Рожденный из камня - Семен Израилевич Липкин

Ахумида положила его, сонного, в сундук и плотно прикрыла крышкой. Пусть вперед знает, как вести себя в гостях!

Так оказался владыка животных в доме нарта, и рог его, пробив крышку сундука, серебрился своим острием. Не подумала Ахумида, родившаяся в море и плохо знавшая дела земли, что без покровителя тяжко придется мирным четвероногим, а в особенности слабым барашкам и овечкам. Кто их убережет от болезней, от метелей, от дикого зверья? Начался падеж скота, и не догадывалась морская царевна, что надо выпустить из сундука влюбленного бога, чтобы спасти баранов и овец нартских.

Когда Сосруко пришел к Ахумиде и приветствовал ее, как велит обычай, Ахумида встретила его с почетом, а потом попросила:

— Помоги мне, благородный нарт, пособи мне, Рожденный из камня! Незваный гость у меня в сундуке, незваный да дерзкий. Как мне от него избавиться? Ахсартаг мой на охоте, только на тебя вся надежда!

Открыла Ахумида крышку сундука, и увидел Сосруко: лежит как чурбак владыка животных, тело его распухло, мало сказать, что распухло — покрылось оно ржавчиной, а борода его, еще недавно черная как уголь, посерела как зола. Почуяв дыхание свежего воздуха, покровитель животных открыл оленьего разреза глаза, вылез из сундука, разгладил бороду, поправил жесткие кудри, сказал:

— Это ты, нарт Сосруко? А я засиделся в гостях, заснул. Пора мне обойти дозором луга-пастбища, посмотреть, как живут мирные четвероногие твари, не обижают ли их буран, да метель, да дикий зверь.

Владыка животных вышел из дому, не глядя на хозяйку, сел на своего коня, стоявшего у коновязи, и поскакал на луга-пастбища. А Сосруко отправился к своему отцу, в горную пещеру. Поздоровавшись с сыном, Урызмаг спросил его:

— С пищей ты пришел ко мне или с рассказом? И то и другое мне по вкусу.

— С рассказом, — ответил Сосруко…

Ох и смеялся же Урызмаг, услыхав от сына рассказ о неудачливом влюбленном боге, спрятанном в сундуке! Насмеявшись досыта, старик сказал:

— Смех смехом, а по вине Ахумиды начался падеж скота. Но не горюй, Сосруко. Погони́ оставшихся в живых овец на то место, где покровитель животных пас перворожденных баранов. Увидишь, что через год эти овцы дадут хорошее потомство.

Девет Златоликий однажды показал Рожденному из камня то пастбище, где давным-давно, когда на земле появились первые бараны, свою отару пас покровитель животных, густоволосый бог с острым рогом и хмельным, хитрым взглядом. На это высокогорное пастбище и пригнал Сосруко бедных нартских овечек. Овцы понюхали землю, на которой паслись перворожденные бараны, предки всех нынешних баранов, и спустились в селение. На следующий год каждая из них принесла по три, по четыре, а то и по пять ягнят. Так в Стране Нартов опять появились отары овец, и люди были благодарны Рожденному из камня.

Прошло много времени, и снова горе посетило нартов: во время уборки урожая выпал небывалой силы град и побил весь ячмень. Остались нарты без ячменя, даже без семян ячменя. Не знали богатыри-землепашцы, как помочь своему горю. У Сатаней осталось еще с прошлого года немного ячменя. Она поджарила его и отправила Сосруко к отцу. Старый Урызмаг уже несколько лет жил в пещере без друзей, вдали от жены, вдали от жизни нартов, и потому каждое посещение сына было для него радостью. Но, увидев, что сын принес ему так мало ячменя, старик огорчился и сказал с обидой:

— Видно, я тебе надоел да и матери твоей надоел, если ты принес мне такую крохотную горсточку ячменя.

— Не обижайся, отец, — промолвил Сосруко, — у нартов — горе: град побил весь урожай ячменя, даже семян у нас не осталось. Не знаем, как нам быть, что делать.

Урызмаг подумал — полюбилось ему это занятие: думать — и ответил:

— Не надо горевать. Запряги волов и вспаши первый ток бога плодородия.

Сосруко запряг волов и поехал на ток бога плодородия. Зерна ячменя, которые рассыпались в давнишние времена, после первой на земле молотьбы, дали теперь урожай. Снова появился в Стране Нартов ячмень, и, собрав его, устроили нарты пир. Первую здравицу провозгласили в честь Сосруко, спасшего нартскую землю от гибели золотых целительных яблок, от гибели овец, от гибели ячменя. Воздав хвалу Рожденному из камня, богатыри спросили его:

— Скажи нам теперь, Сосруко, как ты узнал, что золотые яблоки похищает морская царевна? Как ты устроил так, что овцы дали потомство, хотя все бараны погибли? Как ты получил обильный урожай ячменя, не посеяв зерен?

Сосруко вышел на середину Хасы и сказал:

— Нарты, не моя это заслуга.

— Чья же? — удивились нарты.

— Поклянитесь, что не разгневаетесь, не предадите меня позору, и я расскажу вам всю правду.

Эти слова еще более удивили нартов, и они дали ту клятву, которую потребовал Сосруко. И тогда Рожденный из камня сказал:

— Во мне так сильна любовь к моему отцу, что я не мог убить его. Нарушил я приказ Хасы. Я спрятал отца в пещере и стал каждую неделю приносить ему пищу. Это мой отец, дряхлолетний Урызмаг, понял нестареющим умом своим, кто похищает золотые яблоки, это он меня научил, как поступить, когда был падеж скота и погиб ячмень. Если снова созревают в нартском саду целительные золотые яблоки, если снова пасутся на наших пастбищах отары овец, если снова собирают нарты обильные урожаи ячменя, то это не моя заслуга, а заслуга моего отца, вашего прежнего вожака. Я только следовал его советам. А если бы я столкнул его с Горы Старости в пропасть, то мы бы лишились и золотых яблок, и овец, и ячменя.

Выслушав Сосруко, нарты воскликнули:

— Да продлятся годы твои, Рожденный из камня! Ты был загадкой для нас, а теперь мы ее отгадали: ты — опора нартов, ибо ты — опора добра.

Нет, еще не отгадали до конца нарты, в чем тайна Сосруко. Но порешили они отменить старый обычай, ибо он плох. Порешили впредь не сбрасывать слабых стариков в плетеной корзине с Горы Старости в пропасть, а лелеять их поздний возраст, ибо если молодость действует, то старость мыслит, а только то деяние хорошо, которое следует за благой мыслью.

Так ввел Сосруко, опора добра, новый обычай в Страну Нартов. Это был славный обычай, и старики жили с тех пор до самого предела своих лет, наставляя нартов опытом и благословляя Сосруко.

Но сам Сосруко не дожил до старости. Может быть, не надо было вам, слушающим