Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

На записке Покровского, спрашивающего – будет ли Ленин лично заслушивать доклад Наркомпроса на партконференции по высшим учебным заведениям? Владимир Ильич в тот же день 6 декабря пишет в ответ:

«Я не могу. Сегодня еду в отпуск по болезни. Поговорите с Молотовым…»

О том же письменно сказано и Миха Цхакая:

«…Очень жалею, что не могу побеседовать. Устал и болен. Уезжаю…»[1267]

И действительно 6 декабря Ленин уезжает в Горки – на целую неделю!

Но и там он, конечно же, работает – обдумывает статьи, знакомится с документами. И пишет – кроме прочего, из Горок личному секретарю Фотиевой 9 декабря 1921 года: «…надо проверить и ускорить отправку на лечение: Смилги – в Германию. Рудзутака – в санаторий…»

Того же 9 декабря он пишет и наркому здравоохранения Семашко – о необходимости «принять меры к лечению 1) Ивана Ивановича Радченко (Внешторг)… 2) Розовского (лучше всего за границу, в Германию)…»

Самому Ленину путь за границу теперь заказан – он даже на Генуэзскую конференцию не сможет поехать в 1922 году, хотя официально был назначен главой советской делегации и ехать в Геную собирался, о чем прямо говорил 6 марта 1922 года на заседании коммунистической фракции Всероссийского съезда металлистов.

С другой стороны, состояние его здоровья уже было нестабильным. Выступая 6 марта перед коммунистами-металлистами, Ленин признавался:

– Я надеюсь, что этому (поездке в Геную. – С.К.) не помешает моя болезнь, которая несколько месяцев не даёт мне возможности непосредственно участвовать в политических делах и вовсе не позволяет мне исполнять советскую должность (по Совнаркому. – С.К.), на которую я поставлен. Я имею основание рассчитывать, что через несколько недель смогу вернуться к своей непосредственной работе…[1268]

Ленин действительно с 17 января по 1 марта 1922 года жил вне Москвы – в подмосковном совхозе близ деревни Костино (к этому времени мы вернёмся позднее), однако лишь его скромностью (точнее – полным отсутствием склонности выпячивать себя) можно объяснить его заявление о том, что он уже «несколько месяцев» (собственно – менее двух) не занимается текущими делами. Он ими и в Костино занимался, всего лишь уменьшив интенсивность занятий и сообщаясь с коллегами записками и письмами…

Четыре года революции, войны, работы изматывали всех… Вот – старый партиец В. А. Аванесов (1884–1930) – после Февральской революции член президиума Моссовета, в ходе Октябрьской революции – член Петроградского ВРК, затем секретарь и член Президиума ВЦИК, член коллегии ВЧК, заместитель наркома внешней торговли… 24 мая 1921 года Ленин пишет Семашко:

«Мне сообщают, что Аванесов насилует себя, будучи совсем плох: одного-де лёгкого нет (?) и т. п. Прошу Вас назначить вполне надёжных профессоров и поручить им дать письменный отзыв (и диагноз и лечение)…»[1269]

Да, все честные работники изматывались в неотложных и ежедневых делах. Но как же эти дела изматывали и уже измотали прежде всего Ленина.

Любопытны следующие строки записки Ленина, направленной Молотову в мае 1921 года: «т. Молотов! У меня две секретарши (Кизас и Лепешинская) лечатся и отдыхают в Риге. Ганецкий по моей просьбе устроил их на взморье…»[1270]

Спешащим сказать: «Ага! Вот они – привилегии!», рекомендую не спешить, а ознакомиться с письмом Ленина Ганецкому от 25 апреля 1921 года:

«Т. Ганецкий! В Ригу к Вам едут две мои секретарши:

1) Анна Петровна Кизас [(1899–1959). – С.К.] и

2) Наталья Степановна Лепешинская [(1890–1923). – С.К.)].

Я обеих знаю по работе уже несколько лет. Преданность удивительная. Работа у них каторжная: ни отдыха, ни праздника. Измаялись. Надо дать им отдых… Пусть полечатся, отдохнут, подкормятся.

Привет! Ваш Ленин»[1271]

Итак, работа у ленинских секретарш была каторжной: ни отдыха, ни праздника…

А у самого Ленина?

Да ещё после ранения…

Неудивительно, что он постепенно начинал сдавать.

А вот ещё один аспект ленинской жизни после гражданской войны, связанный с внутренними задачами Советской власти, взятыми через внешние её проблемы. У антисоветчиков-«лениноедов» давно стало устоявшимся штампом утверждать, что Ленин-де и после гражданской войны «бредил мировой революцией». Но, во-первых, Ленин был более чем разумным человеком, и поэтому ничем и никогда не бредил. Да, он был убеждён в том, что мир так или иначе идёт и придёт к социализму, но разве он был не прав? Мир или придёт к социализму, или просто сгниёт – вначале морально, затем – материально.

Даже древние, но не ставшие мёртвыми цивилизации Индии и Китая испытывают сегодня всё большие деформации либеральной «цивилизации», и единственный выход противостоять этому – перейти к социализму, которого пока нет в Индии и уже нет в Китае…

Во-вторых, Ленин отнюдь не ставил всё в новой России на кон в зависимости от того, поддержит ли Россию Европа.

Безусловно, он очень и очень на это рассчитывал… И в своих надеждах и расчётах был, порой, чересчур оптимистичен… Так, в «Письме к американским рабочим» в 1918 году он выражал уверенность, что «американские рабочие не пойдут за буржуазией», и что «они будут с нами, за гражданскую войну против буржуазии» (ПСС, т. 37, с. 58).

Американские рабочие не оправдали надежд Ленина, но не их ли тогдашним соглашательством – в том числе, объясняется всё большая нравственная деградация современных Соединённых Штатов?

Однако, делая 5 июля 1921 года доклад на III Конгрессе Коммунистического Интернационала о тактике РКП(б), Ленин оценивал ситуацию трезво – как в ретроспективе, так и в перспективе. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть ту часть его доклада, которая занимает в томе 44-м ПСС страницу 36, куда я читателя и отсылаю.

Да, Ленин и в 1921 году рассчитывал в достаточно близкой перспективе на международную революцию. Этот расчёт оказался неверным, хотя Европа одно время была, что называется, беременна революцией, и Капиталу вкупе с его агентами влияния в европейском рабочем движении пришлось приложить немало усилий для того, чтобы всё закончилось выкидышем.

Но, как минимум, Ленин рассчитывал на немедленную – в реальном масштабе времени – международную поддержку рабочими Советской России. И тут его расчёты полностью оправдались.

Основную же ставку Ленин делал на Советскую Россию, на то, что в условиях, когда активные действия имущего Запада блокированы если не мировой революцией, то активной солидарностью рабочих Запада с Россией, новая Россия, освободившаяся от «опеки» имущих, имеет все основания на исторический оптимизм. Не мировая революция – как реальная цель, а социалистическая Россия – как цель народов России и всех трудящихся в мире, вот на что делал ставку Ленин и вот на что он нацеливал созданный им Третий Интернационал – Коммунистический.