ЭТО НЕ ВЕРЮ!!!

Внезапно наступила такая тишина, как будто выключили звук. Кругом стало темно, и единственное, что можно было разглядеть, — это освещенные окна поезда метро, который стоял на насыпи позади пассажиров.

— Ну, — сказал Кристофер Уотс с чувством глубокого удовлетворения, — с этим покончено. Поехали домой, что ли? — И он стал карабкаться вверх по насыпи, направляясь к поезду.

Генри и Норма двинулись вслед за ним. Мистер Форкетт колебался.

— В чем дело? — спросил Генри, оборачиваясь.

— Не знаю, но мне кажется, что это не совсем, не совсем…

— Нельзя же здесь оставаться, — заметил Генри.

— Пожалуй, и правда, — согласился мистер Форкетт и несколько неохотно стал подниматься по насыпи.

Не сговариваясь, все пятеро пассажиров, которые раньше ехали в одном вагоне, снова сели вместе. Едва они вошли, как двери сомкнулись и поезд тронулся.

Норма вздохнула с облегчением и сбросила с головы капюшон.

— Мне кажется, что я уже почти дома, — сказала она. — Не знаю, как и благодарить вас, мистер Уотс! Но это мне послужит хорошим уроком. Уж теперь я и близко не подойду к прилавку с чулками, разве только когда у меня будут денежки в кармане…

— Я присоединяюсь к благодарности, конечно, — сказал Генри. — Хотя мне все еще кажется, что здесь какая-то ошибка. Официальная и общепринятая точки зрения где-то перепутались, но я вам чрезвычайно признателен за то, что вы, как бы выразиться… поломали всю эту бюрократию.

Миссис Брэнтон протянула Кристоферу затянутую в перчатку руку:

— Конечно, вы понимаете, что я попала сюда по какому-то глупому недоразумению, однако вы спасли меня от долгих и томительных разговоров с бестолковыми чиновниками. Надеюсь, вы как-нибудь отобедаете у нас? Мой муж, несомненно, захочет поблагодарить вас лично.

Наступила длительная пауза. Постепенно до всех дошло, что мистер Форкетт не торопится благодарить Уотса, и все уставились на него. Форкетт сидел, опустив глаза, погруженный в собственные мысли. Затем он поднял голову, посмотрел сначала на остальных пассажиров, а потом на Кристофера Уотса.

— Нет, — сказал он наконец, — мне очень жаль, но я не могу с этим согласиться. Боюсь, что я рассматриваю ваш поступок как антиобщественный, граничащий с подрывной деятельностью.

Уост, который был весьма доволен собой, сначала удивился, затем нахмурился.

— Прошу прощения! — сказал он с выражением искреннего недоумения.