Петр Великий и управление территориями Российского государства - Андрей Владимирович Дёмкин

с них был ниже дохода с монастырских мельниц, стоявших на одних и тех же речках. При этом владельцы мельниц обвинялись в том, что в городах они давали сильно заниженные сведения о доходах. Так говорилось, что на помещичьей мельнице в год хлеба мелют по 5–10 четвертей, и только для себя, а на посторонних не работают. В иных случаях доход определен всего лишь в 30–50 к.! Повторял положения указа 30 июня о «лопаточной муке» именной указ 23 сентября. Также пояснялось, что на некоторых мельницах как в Великороссийских, так и в «Украинных» городах за помол «емлют хлебом, а не деньгами». Велено там эту практику продолжить, при этом «лопаточной муки» «не накладывать».

Уже в «Ингерманландскую канцелярию мельничного сбора» посылать деньги предписывал указ 17 января 1705 г. Речь также шла о монастырских мельницах, доход с которых являлся единственным средством поддержания жизни монахов некоторых монастырей. Даже на те мельницы приказано положить оброк, а монахам бить челом о своих нуждах в Монастырский приказ. Наконец, 10 сентября именной указ уже упомянул о мельницах в городах на стрелецких, пушкарских, казачьих и солдатских землях. С них тоже предписано взимать оброк. П. Н. Милюков определяет этот доход то в 45, то в 71 тыс. р.[79]

Практически, все мельничное хозяйство страны должно было приносить доход в особую канцелярию, сначала подведомственную Семеновской приказной палате, а затем – Ингерманландской канцелярии. Причем имелись в виду все мельницы: и водяные и ветряные. Конечно, огромное число было мукомольных мельниц. Но к рассматриваемому времени уже имелись десятки промышленных заведений, в том числе и лесопилок, которые назывались мельницами ввиду использования в качестве двигателя мельничных колес на речных плотинах. А по сути это были мануфактуры. Основная масса владельцев мельниц (прежде всего помещики и вотчинники) была обязана платить в казну ¼ часть своих мельничных доходов. Другие вносили оброк. В любом случае казенные доходы от мельниц не уступали тем, которые поступали от рассмотренных выше статей.

«В Семеновскую канцелярию, к сбору конских пошлин» именным указом, объявленным из Разряда Сибирскому приказу 23 февраля 1704 г., велено в Москве приводить «к записке» лошадей, о которых будут говорить, что «их поймали». Если о них челобитных не будет три дня, не более недели, то тех лошадей продавать, а деньги направлять в канцелярию (как и с такой же операции в городах), к губернатору А. Д. Меншикову. «Ингерманландская канцелярия сбора конских пошлин» по именному указу 14 февраля 1705 г. стала ведать сбором в Москве и городах с извозчиков в размере 1/10 доли их дохода. Раньше им занималась «канцелярия медового сбора».

В 1706 г., 1 января, «Новоуказные статьи» о сборе пошлин с «продажных и меновных лошадей и лошадиных кож» были отправлены целовальнику Емецкого стана, Двинского уезда. Составлены они были в Семеновской канцелярии, в 1704 г. для отсылки «на Двину». Вот их пункты: 1. На «конских площадках» брать пошлину с продавцов лошадей по 5 к. с лошади. Если кто не купит, но возьмет лошадь на время, то за нее, по оценке, брать по 5 к. с 1 р. цены. На лошадей покупателям давать из книг выписи. А с «записки» выписей, если лошади куплены в других местах, брать по 2 к. с лошади. 2. Если кто-нибудь купит или обменяет лошадь «утайкой», без уплаты пошлины, то с него пеня – «в пятеро». 3. В книгах записывать возраст и приметы лошадей, а также имена покупателей и взятые пошлины. К записям прикладывать руки покупателей и продавцов, а также поручителей. Если последних нет, то брать пени по указу. Если будут взиматься лишние деньги – «смертная казнь». 4. Пени «в пятеро» больше, чем положенные пошлины, взимаются с тех, кто покупать и менять лошадей станет не на «конских площадках», а «по дворам», не платя пошлин. 5. Тот, кто объявит, что купил лошадь в другом месте, должен представить выписи из записных книг. Кто не предъявит выпись – с того пени (см. выше). Особо следить, чтобы не продавали и не меняли государевых «орленых» (то есть с соответствующим «тавром») лошадей. Их отбирать и «разыскивать», откуда их привели. Далее сказано о сборе пошлин «неоплошно» и об их не расходовании без указа. За нарушения – наказание, вплоть до смертной казни целовальникам, «корыстующимся» пошлинными деньгами или собирающим их не по указу. На тех же «площадках» с конских кож определено брать пошлину по 5 к. с кожи. За нарушения – те же наказания. Князь Куракин говорил о доходе по этой статье в 50 тыс., П. Н. Милюков сообщал о 64 и 75 тыс. р.[80] Если учесть, что лошади были необходимы в любом хозяйстве и сделки по их покупке или обмену происходили повсеместно и ежедневно, то соответствующие пошлины составляли крупные суммы. Серьезным «довеском» являлись и пошлины с конских кож.

В 1705 г. стала упоминаться «Ингерманландская канцелярия дворцовых дел». 3 марта именной указ передал в ее ведение и ведение губернатора А. Д. Меншикова Конюшенный приказ, его дела и подьячих. Боярину Т. Н. Стрешневу государь велел послать грамоты и памяти в города к воеводам и бурмистрам. Отныне они могли что-либо «чинить» и посылать людей в государевы дворцовые города, волости и села по вопросам денежных сборов и хлебных запасов только с разрешения «Ингреманландской дворцовых дел канцелярии». Из нее 5 мая был объявлен именной указ Разряду о том, что «все чины», которые ведает Меншиков в Конюшенном приказе и в «Ингерманландской дворцовых дел канцелярии», по всем делам «ведомы» только там. Все сборы с дворцовых волостей, имеющиеся в «Ижерской канцелярии разных сборов», именным указом 23 сентября предписано срочно отослать вместе с окладными книгами в «Канцелярию дворцовых дел».

В декабре 1706 г. граф Головин объявил именной указ. По нему по домам распускались взятые из 82 городов «проводники» с лошадьми для полевой артиллерии. Вместо них приказано собрать 6 тыс. рекрутов «в извощики» для всей армии.

С дворцовых волостей и сел потребное число рекрутов должна обеспечить Ижерская канцелярия. Из нее 27 июня 1708 г. был объявлен именной указ. Канцелярия обязана следить, чтобы дворцовых городов, волостей и сел крестьяне и бобыли, приходя на работу в Москву к всяких чинов людям, оформляли «наемные записи». За нарушение работодателей ожидали пени, а крестьян и бобылей – наказание. С дворцовых волостей собирался самый большой доход: по П. Н. Милюкову и 129 тыс., и 233 тыс. р.[81] Передача с 1705 г. Ингерманландской канцелярии «ведения» доходами с дворцового хозяйства являлось естественным шагом царя, доверявшего Меншикову и его подчиненным курировать крупные финансовые дела.

«Семеновской канцелярии медового сбора» доверялись и вопросы, не связанные с ее прямыми обязанностями. Так, 1 марта 1704 г., в